Николетт. Охотники на оборотней (СИ) - Анна Этери
Дома здесь были выше, чем в Эденвиле. И самое высокое здание насчитывало пятьдесят этажей.
Я не представляла, как можно жить так далеко от земли, почти в небе. Я панически боялась высоты.
Поэтому сразу же отказалась идти на Колесо обозрения, что возвышалось над парком аттракционов внушительных размеров громадой.
— Да брось, это прикольно! Идем! — вцепившись мне в руку, потащил за собой Сэм.
Джек закрыл машину, оставив ее на платной стоянке. Но на входе в парк они с Лили нас догнали.
Билетер проверил наши золотые билеты и написал на них дату и время, когда ими воспользовались.
— Добро пожаловать! — приветливо улыбнулся он, пропуская в парк.
— Куда пойдем? На Колесо? — спросила Лили со скучающей миной, будто она ожидала большего, чем увидела.
На меня же развлекательный парк произвел огромное впечатление.
Казалось, каруселей, качелей и других аттракционов стало больше, чем два года назад. И всё крутилось, вертелось и мелькало взрывом красок.
Люди кругом веселились, ели сладкую вату и яблоки в карамели.
Много взрослых с детишками.
И парочек, пришедших на романтическое свидание.
Вот бы и мне так…
Я украдкой взглянула на Джека… точнее, хотела взглянуть, но его рядом не оказалось.
На его локте повисла Лили, и они куда-то целенаправленно шагали.
— Вот же незадача! — вырвалось у меня.
— Что такое? — А вот Сэм был на месте.
— Чего ты ко мне прицепился?
— Я иду с тем, у кого корзинка. А она у тебя.
— Я могу ее бросить. — Чтоб только отделаться от Сэма!
— Не смей!
И зачем я ее взяла? Ах да, думала устроиться где-нибудь на скамейке с Джеком и закусить парочкой бутербродов.
— Тогда неси сам!
Он был не против, и вскоре уже жевал яблоко.
Зла не хватает!
Я шла за Джеком.
Вот он с Лили сел в кабинку Колеса обозрения. Я глядела вслед. Похоже, им там весело.
— Будете садиться? — спросил контролер в служебной форме и кепке — всё красно-желтых цветов.
Меня подтолкнул вперед Сэм, и я помимо воли сделала два шага и очутилась в кабинке, на мягком сиденье с малиновой обивкой, стилизованной под сердце.
Оборот колеса, и выбраться наружу стало невозможно.
Кабинка зависла над землей на добрый метр.
Я застыла на месте, как пригвожденная, руки вспотели, сердце часто забилось.
Спокойней! Это всего лишь карусель. Со мной ничего не случится.
Толчок. И кабинка взмыла еще выше.
Серые воды реки там, внизу… они бурлят и пенятся, отражая свинцовое небо.
Полёт с моста… так высоко… невозможно остановиться…
И я падаю, падаю…
Глава 29
Колесо обозрения
— Николетт? — вырвал меня из страшного видения знакомый голос. — Что такое?
Лицо Сэма, обеспокоенное, встревоженное.
У меня учащенное дыхание, во рту пересохло и трудно говорить.
— А ну-ка на, попей, — протянул парень бутылку с морсом. — Боишься высоты? Ты не говорила об этом.
Говорила, но кто бы меня слушал?
Внутри шевельнулась злость, но быстро истаяла. Сердцебиение в ушах усилилось.
Снова толчок, и под нами стало еще выше, о чем недвусмысленно свидетельствовал прозрачный пол под ногами.
Я потеряю сознание и просто умру, просто умру.
— Нет, морс тут не поможет, — понял Сэм, убирая его в корзинку. — Держи меня за руку, — сжал он мою ладонь. — Смотри мне в глаза, дыши медленно и глубоко. Сосредоточься на дыхании. Думай только о нем. И смотри мне в глаза. Смотри, Николетт.
Ладонь Сэма была прохладной, почти холодной.
Его зеленые глаза с вкраплениями коричневого походили на минералы. Один такой камешек мне однажды привез отец из командировки с месторождения, которое разрабатывали в горах. Бабушка говорила, что оттуда же добывали и камень для строительства моста над Белой рекой.
Моста, с которого я упала в ледяную воду.
Я не знала, откуда у меня это воспоминание. Кроме фрагмента падения, я ничего не помнила. И бабушка не рассказывала. А я почему-то не решалась спросить. Мне казалось — это запретная тема, как и всё, что касалось гибели моих родителей, гибели Тэда, ее сына.
— Смотри на меня, Николетт. — Голос звучал, как через толщу воды, будто из прошлого, когда холодные воды тянули в глубину, но чьи-то руки вытащили меня из пугающей темноты. — Николетт… Николетт?
Расплывающееся перед глазами лицо Сэма вдруг обрело четкость.
Я поняла, что мы уже не поднимаемся в воздух рывками, пока другие желающие занимают свободные кабинки. Мы парим над домами и деревьями. Люди с такой высоты кажутся крошечными, суетятся, как муравьи в муравейнике.
Колесо крутилось, и — о, чудо — это не вызывало у меня паники. Даже сердце перестало стучать как оглашенное.
— Всё нормально. Всё прошло.
— Это хорошо, — с облегчением вздохнул Сэм. — Не переживай, мне тоже знаком страх не понаслышке, — начал он, откинувшись на спинку сиденья, заведя руки за голову. — Конечно, я не боюсь высоты, но кое-чего другого — да.
— Чего же?
Сэм только печально улыбнулся в ответ.
— Вижу, тебе помогла психотехника. Это мама меня научила. Здорово работает. Глубокое размеренное дыхание и концентрация на одной точке — и всё в порядке. Это, разумеется, не избавляет от страха, но притупляет его. Возвращается способность соображать.
— По-твоему, я не соображала?
— И чего ты такая колючая? — усмехнулся он. — Ладно, хочешь, кое-что покажу? Я узнал твой секрет, теперь ты узнаешь мой. Это будет справедливо.
На этих словах он расстегнул жилетку, а затем и рубашку.
Я зажмурилась и отвернулась, прилипнув лбом к стеклу кабинки.
— Ты чего? — озадачился Сэм. — Там ты ничего не увидишь.
— А я и не хочу ни на что смотреть.
— Интересно, о чем ты подумала? Может, считаешь, что я какой-нибудь маньяк? Какие там о нашей семье ходят слухи, не подскажешь? — съехидничал он.
— А ты не маньяк? — разозлилась я, смущенная его поведением, и повернулась.
Под рубашкой оказалась майка.
Ну, как же, его любимая форма одежды. А я о чем подумала?
И тут он задрал ее, оголив кожу. Я только ойкнула.
На правом боку обнаружился шрам, давно зарубцевавшийся, побледневший, но всё же страшный шрам. Как будто вырвали целый кусок.
— Болит? — Не удержавшись, я потрогала.
— Еще как! Особенно в дождливую погоду так и тянет. Но в основном — нет. — Сэм опустил майку и принялся застегивать одежду.
— Откуда он у тебя?
— Приятель оставил на память. С острыми, большими зубами. Правда, один из них я у него выбил, — хвастливо добавил Сэм, показав уже знакомый волчий клык на шнурке, что висел у него на шее.
— Так это зуб настоящего волка?
— Ночного
