Скотт Вестерфельд - Инферно. Армия Ночи

Я снял замок с петель и открыл дверцу. Внутри не было ничего, совсем ничего. Ни висящей одежды, ни крючков или полочек. Черная пустота, поглощающая тусклый свет гимнастического зала. Из этой тьмы тянуло холодным воздухом, несущим тот самый запах, сейчас более резкий.

Я сунул в шкафчик руку. Пройдя сквозь тьму и холод, она ушла в никуда. Позвольте мне кое-что пояснить относительно ночного видения: дома у меня горит только светодиод зарядного устройства сотового телефона; хороший шрифт я могу читать при свете звезд; мне приходится обматывать чем-нибудь мерцающий диск своего DVD-плеера, потому что иначе в спальне слишком светло, чтобы уснуть.

Однако внутри этого шкафчика я не мог разглядеть ничего. Существует такое выражение — «пещерная тьма». Это в десять раз темнее, чем сидеть в чулане, подсунув под дверь полотенца и прикрывая руками глаза, существенно темнее всего, с чем вам когда-либо приходилось сталкиваться, за исключением того, что ощущаешь в пещере. Руки исчезают перед лицом, вы не понимаете, открыты ваши глаза или нет, а периферийным зрением видите мерцание красных огоньков — проявление мозгового возбуждения, порожденного полным отсутствием света.

— Замечательно… — пробормотал я.

Поднял вещмешок и шагнул в пустоту.

Стандартные фонарики Ночного Дозора имеют три режима работы. Один дает низкую освещенность — чтобы не выжечь способность инферна к ночному видению. Второй нормальный, используемый обычными людьми. Третий, создающий световой поток в десять тысяч люмен, предназначен для того, чтобы отгонять инфернов и распугивать стаи крыс; как правило, его применяют лишь в состоянии паники. Подержите его на расстоянии нескольких дюймов от кожи, и она загорится.

Включив фонарик — он давал еле заметный свет, — я обнаружил, что стою в узком коридоре, зажатом между цементной стеной подвала и задней стороной невероятно усиленной деревянной панели. Пол был усыпан маленькими шариками чего-то липкого. Я опустился на колени и принюхался: арахисовое масло, смешанное с отдающим известью крысиным ядом. Кто-то разложил здесь уйму отравы, а нижнюю часть ложной стены густо намазал ею, чтобы крысы не прогрызли деревянную панель.

Я осторожно ступал среди липких шариков. Коридор вывел меня на угол, где должна была находиться отсутствующая лестница. Там обнаружилась мощная металлическая дверь, усиленная длинной цепью и огромным количеством засунутой в нижнюю щель спрессованной стальной стружки вроде той, что применяют для чистки кастрюль.

Спрессованная стальная стружка — единственная вещь, которую крысы не в состоянии прогрызть. Кто-то добросовестно расставил заграждение от крыс. Это внушало надежду, что Чип просто слегка сдвинулся на проблеме гигантского монстра и здесь обитает всего лишь давным-давно оставшаяся без своего инферна крысиная «семья».

Цепи, несколько раз намотанные между дверной ручкой и зацементированным в стену стальным кольцом, были скреплены внушительным висячим замком, открывающимся простым ключом. Чтобы сэкономить время, я вытащил из вещмешка болторезный станок и разрезал цепи. Туго натянутые, они разомкнулись и с грохотом упали на пол.

«Странно, — подумал я. — Цепи крысам не помеха».

Игнорируя этот непонятный факт, я с силой толкнул дверь; она со скрипом отворилась на несколько дюймов. Через щель виднелась долгожданная лестница, уходившая вниз, в еще более густые запахи, еще более холодный воздух и еще более непроницаемую тьму. Стали слышны звуки: царапали маленькие коготки, принюхивались крошечные носы, грызли острые зубы. «Обычный еженощный крысиный пир — но что, интересно, они там ели? Уж точно не шоколад», — подумалось мне.

Я натянул прочные резиновые перчатки. Щель в двери была достаточно велика, чтобы протиснуться в нее. Спускаясь по лестнице, я держал палец на переключателе фонарика, готовый в любой момент ослепить инферна, если он там окажется. Я не слышал никого крупнее крыс, но, как уже говорилось, инферны способны надолго задерживать дыхание.

Крысы, по-видимому, почуяли меня еще до того, как я перерезал цени, по признаков нервозности не проявляли. Неужели у них часто бывают гости?

К концу лестницы мое ночное видение приспособилось к непроницаемой мгле, и я смог увидеть весь подвал. Сначала я подумал, что просто пол имеет уклон, потом разглядел, что большую часть помещения занимает длинный плавательный бассейн с наклонным полом. С обеих его сторон поблескивали хромированные лестницы, а на глубоком конце с края выступал трамплин для прыжков.

Б бассейне, однако, было нечто похуже, чем вода.

Все его дно покрывала масса крыс: бурлящая поверхность из бледного меха, скользящих хвостов и крошечных пульсирующих мышц. Они карабкались на края бассейна, толпясь и неистово вгрызаясь в груды чего-то, что я не мог разглядеть. Все они выглядели как крысы, живущие очень глубоко под землей и медленно теряющие свой серый камуфляж — и в конечном счете даже зрение — по мере того, как поколение за поколением проводили дни и ночи без солнечного света.

На одной стороне подвала тянулось изрядное количество крысиных скелетов — голые, тонкие, как зубочистка, ребра, — как если бы кто-то намазал там полосу клея и крысы угодили в эту ловушку.

Запахи тут витали самые разные, и это понятно, однако один преобладал, заставляя трепетать мои ноздри. Запах, которым хищники метят свою территорию. На занятиях от нас требовали заучивать формулу этого вещества: 4-меркантан-4-ме-тилпентан-2-1. Однако большинство людей называют его просто «кошачья моча».

Какого черта тут делать кошке? Конечно, в Нью-Йорке полно диких котов, но они живут на поверхности, в покинутых домах, на заброшенных участках — в общем, неподалеку от людей.

Они держатся подальше от подземного мира, а крысы держатся подальше от них. Когда речь заходит о крысах, коты на нашей стороне.

Если бы один из них сдуру забрел сюда, к настоящему моменту от него остались бы только обглоданные косточки. Отогнав этот неприятный образ, я достал из вещмешка инфракрасную камеру. Маленький экран ожил — орда крыс на нем выглядела как зеленый буран. Я установил камеру на краю бассейна, направив ее на дно. Доктор Крыса со своими помощниками могут наблюдать такие сцены часами.

Потом до меня кое-что дошло: я не чувствовал запаха хлорки. С моим носом, даже осушенный несколько лет назад бассейн должен был испускать резкий химический запах. Этот бассейн никогда не был наполнен водой, что означало следующее: нашествие крыс случилось до того, как закончили его сооружение. Я посмотрел в бассейн. Черная линия отметки уровня воды была доведена лишь до половины, а потом и просто обрывалась.