Уроки, Которые не Выучивают Никогда - Роберт Дж. Хейс
Я попыталась сделать так, как посоветовал Тамура, не сводя глаз с цепи и с каждым дюймом продвигаясь по ней, но вскоре у меня перед глазами все поплыло. Какими бы большими ни были звенья, они не могли полностью заслонить вид на землю далеко внизу. Поначалу все было не так уж и плохо. Я видела зелень, кусты и поля подо мной. Но чем дальше мы продвигались по цепи, тем меньше и расплывчатее становилась земля. Стоило мне закрыть глаза, как становилось только хуже, и я обнаружила, что хватаюсь за металл подо мной с такой силой, что ломаются ногти. Горизонтальные звенья были достаточно устрашающими, но по сравнению с вертикальными они казались детской забавой. Для каждого из вертикальных требовался прыжок, после которого нужно было цепляться изо всех сил, чтобы забраться на его верх. Потом надо было удержать равновесие, и это заставляло меня так сильно сжимать зубы, что вскоре у меня заболели и челюсть, и голова.
Ты мог бы подумать, что для Сссеракиса это был идеальный момент напомнить мне о затруднительном положении, в котором я оказалась, но древний ужас молчал. Несмотря на это молчание, я чувствовала, насколько довольным он был, впитывая наш страх. И не только я подпитывала его. Нас словно окутало облако, и я чувствовала страх всех четверых. Даже Тамура был напуган во время восхождения, хотя я сомневаюсь, что он когда-нибудь в этом признается. Я даже не уверена, что он это помнит. Иногда я завидую способности Тамуры забывать.
Вскоре я уже дрожала от напряжения, а немного погодя и от холода. Если ты никогда не трясся и не дрожал от холода одновременно, могу сказать, что это не очень приятно, особенно когда ползешь по металлической петле, а под тобой — смертельная пропасть. Мне показалось, что мы ползем уже несколько часов, и я посмотрела вверх. Ро'шан, казалось, не стал ближе, чем был тогда, когда мы отправились в путь. Я была не настолько глупа, чтобы рискнуть и посмотреть назад. Я не хотела знать, как далеко мы ушли, потому что у меня было дурное предчувствие, что из-за этого оставшаяся часть путешествия покажется еще более невыносимой.
Имико поднималась медленно, то и дело оглядываясь. Иногда я замечала, что она смотрит в нашу сторону, и улыбка давно исчезла с ее лица. Возможно, она и в самом деле поднималась в Ро'шан раньше, но никогда еще не делала этого, привязанная к трем дуракам, которые понятия не имели, что делают. Я восхищаюсь ее мужеством в этом отношении. Сзади я слышала ворчание, но не слова. Тамура и Хардт продолжали работать в тишине, как и я.
Поднялся ветер. Я не уверена, было ли это из-за перемены погоды или из-за того, что мы высоко поднялись. Впервые я заметила это, когда случайный порыв ветра подхватил мое пальто и угрожал сорвать меня с цепи. Я распласталась на металле, прижавшись к нему, несмотря на смазку, которая осталась на моем лице и одежде. Кажется, я слышала, как кто-то звал меня по имени, но из-за шума в ушах было трудно сказать наверняка. В те несколько мгновений для меня существовал только скользкий холод цепи и ледяные порывы ветра, которые пронизывали меня насквозь, пытаясь найти, за что зацепится и утащить меня навстречу смерти. В конце концов, я снова оперлась на трясущиеся руки и продолжила ползти.
В какой-то момент Имико скомандовала привал. Мы остановились там, на пути вверх по огромной цепи, каждый на расстоянии звена друг от друга. Мы забились в расщелины, где сходились звенья, и стали ждать. Это был первый раз, когда я смогла как следует рассмотреть, как далеко мы ушли. Цепь тянулась позади нас, далеко, но недостаточно далеко. Было трудно оценить, но я предположила, что мы преодолели не больше трети пути. Рядом с огромным якорем стояла фигура, не более чем темное пятно, но я достаточно хорошо знала очертания этого человека. Хорралейн снова был на свободе и нашел нас. К счастью, он не смог до нас добраться. Даже это чудовище дважды подумало, прежде чем попытаться взобраться в Ро'шан.
Посмотрев в другую сторону, мимо Имико, я не увидела ничего, кроме горы, возвышающейся так высоко над нами — и очень далеко. Меня поразило, что мы зашли так далеко и еще так много предстояло пройти, и все же огромная каменная глыба уже заслоняла небо. Не думаю, что до этого момента я по-настоящему оценила длину цепи. Я изо всех сил старалась не смотреть вниз, но это все равно что просить кого-то не смотреть на рану. Он всегда снимает повязку, отчаянно желая взглянуть, хотя и не хочет ее видеть. Я могу сказать это с уверенностью. Не. Смотри. Вниз. У меня перед глазами все поплыло, и я отпрянула назад, проталкиваясь дальше по цепи и закрывая глаза от головокружения. Это не помогло. Возможно, я не могла этого видеть, но я знала, что пропасть была там, ждала меня. Он почти звала меня. Часть меня самой, это несмолкающее семя ненависти к себе и сомнений, которое сучка-шлюшка Лесрей Алдерсон посеяла во мне так давно, велела мне отпустить цепь и броситься в пропасть. Печальная правда моей жизни заключается в том, что мысли о самоубийстве никогда не покидали меня, и чаще всего они приходили мне в голову, когда была высота, с которой можно было спрыгнуть. Зов пустоты. Я боролась с этим. Я сражалась с ним всю свою жизнь. Я так устала.
Когда мы снова начали подниматься, я увидела, как последние лучи солнца исчезают за западным горизонтом. Локар и Лурса, постоянно трущиеся друг о друга, были высокими, яркими и давали нам новый свет для работы. Это было время господства Локара, его голубизна приглушенно сияла на фоне неба, и я утешала себя тем, что, по крайней мере, мы вряд ли попадем под внезапный лунный дождь. Постепенно мы стали подниматься медленнее. И цепь только холодела. Не раз я отдергивала руку и оставляла на металле кусочек кожи, примерзший к нему. Боль от этого была невыносимой, но она обостряла мои чувства и прогоняла коварные пальцы сна, которые норовили пробраться в мой разум.
Я чуть не поскользнулась и не упала, когда в первый раз положила руку на кусок льда. Обжигающий холод заставил меня вздрогнуть, и я отдернула руку, по телу пробежала дрожь
