Ветер странствий (СИ) - Ольга Ружникова
— Я — лорд Леон Таррент… — запекшиеся губы отдались болью.
— Я знаю, кто ты, щенок, — рослый (хотя они тут все — выше Леона) офицер шагнул к юноше. Светловолосый, крепкий, лет тридцати — тридцати пяти. Северянин, но не лиарец. — Ты — действительно лорд Таррент. Радуйся — это позволит тебе жить… еще несколько дней.
Холодно!
Над чем эти люди хохочут так грубо⁈ Да, Леон ужасно выглядит — мокрый и продрогший!
Но… что они хотят с ним сделать⁈ Смерть⁈..
Нет! За что⁈
— Я… хочу говорить с маршалом Эриком Ормхеймским! Я — лорд Леон Таррент! Пожалуйста…
Теперь хохот просто оглушает.
— Ты уже говоришь, — светловолосый насмешливо сощурил левый глаз. — Я — маршал Эрик Ормхеймский.
Что? Нет! Такого не может быть! Это какой-то кошмар! Леон сейчас проснется — непременно! Во имя Творца милосердного, что происходит⁈
Такое не могло случиться с ним! Не может быть, что именно он больше никогда не увидит Осенних Костров, Зимнего Древа, Весны… Нет!..
Не может быть, чтобы подзвездный мир остался прежним, а Леона больше не будет! Только не его! Не того, кто так любит жизнь! Пожалуйста…
— Я ни в чём… Господин маршал, в чём моя вина⁈
Эрик даже не прекратил хохотать. Как и его люди.
А через бесконечную вечность маршал соизволил изречь:
— Ты сам прекрасно знаешь свою вину, щенок. Разве нет?
— Я не… Господин маршал, это — неправда! Пожалуйста! Я… меня оклеветали! Скажите мне, кто. Я брошу ему в лицо, что он — негодяй!..
— Я не договорил. И не смей меня перебивать, трусливое и лживое лиарское отродье! Ты — сын мятежника и сбежал во вражескую страну. Этого достаточно.
— Нет! — взвыл Леон. Он же не сам! Он просто поверил… — Я всё могу объяснить… Меня… я…
Эрик ударил коротко, без замаха. Боль врезалась в и так разбитые губы. Кровь вновь заполнила рот… заволокла взор.
— Я сказал: не перебивай! Ты натворил достаточно, чтобы умереть. Но умрешь ты, — безупречные волчьи зубы вновь ощерились в усмешке, — потому чтоя́так хочу.
2
Если Джек не придет на помощь немедленно — помогать будет некому.
Леон больше не сомневался — его убьют! В любой — угодный им! — миг!
Пока люди Эрика везли пленника через пол-Аравинта — связанного, в темной карете! — он еще надеялся. Молил о пощаде, клялся озолотить. Даже обещал показать, где остались остальные — настоящие преступники!
Обещал отречься от титула — в пользу Эрика. Или любого из его вассалов.
Молил о позволении уйти в монастырь. Обещал стать самым преданным слугой. Умолял хоть о справедливом суде.
Первый день пути над пленником только смеялись. На второй, когда сменилась стража, стало еще хуже — перестали замечать. Просто кормили, поили, водили к кустам — где не отходили ни на шаг.
И всё. С Леоном никто не заговаривал. У конвоиров даже выражение лиц не менялось! Словно он — не человек, а вещь. Велено доставить — вот и везут.
Опять привал, опять выталкивают из кареты. И опять — миска, ложка и кружка.
Развязывают. Ждут, пока пленник проглотит свою порцию. Ведут к лесу. Ждут. Не спуская равнодушных глаз.
Связывают, волокут к карете, заталкивают. Захлопывают дверцу.
Путь продолжается. Замкнутый круг. Дорога к смерти.
Так уже было — на пути из Лиара в Лютену, в тюремной карете. Но тогда с Леоном обращались как с дворянином. И он верил, знал, что отец вот-вот придет на помощь!
Порой казалось, что пленника заживо тащат в Бездну. Замуровывать во Льды. И он леденел от ужаса.
Нормально заснуть не удалось ни разу. Только иногда забывался от усталости…
И тут же вновь вскидывался в кошмаре. Голова раскалывалась невыносимо.
Джек не снился ни разу.
Каждый раз, очнувшись, юноша молился Творцу — о милости и спасении. А порой и Темному — обещая всё, что угодно.
Порой Леон мечтал, что его спасут. Порой искренне верил, что на помощь придет дядя Ив. Если нужно, племянник сам отдаст ему Лиар — жизнь дороже. Не выгонит же Ив Кридель на улицу близкого родственника! Да и тетя Жанетта не позволит. Она-то — добрая…
А если не спасет дядя, то Полина! Она ведь любит Леона! Это он, глупец, посмел в ней усомниться! А она сейчас ищет его. Хлопочет, ждет, плачет…
Леона не могли бросить одного! Не может такого быть, чтобы он стал никому — совсем никому! — не нужен. Может… может, герцог Ральф Тенмар поможет? Его сын Анри был папиным другом. Да и сам герцог — дальняя родня Таррентов по материнской линии. Он должен!
А дядя Ив — должен тем более! Если только не послушался мерзавца-секретаря… Ну зачем, зачем дядя взял на службу такого негодяя⁈ Откуда такие вообще берутся⁈
Всю кошмарную дорогу швыряло от кочки к буераку. И от надежды к отчаянию и обратно. Пока пленника вновь не выволокли из кареты. И на сей раз и не подумали накормить. Или хоть дать воды. А в горле так пересохло!
Церковь! Позолоченные купола, резные окна, солнечный диск на маковке.
Маленькая церквушка при замке. Или большая часовня. Зачем Леона притащили сюда⁈
Точно — при замке. Вон он сам — высится на холме. Древний и мрачный, как сама вечность. Или как смерть…
Купола рванулись в небо, диск палящим пламенем ожег лицо. Что за странный знак…
— Стоять, щенок! — рявкнул ближайший конвоир. Так, что ноги подкосились от ужаса.
Их лиц — не видно, и оборачиваться нельзя. Нельзя видеть глаза Стражей Предела! Узришь — и нет пути назад!
Всё плывет. Волны ужаса захлестывают с головой!
Джек! Где же ты, Джек⁈ Ты не можешь, не можешь бросить Леона здесь! Пожалуйста, нет!
— Пошел! — Тычок в спину едва не сбил с ног. А грубые руки привычно хватают за плечи.
Будут новые синяки. И боль!
Тащат…
Только не в часовню! Только не на последнюю молитву! Леон же… Где судьи⁈ Если его в чём-то обвиняют, то почему — так⁈ Он же не убивал отца! Это был несчастный случай! Пожалуйста! Не надо!..
— Нам плевать, кого ты прикончил, а кого — нет! — рявкнул страж слева. — Заткнись!
Так Леон кричит вслух? Да — сквозь собственные надрывные рыдания. И слезы одна за другой бегут по щекам.
— Но за что⁈ — юноша всё же попытался обернуться.
— Сказано — заткнись, щенок! — Ощутимый толчок под лопатки заставил споткнуться, пролететь несколько шагов. И чуть не носом ткнуться —
