Замок Древней (СИ) - Конопляник Станислав

Йен де Григо, случаем не тот Йен, в честь которого названы деньги?

Кинур почувствовал себя немного нехорошо. Если это действительно тот самый Йен, то он перешагнул дорогу (совершенно случайно при этом) абсолютно не тому человеку. Но уж как есть. Не ошибаются, как известно, лишь те, кто сидят и перекладывают бумажки с одной стопки в другую у закрытой чернильницы с чистым пером.

— Уважаемая Натис, — их взгляды пересеклись, лицо Ради жёсткое и не отражающее эмоций, — уважаемый де Григо, — поклон чуть больше, чем головой в его сторону, лёгкий поклон головы со стороны господина Йена.

Кинур присел. За его спиной стоял немой Трума и неофит ордена.

— Какой важный вопрос вы хотели со мной обсудить в столь официозном месте?

— Вопрос налогообложения, — нахмурился де Григо, ответив вместо Ради.

— Думаю, вышло недоразумение, — стал втолковывать Кинур. — Как вы знаете, законы существуют для того, чтобы их оспаривать, и в этом случае Вы, уважаемый, могли приехать сюда для того, чтобы оспорить этот закон.

— Впервые слышу, — хмыкнула Радя.

— Во всех цивилизованных странах так, это общепринятая практика, — Кинур сложил руки на груди, глядя за реакцией Ради.

— Пусть даже так, — во второй раз хмыкнула она. — Уважаемый Йен здесь именно за этим.

— Ордену, по законам Писания, полагается десятая часть всего заработанного, — стал он аппелировать к своду законов Книги Правил. — А один Йен со двора — значительно меньше.

— А ежели посчитать все льготы и послабления, а так же дотации в виде еды, услуг и дров, то значительно больше, — заверила его Радя.

Йен многозначительно молчал, насупившись, и по его виду можно было сказать, что он недоволен, но сдерживает свой гнев. Кинур надеялся, что так будет продолжаться до самого урегулирования вопроса. Ему гораздо проще было решить это дело с Радей, нежели с основателем денежной системы Йеном де Григо.

— Помещик, — принялся вещать Григо, и Кинур сосредоточился, — отправляя в казну державе сумму налогов подразумевает выполнение соглашения со стороны державы. Ваши рыцари бывали хоть раз в Аннуриене, господин Кинур?

Плохо, очень плохо. Ему не хотелось отвечать на этот вопрос.

— Нет, ведь это очень далеко, — отозвался гроссмейстер.

— С чего же вдруг мои люди, сами взявшие на себя ту обязанность, которую должны были бы мне предоставить ваши люди, вдруг должны будут платить за то, чего никогда не получат?

Кинур откинулся в кресле. Он ожидал этого вопроса. Он в голове прокручивал сотни причин, но не мог подобрать нужной, ведь всё было совсем не просто.

Эрлоэну, грязная деревенька, как и все прочие. Кинур слез с коня, передавая поводья Вильгельму, сам же направился к высокому дому, у которого была прибита табличка, гласившая «староста». Он постучал.

Долгое время никто не открывал, хотя слышны были шаги. Кинур терпеливо ждал, закипая всё больше с каждой минутой. В результате на пороге показался щупленький мужичок со свежим порезом на щеке от бритвы. Орлиный нос торчал из-под непослушной чёлки, которую он смахивал назад.

— Меня зовут Ойшта Изенгаубрейхен. Чем могу быть полезен?

— Господин Ойшта Изен… гау…

— брейхен, — улыбнулся староста почерневшими от гнили передними зубами.

— Да, — кивнул Кинур, не собираясь выучивать его фамилию.

В итоге, как оказалось, он её очень хорошо запомнил.

— Пятерню назад я посылал к вам по требованию разобраться с виверной пятерых, не вернулся никто и я не был извещён никоим образом, — возмутился с порога Кинур.

— Должно быть, курьерскую лошадь снаряжают, да только вот рыцари ваши, сталбыть, того, у Тираэля всепрощающего уже, — развёл руками Ойшта и почесал орлиный нос.

— Все пятеро? Виверне и одного будет много, а не пять. Пусть даже двое из них всего лишь сквайры, — Кинур заглянул через плечо, ожидая увидеть там своих рыцарей. Никого, он, естественно, не увидел, кроме лежащих грязных доспехов.

— А куда Вы смотрите? А, в лесу нашли два дня назад. Сталбыть, ваших доспех будет. Изволите забрать?

