Пол Андерсон - Три сердца и три льва
Хольгер вскинул голову:
— Где?
Мартинус взглянул на Алианору:
— Ты знаешь о церкви Святого Гриммина-на-горе?
Она кивнула.
— Меч там, — волшебник погладил лысину. — Я от всего сердца, от всего сердца не советую тебе ехать туда, мой юный друг.
— Что это за место? — спросил Хольгер.
— Заброшенная церковь в горах. К северу отсюда. Несколько столетий назад ее возвели миссионеры, дабы обратить в христианскую веру тамошних варваров. Но она простояла недолго. Миссионеров варвары перебили, а церковь превратили в руины. Говорят, их вождь осквернил святой алтарь человеческим жертвоприношением, поэтому церковь утратила святость и стала логовом злых духов. Теперь даже сами варвары боятся приблизиться к ней.
— М-да… — Хольгер поежился. Мартинус не шутил. Зачем он вообще морочит себе голову? Ради возвращения домой? А что, собственно, так влечет его туда? Друзья, разные воспоминания, знакомые местечки… Но, положа руку на сердце, там нет ничего, о чем бы он по-настоящему тосковал. Там царят война и голод, продажность и бездуховность. Кроме того, вполне возможно, что, вернувшись, он очутится на том же самом месте и в то же самое время, из которых был вырван. То есть на пляже под огнем гитлеровцев. И кто знает, не суждено ли ему сложить там голову?
К дьяволу! Тот мир чужд ему. Его место здесь, в этом мире, а тот — только ссылка, место изгнания. Здесь, со всех точек зрения, ему и лучше, и проще…
Правда, здесь тоже опасности и ловушки. И тоже нет никакой гарантии, что он останется жив.
Солнечный луч, пробившись сквозь пыльное стекло, упал на волосы Алианоры и заставил их жарко вспыхнуть. Никогда и нигде не встречал он такой девушки. Может, послать к черту все эти хитросплетения и удалиться с ней куда-нибудь? Неужели он не сумеет обеспечить ей сытую и спокойную жизнь? Чем не судьба — быть царем лесного народа? Или он не сможет выкроить себе удельное владение в этих ничейных землях? Или не устроится, если возникнет тяга к цивилизованной жизни, где-нибудь в центре империи?..
Пожалуй. А дальше? Ведь Хаос поднимается на войну. Фарисеи хотят распространить тьму на земные пределы.
Увы, у него нет выбора. В такие времена у каждого честного человека нет выбора. Ему придется пройти этот путь до конца, найти меч и вручить его владельцу — или сражаться самому, если выяснится, что владелец — он. А уж после того — если это «после» когда-нибудь наступит — решать, как все-таки вернуться домой.
Он тряхнул головой:
— Я еду!
— Мы едем, — поправила Алианора.
— Как угодно, — тихо произнес Мартинус. — Я буду молиться за вас. Да поможет тебе бог, рыцарь, ибо ради всех нас ты идешь туда. — Он вытер увлажнившиеся глаза, высморкался и сделал попытку улыбнуться. — Ну хорошо. А теперь поговорим о счете. Перед таким небезопасным путешествием ты, конечно, имеешь желание урегулировать все дела такого рода.
За него ответила Алианора.
— У нас сейчас нет денег, — решительно сказала она. — Но я обещаю, что твой счет будет оплачен.
— Вот как? — Мартинус опечалился. — Я предпочел бы, чтобы у вас были деньги. Видите ли, видите ли, мое заведение не предоставляет кредита…
— Твоя реклама говорит о том, что ты умеешь набивать кощельки, — заметил Хольгер.
— Реклама всего лишь реклама. Маленький яркий штришок для целостности композиции.
— Мой дорогой! — Алианора улыбнулась и взяла волшебника за руку. — Как ты можешь досаждать разговором о деньгах человеку, который призван спасти весь мир? Твоя помощь зачтется на небесах, твое имя будет прославлено в песнях.
— Но этим не расплатишься с кредиторами, — попробовал воспротивиться Мартинус.
Алианора погладила его по плечу.
— Разве сокровища на небе не стоят всех сокровищ земных?
— Э-э-э… В Священном Писании есть слова, которые звучат примерно так же, но…
— Ах, дорогой друг! Благодарю тебя! Я знала, что ты все поймешь и согласишься. Благодарю тебя!
— Но… э-э-э… нельзя ли все же…
— Нет-нет, ни слова больше! Мы ни за что не согласимся принять от тебя помощь большую, чем та, которой ты уже одарил нас. До свидания, благородный человек! — Алианора чмокнула старика в щеку и, прежде чем Хольгер успел что-либо сообразить, вытолкала его за дверь.
«О женщины!» — только и подумал датчанин. Возвратившись на постоялый двор, они увидели вышагивающего возле крыльца Карау. Увидев их, он поспешил навстречу.
— Ваш слуга-карлик проговорился, что вы собираетесь в путь.
