Твое… величество! (СИ) - Галина Дмитриевна Гончарова
— Уже лет десять, даже больше.
— Да.
— Наследника она королю не подарит. А его высочество Иоанн мертв.
— И…
— Бекки, ты ведь не дура, — укоризненно поглядел на жену Марк.
— Ты хочешь сказать, что его величество избавится от жены и посадит рядом с собой на трон вот эту рыжую шлюху?
Марк прикусил язык.
Если бы он сказал: «не завидуй», Бекки его бы точно прибила кочергой. Хотя от перестановки слов смысл не поменялся бы.
Бекки, конечно, и сейчас невероятно хороша собой. Белая кожа, большие голубые глаза, гладкие черные волосы — красотка! Даже в ее возрасте она выглядит великолепно, и маленькая Клара похожа на мать. Это, кстати, и хорошо. Тоже красоткой будет.
Но и Диана Эрсон красавица, каких поискать, и короля можно понять. Не той головой он сейчас думает, на которой берет носят. Ой, не той.
Бекки тем временем стремительно размышляла, дурой-то она и правда не была.
— Если король что-то сделает с королевой, это будет означать ссору с Картеном. И даже если она сама с лестницы упадет — тоже.
— Правильно. А Димас у нас за мирные связи и торговлю с Картеном…
— И если что-то… он пострадает. А мы… ты…
— А ты в это время должна быть подальше от двора. Я надеюсь, ненадолго.
— Но… неужели Димас этого не понимает?
— Я вчера был у него. Хотел с ним поговорить, но кузен ничего не желает ни видеть, ни слышать. Вообще ничего. Твердит, что нужен королю…
— Болван!
Марк развел руками.
— Ты — понимаешь. А Димас верит до сих пор.
— А что же делать?
— Все то же самое, что я и предложил. Ты едешь в имение и сидишь там. Сама понимаешь, из провинции тебя доставать могут и полениться, а вот когда ты при дворе мелькаешь на виду у короля — это совсем другой вопрос.
— Ох, Марк….
— Заодно займешься Кларой. Познакомишься с соседями, может, жениха для дочки присмотришь. Гулять можешь и там, но осторожно, сама понимаешь, все друг друга знают. Если найдешь кого-то, чтобы отправился вместе с тобой, там, охранником или лакеем, я против не буду. Даже оплачУ.
— МАРК⁉
— Бекки, довольно. Давай будем честны друг с другом. Ты моя жена, мой друг, мать моих детей. Я спасаю тебя от лишних проблем, но и ты постарайся не доставлять мне новых. Сама понимаешь, пока твои проделки касаются только меня, я терплю. Сам не девственник. Но если твои похождения поставят под удар будущее наших детей — не обессудь.
— А…
— Это столица. Думаешь, для меня новость, что при дворе есть еще десятка три эрр, которые ведут себя не лучше?
Ребекка зло зашипела.
— Если бы ты…
— Не сомневаюсь, в нищете, но с мужем, сидящим у твоих ног, тебе жилось бы намного легче. И приятнее.
Бекки сверкнула глазами, но тему развивать не стала. Дурой она не была, да и нельзя иначе при дворе. Держишь нос по ветру, а хвост предупредительно поднятым, тогда и цела будешь.
Нет?
Ну и… покойся с миром, дура. Много тут таких как ты перебывало.
— Ладно, — не стала спорить она. — Сколько у меня есть времени?
— Чем скорее, тем лучше. Я не знаю, когда у его величества лопнет терпение.
Бекки вспомнила взгляды, которые его величество кидал на сиськи этой стервы Эрсон (у нее скромнее, и во всем виновата Диана!), на ответные улыбочки Дианы, прикинула ситуацию…
— Скоро. Может, месяц или полтора, а потом Иоанн что-то придумает. Если все так, как ты говоришь…
— А как оно выглядит со стороны? Если подумать? Спорить готов, те, кто поумнее, уже прощупывают почву?
И с этим Бекки была согласна.
— Хорошо. Но… Марк, дай мне слово, что, если будет возможно, я вернусь в столицу.
— О, это пожалуйста, — кивнул Марк. — Не обольщайся, Бекки, я верну тебя с радостью, потому что понимаю, долго ты не выдержишь, а позора перед соседями мне не хочется.
— Скот!
— И советую придерживать язык. Другой бы тебя в монастырь отправил еще пять лет назад. Доказательств твоей измены у меня столько, что стены монастыря обклеить можно.
Ребекка еще раз прикусила язык.
Пожевала его немного, а потом с усилием произнесла.
— Хорошо. Мы поедем по суше?
— Да. Морем я вас отправлять не рискну, слишком многим я оттоптал хвосты. Могут и рискнуть.
Ребекка опять кивнула.
— Я завтра с утра начну собираться.
— Вот и отлично, дорогая супруга. Вот и прекрасно.
Ребекка уже стремительно прикидывала, что ей делать. Раздать мелкие карточные и хозяйственные долги — недолго, благо в деньгах ее Марк особо не ограничивал, выдавал определенную сумму на хозяйство, отдельно на детей и на булавки. Ей хватало на все, еще и сэкономить получалось. Азартной Ребекка не была никогда, свой адреналин она добирала по чужим постелям, а не за карточным столом, потому играла редко и чаще выигрывала, чем проигрывала. Деньги у нее водились.
Написать знакомым… что?
Какую причину придумать, чтобы ее озвучил и Марк? Так, чтобы не стать посмешищем среди своего круга, чтобы потом спокойно вернуться?
— О чем ты думаешь?
— Какой слух пустить. Нельзя же сказать правду?
Марк одобрительно кивнул.
Может, еще и потому он не спровадил Бекки в монастырь, когда женщине было нужно, она становилась и умна, и изворотлива, жаль только, что случалось это крайне редко.
— О, это несложно. Скажи, что я решил налаживать торговые связи с Шагреном, а там, понимаешь ли, культ семьи. Общины, семьи… бездетному и подходить к ним не стоит. Надо наоборот, продемонстрировать партнерам, что в твоей семье все крепко и хорошо.
Бекки задумчиво кивнула.
— Это может сработать. Скажем, мы уезжаем ненадолго, и скоро вернемся.
— А торговые дела… сама понимаешь, могут и быстро завершиться, и затянуться.
Муж и жена обменялись понимающими взглядами.
Какой бы стервой не была Бекки, она понимала, что лучше мужа ей не найти. И Марку в его доме всегда было хорошо, уютно и комфортно. За столько лет она стала ему не женой, а скорее, единомышленницей. У них общий дом, общие дети, и они стоят плечом к плечу. Поддерживают друг друга, как могут… Бекки могла ложиться в постель с кем угодно, но Марка никогда ни в один скандал не втянула. И это мужчина тоже ценил.
— Нужны будут подарки, и что-то из Шагрена.
— Это я тебе обеспечу, у меня есть знакомые, — отмахнулся Марк. — Слово даю.
— Отлично. Тогда я начинаю улаживать все дела, — согласилась Бекки.
Любовникам она тоже правды не скажет. Ни одному!
Мало ли, с кем