Уроки, Которые не Выучивают Никогда - Роберт Дж. Хейс

На следующее утро мы отправились в путь голодные и плохо подготовленные к предстоящему испытанию. Хардт все еще был недоволен. Он до последнего момента настаивал на том, чтобы отказаться от этого плана и вернуться в Юн. Я думаю, что он мог бы продолжить и дальше, но нас всех достали его жалобы, а его доводы оставались без внимания. Я твердо решила. Имико утверждала, что делала это раньше, а Тамура только хихикал над каждым аргументом против этого плана. Чем больше Хардт возражал против этого, тем тверже становилась моя решимость. Высеченной в камне. Нет. В чем-то более прочном, чем камень. Высеченной в крови.

Мы старались избегать флаеров, которых рассылал Ро'шан. Я хотела взглянуть на посетителей, но мы не хотели привлекать к себе внимание. Не могли позволить себе рисковать. Вместо этого мы направились прямиком к якорю. Или, по крайней мере, попытались. Я должна была ожидать нападения, обращать более пристальное внимание на тех, кто выстраивался в очередь, чтобы войти в город. Вместо этого я была так сосредоточена на своей цели, мои глаза были так поглощены зрелищем летающего города, что я была застигнута врасплох. По крайней мере, я была не одна такая. Никто не ожидал, что из толпы выскочит Хорралейн.

Я была бы мертва еще до того, как поняла, что происходит, но великану пришлось проталкиваться сквозь группу торговцев, которые везли тележку, запряженную птицей трей. Я оглянулась как раз вовремя, чтобы споткнуться, и тут этот гигантский ублюдок меня ударил. В своей жизни я нанесла огромное количество ударов и получила еще больше. Некоторые из них были не более чем пощечиной, скорее шокирующей, чем болезненной. Некоторые из них были жестокими и необузданными; если тебе когда-нибудь доводилось растить непослушного мальчика, ты мог испытать их на себе. Дети не сдерживаются; они живут настоящим моментом, ими управляют эмоции, и иногда эти эмоции толкают их на насилие. Полагаю, это многое говорит о моей несостоятельности как родителя, как по отношению к моим собственным детям, так и к тем, кого я выбрала для воспитания. Но некоторые удары, часто наносимые мужчинами или женщинами большой силы и мастерства, вызывают ощущение, что тебя топчет стадо аббанов. Такие удары наносят и Хард, и Хорралейн. Полагаю, мне повезло, что его кулак попал мне в грудь, а не в лицо. В то время я определенно не чувствовала себя везунчиком.

Мир превратился в яркое пятно боли. Думаю, я, катилась по земле, пытаясь глотнуть воздуха, и надышалась пыли. Кашлять, когда ты запыхалась, не слишком приятно, но у меня не было времени на что-то еще. Хорралейн набросился на меня через несколько мгновений. Я мельком увидела его оскаленное лицо на фоне ярко-голубого неба, а затем огромная рука обхватила мое горло. Это был второй раз, когда Хорралейн душил меня подобным образом.

Мое зрение затуманилось, в моем мире воцарились боль и отчаянная борьба за то, чтобы дышать, даже когда мне раздавливали гортань.

Такая слабая. Слова Сссеракиса едва заглушали боль, панику и ужас. Я безрезультатно вцепилась в пальцы Хорралейна. Я открыла рот, чтобы вдохнуть, но не смогла даже выдавить звук из-за его хватки. У меня потемнело в глазах, и они сами собой закатились.

Хардт мгновенно оказался рядом, забыв о своих пацифистских обещаниях. Мне кажется странным, что там, в Яме, он был готов позволить Изену сражаться и умереть от рук Йорина, но, когда моя жизнь оказалась под угрозой, он так легко прибегнул к насилию.

Я часто спрашивала себя, кем Хардт видел меня. Сестрой, нуждающейся в защите? Своенравной дочерью, которая доставляла больше хлопот, чем стоила того? Молодой женщиной, дружба с которой делала его счастливым? Возможно, никем из этого. Возможно, он просто увидел в жизни, которую я носила в себе, последнюю связь с младшим братом, которого он не смог защитить. О некоторых вещах лучше не говорить. Некоторые тайны лучше не раскрывать. Только одно я могу сказать наверняка — я рада, что Хардт был рядом, чтобы защитить меня в тот день, и во все последующие.

Когда я пришла в себя и смогла вдохнуть достаточно воздуха, чтобы голова прояснилась, я обнаружила, что лежу в пыли, а Тамура склонился надо мной. Старик положил руку мне на грудь и, глядя мне в глаза, глубоко дышал. Вдох и выдох. Вдох и выдох. Мое дыхание повторяло его, и вскоре я уже нормально дышала. Я до сих пор не знаю, как он проделал этот маленький трюк. Хардт прижимал руку к ребрам, а из раны на голове у него текла кровь. Кровь стекала к его левому глазу, и он крепко зажмурил его. Хорралейн лежал на земле, пятеро мужчин в форме стражников стояли коленями у него на спине и выкручивали ему руки. Он рычал и сопротивлялся, но на самом деле мало что можно сделать, когда на тебя давят пятеро мужчин. Мы встретились взглядами, когда стражники связали ему руки и поставили на ноги. Не думаю, что я когда-либо видела такую ярость в простом взгляде. Я не могу понять, почему он так ненавидел меня и почему решил преследовать даже после того, как сам сбежал из Ямы. Правда, я думаю, в том, что Хорралейн был простым человеком. Деко отдал ему приказ вернуть меня или убить, чего бы это ни стоило, и Хорралейн, если понадобится, будет выполнять это задание до конца света. Я не думаю, что ему когда-либо приходило в голову, что он свободен от Ямы и от Деко. Что теперь он может делать что угодно и быть кем угодно по своему выбору. Я слышала, что некоторые люди никогда не сбегают из плена, даже оказавшись на свободе. Я думаю, это был Хорралейн. Яма была его жизнью. Это было все, что он знал. Куда бы он ни пошел, он всегда будет там пленником. Такие люди заслуживают жалости, но у меня ее нет, поэтому я предложила ему ярость вместо нее.

— Пошел ты! — закричала я на него, одной рукой сжимая шею, а другой касаясь Источника на моем поясе.

Еще один бой проигран. Ты действительно слаба. Но я мог бы сделать тебя сильной.

— Ты его знаешь? — спросил один из охранников, отчаянно пытавшихся удержать Хорралейна.

Я медленно покачала головой и встретила яростный взгляд