Ветер странствий (СИ) - Ольга Ружникова
Да и кто сказал, что для Беллы эвитанский плен — хуже мэндского? Кармэн и Виктора казнят без промедления. Разве что для пыток время потянут. А вот юную наследницу Вальданэ предпочтут видеть живой. Там в очередь встанут очередные охотники — за чужим титулом и землями.
А раз так — Арабелла будет жить. И встань выбор перед Кармэн — заставила бы дочь принять это вместо плахи. Любого мерзавца, врагов, монастырь, тюрьму — можно пережить, перетерпеть! Выждать, выбрать время и отомстить. Если хватит характера.
Арабелла — молода, сильна. В четырнадцать, в двадцать, в тридцать, в сорок, наконец, жизнь еще не кончена. Всегда есть шанс для реванша — пока ты жив!
— Благодарю вас. — Принцесса, волею отца — незаконнорожденная, церемонно склонила прекрасную голову. — Вы сделали всё, что могли.
Тень изумления — даже в этих непроницаемых глазах. Что подумал мэндский генерал о бесчувственной матери? Хладнокровно бросающей дочь в залитой кровью стране? Несомненно, чтобы успеть спасти собственную шкуру. Или шкуру драгоценного сына. Она для матерей определенного сорта — куда ценней лучшей из дочерей. Испокон веков.
Что бы ни подумал — по большому счету, плевать. Да и по малому — тоже.
3
Граница Мэнда осталась позади еще вчера. В глубине души Кармэн думала, что при пересечении черты почувствует хоть что-то. Но тогда, вскоре после краткого привала на обед, она «на минутку» прикрыла в карете глаза. Все-таки сказалась усталость всех последних дней — под веки будто песка насыпали.
Два года назад герцогиня Вальданэ была крепче. Может, потому, что моложе. Или просто не так одинока.
А сейчас Кармэн проснулась лишь за четверть часа до прибытия на место. Будто что-то толкнуло: опасность! Новая.
Дамы кажутся почти спокойными. Устали тревожиться. Да и постоянные волнения измотали всех.
Кармэн справилась с желанием выглянуть из окна. Это всё равно ничего не изменит. Зато выдаст, что она — как на иголках. На тех, что похлеще любой горошины.
Знатная дама имеет право жаловаться на скверную пищу и вино. Но не на страх и тревогу. Не на настоящий страх. Рыдать над слезливыми романами вправе каждый. Над романами, романсами, балладами, сонетами. Но не над собственной в клочья исковерканной жизнью. И не над жизнями родных.
И из прихваченной с собой фляги не отхлебнешь — по той же причине. Жди, пока останешься одна. А сие произойдет еще очень и очень нескоро. Вряд ли герцогине Зордес-Вальданэ хоть раз предоставят по дороге отдельные покои. До сих пор такого счастья не удостоили ни разу. Это вам не родной замок и даже не Арганди. Добро пожаловать в детство, Кармэн.
Если б с нею была дочь — им, возможно, выделили бы комнату на двоих. Хорошо, что Белле это не понадобится.
Дверца кареты приоткрылась со стуком крышки гроба. Закрывающейся. Сейчас ударит первый гвоздь. А там и лопаты земли на подходе.
— Ваше Высочество, добро пожаловать в Мэнд, — окончательно успевший опостылеть генерал только что не сияет от восторга. Как хорошо смазанный блин.
— Благодарю вас. — Сдержанная, но улыбка. Улыбка, но сдержанная. — Но разве мы не пожаловали в него еще вчера?
— Вчера — это была жалкая деревушка. Крестьянская таверна. А вот сегодня…
Не такой жалкий городишко. Ясно.
Потому как вряд ли у них здесь — процветающий городище. В полутора днях от границы. И в неделях — от столицы.
Хотя кто этот Мэнд знает? Кто вообще там гостил в последний раз? Особо сорвиголовистые купцы?
Привычно опереться на галантно протянутую руку. Привычно шагнуть из кареты. На свежий воздух. И в мелко накрапывающий дождь.
Ладно хоть не ливень. Одно здесь с Аравинтом общее — погода. С нынешним Аравинтом.
И где тут город — хоть процветающий, хоть нет?
Безлюдное поле или луг. Темно-изумрудные копья леса вдали. Полмили. Не добежать. Даже одной. Даже одному Виктору.
Потому что вот он — новый «эскорт». Почетная стража. Бело-серебряные цвета, единорог на штандарте. А это еще кто такой — в личных гербах?
Лет сорока — сорока с небольшим. Высок, всё еще строен. Алексис тоже не отличался полнотой. Но он был воином, а не книжником.
Погодите, кем? Где они взяли знатного книгочея — встречать то ли гостей, то ли пленников? А главное — с чего Кармэн вообще вообразила, что перед ней книжный червь?
Когда-то в юности, уже в Вальданэ, она развлекалась тем, что давала новым знакомым мысленные клички. Этот «книгочей», тот — «менестрель, воспевающий прежние века». А вон та дама — «провинциальная модница».
И ведь ошибок почти не было — что удивительно. Так с чего сегодня промахнулась столь глупо?
— Ваше Высочество, — книжник, что не может быть таковым, куртуазно склонился над ее протянутой рукой. — Валентайн, граф Рандау к вашим услугам. Я рад видеть вас на земле Мэнда. И буду счастлив сопровождать в мой дом.
Всю дорогу. До самого порога. До запертой комнаты. Очень приятно.
Разогнулся он столь же гибким, молодым движением. И Кармэн глаза в глаза столкнулась с его взглядом. Умным, понимающим и очень серьезным.
В черных глазах графа Рандау — ни тени фальшивой радости. Или столь же фальшивого восхищения — хоть красотой Кармэн, хоть еще чем.
Только тревога. И проблеск сочувствия. Так жалеют неудачников. Вроде как: и чего вас сюда занесло? Неужели всё было настолько плохо?
И от этого — еще страшнее.
Глава 3
Глава третья.
Середина Месяца Рождения Лета.
Эвитан, Лютена. — Квирина.
1
Эйда Таррент так и не нашлась. И рунный расклад покамест не изменился.
Она не пожелала воспользоваться покровительством церкви. И Рунос хорошо ее понимал. Лет десять назад сам был недоверчивым, затравленным волчонком. А Эйда рискует не только собой. Такое придаст сил любому. Как и подозрительности. Бойся домашней кошки — если она защищает котят.
Целитель сошел с ума — если решил, что Эйда поверит хоть одному церковнику. Это после того, как ее дважды запирали в монастырь! И отняли ребенка!
Тем не менее, девушку нужно найти. И как можно скорее. Найти, успокоить и разъяснить ситуацию — как ей, так и отцу Жерару.
Вот только — где? Следы — будто корова языком слизала. Или змея.
— Рунос!
Жанна — необычайно красива и соблазнительна. Как всегда.
Южанка, а не малейшего сходства с Элгэ Илладэн. Принцесса — пышнее, роскошнее. Элгэ — тоньше, подвижнее. Фехтовальщица. Илладийка напоминает пантеру,