Ойшта Изенгаубрейхен поправил чёлку.

— Изволю посмотреть поближе, — буркнул Кинур.

— Проходите, пожалуйста, во славу богу нашему Тираэлю, — лыбился гнилыми зубами Ойшта.

Кинур в рязных сапогах прошёл по чистому ковру и склонился над доспехами под подозрительные взгляды жены и детей. Доспех был в двух местах вмят, но следы словно от дубинки или гарды меча, никак не зубы или когти виверны. Может быть разновидность с булавой на хвосте, тогда вероятно, но дыра была бы больше и проломила бы насквозь. Он заглянул внутрь — следов крови нет.

Хмыкнув про себя, он вышел из дома.

— До свидания, — буркнул он Ойште. Мужик поклонился и закрыл за собой дверь.

Дезертирство, как есть. А уйти могли куда угодно, да и смешаться с толпой. И даже если он обыщет все деревни и словит кого-то, ни грамот, ни титулов всё равно нет, чтоб проверить, что они нашли действительно того, кого надо.

Кинур вынырнул из воспоминания. Не смотря на теплоту помещения у него принялись гудеть виски.

— Никогда не говорите никогда, уважаемый, — произнёс он в ответ на комментарий Григо. — Возвращаясь к тому, зачем нужны эти деньги. Они нужны для строительства храмов, ведь без храмов мы не можем гарантировать безопасность деревни.

— Мы предоставим жильё, — тут же нашлась Радя.

Пятеро рыцарей, все единодушно решили предать орден в одночасье, стоило им шагнуть за порог.

— Жилья недостаточно, — парировал Кинур. — Нужен именно храм.

И желательно с наставником, ставленным лично гроссмейстером ордена Лазурного Меча, проверенным, верным и требовательным.

— Жильё, переоборудованное под храм? — предложила Радя на полном серьёзе и Кинур лишь рассмеялся.

— Вы не понимаете, что такое святое место, уважаемые, — грустно резюмировал он. — Без святого места сила рыцаря ничем не больше силы обычного крестьянина, взявшего в руки меч.

— А как же тренировки, доспехи и отвага? — подняла тонкую чёрную бровь Радя.

Кинур вздохнул, нахмурившись.

Скажи он им правду, и как бы они отреагировали? «Кинур не может удержать своих людей в подчинении? За что он только еду получает?» Никто не принимает чужих ошибок. В особенности люди, которые не совершают ошибок. А не совершают ошибок лишь те, кто ничего не делает.

— Ничто не имеет смысла без веры, и только вера — ответ на все вопросы, — процитировал он Книгу Правил.

— Кажется там говорилось о чувствах и побуждениях, — промямлила Радя, — но допустим, это так. Голодные жители Аленоя не смогут с вами делиться едой, а деньги есть нельзя.

— У нас в руках печатный станок, — заявил Кинур. — Давайте отдавать людям больше денег?

Наступила тишина, в которой Йен переглядывался с Радей и качал головой. Радя, с серьёзной миной на лице смотрела в пустоту. Конечно, никто не станет прибегать к очевидному и простейшему из решений, потому что намного проще жаловаться на проблему, нежели её решать.

— Это не решает мою проблему и проблему моих людей прямо сейчас, — проскрипел де Григо. — Проблему прилегающих деревень, я уверен, так же не решает. И у меня есть претензия к Вам, уважаемая Натис, — обернулся старик к Раде. — Разве законы принимаются единолично?

Радя покраснела и задохнулась от оскорбления.

— Н-нет… Уважаемый сэр, де Григо, простите меня и гроссмейстера Кинура за нашу поспешную дерзость. Наше законодательство ещё не совершенно.

— Совершенно не совершенно, — продолжал возмущаться Йен. — Я требую отзыва закона на всей территории Аленоя!

— Но… — выдохнул Кинур.

И даже то малое, что он начал делать, нужно загубить на корню, не дав даже ростку взойти. Всё же придётся признать, что он споткнулся. Вставай давай, тряпка!

— Согласно Книге Правил, ордену положена десятая часть, уважаемый де Григо, — с угрозой в голосе произнёс Кинур.

— Пусть даже я не согласен с десятой частью, — проскрипел де Григо, — однако даже десятая часть платится за что-то. Соизволите ли Вы в таком случае, уважаемый де Банис, выполнить сей же частно, свою часть сделки?