— Да, — ответил Хольгер и, заметив косой взгляд хозяина, добавил: — Быть может.
Карау погладил бороду длинными, украшенными перстнями пальцами.
— Не будет ли с моей стороны дерзостью задать вам вопрос: в какую сторону вы направляетесь?
— На север.
— В земли варваров? Несомненно, вас там ждут приключения, о которых будут сложены саги. Если, разумеется, хоть один их свидетель вернется домой.
— Я уже говорил тебе, рыцарь, что дал обет.
— О, прости меня, друг, — Карау поклонился. — Я не смею быть назойливым, но позволь мне дать тебе добрый совет. Когда хочешь сохранить тайну, не следует говорить загадками. Чем больше загадок, тем больше слухов. Кто-то скажет, что ты поклялся убить тролля, хоть местные жители и уверены, что тролли бессмертны, кто-то — что сэр Руперт желает вызвать на поединок короля варваров. Но большинство — такова уж природа людей — будут считать, что ты охотишься за сокровищем, спрятанным в этих краях. Будь уверен, люди с удовольствием перемоют все косточки и тебе, и твоей прекрасной спутнице. Сплетни, как гонцы, понесутся впереди вас. А кто-то, возможно, и пойдет по пятам… Тебе нужна легенда, и чем невероятней она будет, тем легче люди поверят в нее и оставят тебя в покое.
Алианора клюнула на это речистое дружелюбие.
— Но наша цель и впрямь необычна, — простодушно сообщила она. — Мы едем к проклятой церкви Святого Гриммина.
— Я поклялся совершить паломничество в эти места, — пытался спасти положение Хольгер, — чтобы… чтобы спасти священные реликвии, которые, возможно, еще сохранились. Но я предпочитаю не распространяться на эту тему по той причине, что… это епитимья за проступок, о котором я не хотел бы…
— Вот как? Я еще раз прошу прощения, — Карау пристально взглянул в глаза Хольгера. — Но ты заронил в мою душу сомнение, рыцарь. Я не искал еще в тех краях того, кого хочу найти. Это непростительная оплошность. Поэтому я прошу твоего позволения следовать вместе с тобой. Беседа с другом сокращает путь, а рука друга делает его безопаснее. К тому же признаюсь: слушая тебя, я подумал, что, может быть, заслужу хоть малую божью милость, если помогу тебе исполнить священный обет.
Хольгер и Алианора обменялись взглядами.
— Но, — неуверенно отвечал Хольгер, — нам будут угрожать не только земные силы. Мы можем столкнуться с магией…
Карау улыбнулся и махнул рукой:
— Твой меч прямой, мой — изогнутый. Не все ли равно, как выглядит враг?
Хольгер колебался. Вне всяких сомнений, такой спутник может оказаться очень полезным. Однако нет ли у Карау каких-либо тайных мыслей? Не может ли он оказаться посланником Хаоса? Он ведет себя странно: разыскивая одного, почему-то набивается в спутники другому. Возможно, он заинтригован тайной Хольгера и рассчитывает, что тот каким-то образом связан с объектом его поисков. А если нет, то его желание исследовать северные предгорья выглядит правдоподобно…
— Я еще раз прошу удостоить меня чести сопровождать тебя, рыцарь, — продолжал настаивать сарацин. — Особенно тебя, прекрасная дама. Я страстно желаю этого. Если вы окажете мне эту милость, я буду считать вас своими гостями с момента нашей встречи. И, пожалуйста, не возражайте. — Он был вправе позволить себе иронию: финансовое положение Хольгера всем, кажется, бросалось в глаза. Рассчитывать на бескорыстие хозяина постоялого двора, конечно, не приходилось.
— Идет! — Хольгер протянул руку Карау. Тот пожал ее. — Значит — союз?
— И порукой ему — моя честь.
— И моя, — Хольгер вдруг ясно понял, что принял правильное решение. Карау будет надежным товарищем. — Без дружбы за спиной стужа, — улыбнулся он.
Карау вздрогнул:
— Что? Где ты слышал эту пословицу?
— Нигде, просто пришло в голову. А в чем дело?
— Я знал человека, который любил ее повторять. И, скажу откровенно, это был тот, которого я ищу, — он вновь пристально посмотрел в глаза Хольгеру. Потом отвел взгляд и переменил тему: — Думаю, самое время перекусить, а потом начать собираться. Не тронуться ли нам в путь завтра утром?
За трапезой он шутил, балагурил, пел и предавался рискованным воспоминаниям. Затем оба рыцаря проверили свое снаряжение. Доспехи Карау оказались надежными и изысканными: стальной панцирь с широкими надплечниками был испещрен замысловатой гравировкой, к круглому шлему крепилась железная сетка, защищающая шею, ноги закрывали железные наколенники. На щите, в обрамлении красной полосы с золотыми лилиями, цвела серебряная шестиконечная звезда на голубом поле. С седла белой лошади свисали лук и колчан со стрелами.
