(не) Обручённые (СИ) - Анна Снегова
— Я его убью!.. — шиплю свирепо и сверкаю глазами на Алана.
Тот поднимает ладони в притворном ужасе.
— На меня таким испепеляющим взглядом нечего смотреть! А то кто вас, колдуний, знает. Я ещё пожить хочу.
— Нет, точно убью! — возмущаюсь я. А потом в голову приходит смущающая мысль. — Послушай, ты же не подумал, что я тоже участвую в этом идиотском плане?! Я совершенно точно не заинтересована ни в каком замужестве! В принципе! Никогда!
Алан продолжает смотреть на меня весёлым взглядом, опускает руки и щелчком отправляет свиток куда-то в дальний угол через всю комнату.
— Вот и отлично! А то достали вешающиеся девицы. Раз ты не из них, у меня просто камень с души. Будем знакомы? Я — Алан.
— Да я поняла уже, — ворчу и пожимаю протянутую здоровенную ладонь. Он в ответ сжимает мою осторожно.
— Голодная?
— Ничего не хочу, только спать, — морщу нос.
Фостергловер поднимается с дивана, поводит плечами, разминает шею.
— Так и спи. Собственно, я тебе хотел предложить тут и заночевать. Во-первых, что-то мне не нравится вся эта история — надо разобраться, это ты на случайного грабителя наткнулась, или что серьёзней. Во-вторых, всё-таки присматривать меня назначили. Так что предлагаю с этого момента и начать. Что скажешь? Я в соседней комнате, места тут достаточно — старый друг семьи переехал, дом пустует, мне отдали ключи. Но если не хочешь, провожу домой.
Смотрит выжидающе.
Ждёт моего решения. Не давит.
Я понимаю, что первое впечатление не обмануло — хороший он. Кажется, у меня тут неожиданно в Саутвинге появился друг.
— Спасибо, но я лучше утром снова приду, — улыбаюсь смущённо.
Алан тщательно маскирует разочарование.
— Как знаешь. Я встаю рано. Приходи. С меня завтрак. Расскажешь подробно все, что с тобой сегодня приключилось. Попробуем вместе разобраться.
— Договорились.
Кажется, и правда стоит ему рассказать… часть моих злоключений в последние дни. Только то, что не касается слишком личного.
Заныла шея.
Я потянулась привычным жестом потереть покусанную кожу, но вовремя сдержалась.
— Была рада познакомиться!
— Я тоже… Мэгги.
Под удивлённым взглядом голубых глаз я перемещаюсь в пространстве.
Убеждая себя в том, что просто мне жалко затраченных усилий. И если уж так много времени потратила на уборку, грех будет не воспользоваться плодами собственного труда.
— Я дома!
Говорю неизвестно зачем. Как будто портрет может меня услышать.
Моя поехавшая кукушечка констатирует, что вот теперь у портрета довольные глаза. На всякий случай решаю не говорить, что у меня друг появился, потому что непременно приревнует.
По стеночке, на подгибающихся ногах ползу к двери, проверяю, что заперто. Даже в пространстве скакать сил нету, мне едва хватает, чтобы доползти до постели, скинуть платье, в котором валялась по грязным переулкам, и нырнуть под одеяло.
Вот теперь мне спокойно. Теперь наконец-то чувствую себя в безопасности.
Завтра буду осмысливать и разбираться.
Это был ужасно долгий и трудный день. Всё тело ломит, голова трещит, мозг кипит… но прямо сейчас, в пахнущей сухими розами постели, под старыми рисунками, на которых корабли расправляют паруса и плывут куда-то за туманный горизонт, мне очень хорошо.
9.7
Когда на следующее утро перемещаюсь в дом Алана Фостергловера — сперва на диван, в единственную визуально знакомую мне комнату, — слышу где-то неподалёку приглушённое посвистывание.
Всегда завидовала жизнелюбивым людям! Всё-таки, что-то Фостергловерское в этом рыжем однозначно есть. Пусть и не в такой степени, как я боялась. С трудом себе могу представить любителя попоек и шумных компаний, который бежал бы в такую глушь и сознательно выбрал жить затворником в старом доме, в самой бедной и глухой части Саутвинга. Тем более, бежал бы от общества вешающихся на шею девушек.
Наверное, этот парень — исчезающий вид.
Ещё больше убеждаюсь в своём мнении, когда несмело открываю дверь в коридор, и меня едва не сшибает с ног божественный аромат жарящихся блинчиков.
Дальше иду по запаху, как гончая, истекая слюной.
У меня росинки маковой во рту не было с позавчера.
Алан обнаруживается на первом этаже, до которого я добиралась крадучись, тёмной скрипучей лестницей. Дверь приоткрыта, нос меня уверенно ведёт на кухню… Осторожно стучу, чтобы обозначить своё присутствие, и застываю прям на пороге от открывшегося передо мной зрелища.
Даже не знаю, что меня впечатляет больше — гора блинчиков на широком глиняном блюде посреди стола, сколоченного из грубых дубовых досок, или хозяин, который с истинно мужской грацией выпекает всё это роскошество, повязав поверх льняной рубахи с закатанными рукавами белоснежный фартук.
Женский фартук на вот этом вот двухметровом верзиле с широченными плечами и мускулистой спиной, рельеф которой не может скрыть тонкая ткань, да ещё в сочетании с татуировками на руках… это совершенно сногсшибательное зрелище! Пожалуй, понимаю девушек, которые на него вешались.
Правда, решаю, что всё-таки больше прониклась блинчиками.
Не помню, как очутилась за столом. Возможно, даже телепортировалась. И следующие полчаса могу только блаженно жмуриться, поедая очередное кружевное безобразие пополам с клубничным вареньем и чаем, которым меня щедро отпаивают.
Алан тоже ничего не говорит, он вообще, по-моему, не слишком разговорчив, только довольно улыбается и подкладывает мне всё новые, так что гора передо мной и не думает уменьшаться.
Когда я оказываюсь в состоянии хотя бы минимально разговаривать, пусть и с набитым ртом, первое же, что ему заявляю, это:
— Жря ты жениться не хочешь! Иж тебя шикарный муж выйдет!
— Пф-ф-ф… — он фыркает и снова отворачивается к плите. — Мои четверо тётушек и обе бабушки считают так же. Собственно, поэтому я и сбежал.
Я прожёвываю блинчик и тянусь за следующим. У меня ещё сметана не закончилась. Восхитительная, пышная, тающая на губах, как крем, ложка в крынке прямо стоит! Кто-то явно ходит на местный базар и знает, у кого что покупать. Я и говорю, идеальный муж.
