Патрик Ротфусс - Страх Мудреца

Лучше пищи, чем я мог обычно позволить для себя в Университете и горячее, чем еда в имении Маера.

Я не был особенно голоден, но достаточно бывал голодным в моей жизни, чтобы с трудом уходить от легкой еды.

Тень движения возникла на границе моего зрения, когда кто-то сел за стол напротив меня.

Я почувствовал, что мое настроение улучшилось.

По крайней мере один человек был достаточно отважен, чтобы встретиться с варваром.

Кто-то был достаточно любезен, чтобы успокоить меня или по крайней мере, любопытен, чтобы подойти и поговорить.

Подняв голову, я увидел худое и покрытое шрамами лицо Карсерет.

Она опустила свою широкую деревянную тарелку напротив меня.

- Как тебе понравился наш город? - тихо сказала она, ее левая рука лежала на поверхности стола.

Ее жесты менялись, пока мы сидели, но я все же смог узнать [любопытство] и [вежливость.]

Наблюдай кто-нибудь, ему показалось бы, что у нас была приятная беседа.

- Как тебе нравится новый учитель?

Она думает также как я.

Что тебе здесь не место.

Я жевал очередной кусок курицы и проглотил его машинально, не поднимая глаз.

[Проблема.]

- Я слышала, как ты кричал, - продолжала она тихо.

Сейчас она говорила медленно, как с ребенком.

Я не был уверен, было ли это оскорблением или способом удостовериться, что я понимаю ее.

- Ты кричал как пташка.

Я сделал глоток теплого козьего молока и вытер рот.

Движение моей руки натянуло рубашку на следах удара на моей спине, жаля как сотня пчел.

- Это был крик любви? - спросила она, сделав жест, который я не понял.

- Может Вашет обняла тебя?

Твоя щека несет следы от ее языка?

Я взял кусочек пудинга.

Он не был таким сладким, как я помнил.

Карсерет взяла кусочек своего пудинга.

- Каждый делает ставку на то, что ты уйдешь, - продолжала она, говоря также медленно и тихо, только для моих ушей.

Я поставила два таланта на то, что ты не дотянешь до второго дня.

Если ты уйдешь ночью, как я надеюсь, я выиграю серебряный.

Если я ошибаюсь, и ты останешься, я выиграю в синяках и слушании твоих воплей. - [Просьба.]

- Оставайся.

Я поднял на нее взгляд.

- Ты говоришь так, как лает собака. - сказал я.

- Бесконечно.

Бесчувственно.

Я говорил тихо, чтобы быть вежливым.

Но не настолько спокойно, чтобы мой голос не достиг ушей всех, кто сидел рядом с нами.

Я знаю, как передать тихий голос.

Мы, Руэ, изобрели театральный шепот.

Я увидел, как ее лицо краснеет, сделав выделяющимися бледные шрамы на ее челюсти и брови.

Я опустил взгляд и продолжил есть, являя картину спокойной беспечности.

Это сложно, оскорбить кого-то из другой культуры.

Но я внимательно выбирал слова, основываясь на словах, услышанных от Темпи.

Если она ответит любым способом, это, кажется, только докажет мою точку зрения.

Я медленно и методично закончил поедать пищу, воображая, что я могу почувствовать, как гнев скатывается с нее, как теплые волны.

В этой маленькой битве, по крайней мере, я мог победить.

Это была пустая победа, конечно.

Но иногда вы должны принимать то, что вы можете получить.

***

Когда Вашет вернулась в маленький парк, я уже сидел на одной из каменных скамей, ожидая ее.

Она встала передо мной и бурно вздохнула.

- Прекрасно.

Непонятливый ученик, - сказала она на своем прекрасном атуранском.

- Иди, принеси тогда свою палку.

Мы увидим, смогу ли я доказать свою точку зрения более четко на этот раз.

- У меня уже есть моя палка, - сказал я.

Я потянулся за скамью и достал учебный деревянный меч, которое я позаимствовал из школы.

Он был старой, смазанной маслом деревяшкой, полностью изношеной бесчисленными руками, жесткой и тяжелой, как кусок железа.

Если она использует это, чтобы ударить мои плечи, как она сделала с ивовым прутом, он сломает кости.

Если она ударит мне в лицо,то разобьет мою челюсть.

Я положил его на скамейке рядом со мной.

Деревяшка не стукнула о камень.

Она была так тяжела, что зазвенела почти как колокол.

После того, как я положил тренировочный меч, я начал стягивать мою рубашку через голову, втягивая воздух сквозь зубы, когда она протащилась по горящим рубцам на моей спине.

- Ты надеешься поколебать меня, показав свое болезненное юное тело? - спросила Вашет.

- Ты мил, но не настолько мил для этого.

Я аккуратно положил мою рубашку на скамейку.

- Я просто подумал, что будет лучше, если я покажу вам кое-что. - Я повернулся, чтобы она могла увидеть мою спину.

- Ты был исхлестан, - сказала она.

- Я не могу сказать, что я удивлена.

Я уже знала, что ты был вором.

- Это не за воровство, - сказал я.

- Они из Университета.

Я был наказан по обвинению и приговорен к бичеванию.

Когда это случается, многие студенты просто уходят и заканчивают свое образование в другом месте.

Я решил остаться.

В конце концов это были только три удара. -

Я ждал, стоя поодаль.

Через мгновение она проглотила приманку.

- Тут больше шрамов, чем после трех ударов. -

- Через некоторое время, - сказал я, - я опять был обвинен.

На этот раз шесть ударов.

Все равно я остался. - Я повернулся назад к ее лицу.

- Я остался, потому что больше ни в одном другом месте не мог научиться тому, чему хотел.

Простой плеткой меня не отпугнуть. -

Я поднял тяжелый деревянный меч со скамьи.

- Я считаю справедливым, чтобы Вы это узнали.

Меня не испугаешь угрозой боли.

Я не подведу Темпи после оказанного им доверия.

Здесь есть вещи, которые я хочу выучить и я могу выучить их только здесь.

Я протянул ей твердый и темный кусок дерева.

- Если ты хочешь прогнать меня, тебе нужно сделать нечто худшее, чем рубцы.

Я шагнул назад и оставил свои руки висеть по бокам.

Я закрыл свои глаза.

Глава 113

Варварский язык.

Я хотел бы сказать, что держал глаза закрытыми, но это не будет правдой.

Я услышал песчаный звук грязи под подошвами Вашет и не мог не открыть их.

Я не мог взглянуть.

Это только выставит меня выглядящим по-детски.

Я просто открыл глаза и посмотрел на нее.

Она смотрела назад, создавая больший зрительный контакт, чем я мог получить от Темпи за оборот дней.

Ее бледно серые глаза былы твердыми на ее нежном лице.

Ее сломанный нос не долго выглядел не на месте.

Это было мрачное предупреждение миру.

Ветер закручивался между нами, увеличивая гусиную кожу на моих голых руках.