Ричард Кнаак - Скрытый Пророк

Две белые лошади попятились, когда незнакомец выступил из теней перед ними. Обученные не только тянуть колесницу, но и защищать того, кто едет в ней, они вздыбили передние копыта и приготовились обрушить их на Ульдиссиана.

Но удара почему-то не последовало. Когда сын Диомеда заметил лошадей, они странным образом утихомирились. Они отступили назад и стали ждать.

Возничий, который прикрикнул на зверей, хмыкнул в знак одобрения самого себя, ошибочно полагая, что это ему удалось приструнить лошадей. За солдатом, положив одну руку на обод золотой колесницы, высокий, молодой человек в равно блистательных нагруднике и металлическом килте стоял и взирал на виновника опасной ситуации. Яркие тёмно-карие глаза остановились на ассенианце.

Возничий, который проявлял куда меньше интереса, поднял плеть, чтобы отогнать того, кого он принял за бедняка или сумасшедшего. Однако господин схватил его за запястье.

— Принц… Принц Эхмад… — произнёс Ульдиссиан, качаясь взад-вперёд.

— Да, это я, — голос был сильный и полный непоколебимости, свойственной молодым.

— Мастер Фахин… Он сказал мне найти вас… — психически Ульдиссиан начал больше чувствовать себя собой, но физически он был изнурён.

— Мастер Фахин, — на лице принца отобразилось раздумье. — Сехкар, помоги ему взобраться в колесницу.

— Мой господин, — хрипло возразил возничий. — Поехать без сопровождения и без того было опасно, но дать этому — кто бы он ни был — приблизиться к вам…

— Делай, как говорю, Сехкар.

Немало ворча, возничий передал поводья своему господину и спрыгнул, чтобы помочь Ульдиссиану. Сын Диомеда оглядел человека с беспокойством, но затем снова взглянул на принца. Эхмад вежливо кивнул ему, что почему-то дало почувствовать себя легче.

— Эй ты, иди-ка сюда! — приказал Сехкар, хватая Ульдиссиана за руку. Вокруг них начала собираться толпа.

Высокомерное отношение солдата внезапно пробудило гнев в Ульдиссиане. Он взглянул на человека, инстинктивно призывая свою силу.

В этот момент раздался голос принца Эхмада:

— Обходись с ним с уважением, Сехкар!

Возничий ослабил хватку. Ульдиссиан переборол свою ярость, а вместе с ней и возможные взрывные последствия.

Под руководством Сехкара пара очутилась рядом с Эхмадом. Принц сам помог Ульдиссиану подняться.

— Спасибо, — сумел произнести Ульдиссиан устало.

Эхмад изучил его.

— Ты не бедняк. Над твоими синяками, похоже, кто-то изрядно потрудился. Ты упомянул мастера Фахина. Ты знал его?

Внезапно возникло чувство, будто целый мир лёг на плечи Ульдиссиана.

— Я был с ним, когда он… Когда он умер.

— Ты… — знатный человек улыбнулся с плотно сжатыми губами. — Похоже, мне сегодня улыбается удача, раз я случайно наткнулся на тебя.

— Это не была удача. Я хотел найти вас.

Принц Эхмад огляделся вокруг.

— В самом деле! Думаю, стоит продолжить разговор в моём дворце. Вези нас туда, Сехкар.

— Слушаюсь и повинуюсь, — пробормотал возничий. Он щёлкнул плетью и, когда лошади поскакали, сильно потянул за поводья, чтобы заставить их повернуть.

Толпа расступилась перед колесницей принца. Принц Эхмад махал людям, которые радостно приветствовали его. Ульдиссиан видел, что их энтузиазм не притворен. Они вправду любили молодого человека.

Ульдиссиану подумалось, что бы они почувствовали, если бы узнали, кто едет в колеснице вместе с принцем.

Сехкар ещё раз щёлкнул плетью и прикрикнул. Лошади ускорили бег. Колесница и её пассажиры стремительно миновали толпу.

Но не раньше, чем Ульдиссиан мельком увидал в ней знакомое лицо — лицо, которое он не ожидал увидеть.

Задумчивое лицо Зоруна Тзина.

ОН…

Инарий сидел в полнейшей темноте в покоях, которые он использовал как Пророк, сидел на обтянутом шёлком стуле и смотрел за пределы стен. Смотрел на место, которое перестал звать домом много столетий назад.

ОН… ЭТОТ ПАРАЗИТ, КОТОРОГО ОНА СОБЛАЗНИЛА…

Сейчас он сбросил личину Пророка и более-менее напоминал свою истинную форму. Инарий не боялся, что его обнаружат: вся армия его прислужников не смогла бы пробить двери, и, даже обладая слухом летучей мыши, невозможно было подслушать ни звука внутри.

УЛЬДИССИАН… ОТПРЫСК ДУРАКА ПО ИМЕНИ ДИОМЕД… ОН ОСМЕЛИЛСЯ СДЕЛАТЬ ЭТО…

Инарий не сделал ни единого движения с тех пор, как вернулся с проникновения в сон смертного, но теперь он вскочил, в сияющей ярости расправив крылья и вытянув руки в праведном гневе на последний грех.

ОН… УЛЬДИССИАН… ОН ПОСМЕЛ ПРИЧИНИТЬ МНЕ БОЛЬ!

Это не должно было быть возможно, но это случилось. Во время вторжения в сон смертного Инарий легко управлял его сознанием и заставил его поверить, что его сил больше нет. Он сделал это, чтобы дать Ульдиссиану шанс молить о прощении, вымаливать возможность снова стать членом паствы ангела.

Но вместо того чтобы прислушаться, грешник ударил его! В самом деле, хотя Ульдиссиан думал, что его атака с треском провалилась, она обожгла Инария, на кратчайший миг прервав самый его резонанс.

На этот короткий миг ангел был, по меркам смертных, мёртв.

И хотя Инарий не был смертным, он испытал, что значит пустота вселенной без него, и это потрясло его до глубины его сути. Даже во время сражений с Пылающим Адом он не доходил до такой стадии. О, он испытывал боль раньше, особенно во время битв с демонами, но это было нечто глубоко отличное — и при этом дело рук простого человека!

Ульдиссиан уль-Диомед должен быть наказан за свой тяжкий грех. Его жизнь должна быть раздавлена, самое его существо должно быть проклято всеми, а затем все знания о его способностях стёрты из памяти остальных смертных. Это меньшее, что он должен претерпеть за свои деяния.

И с ним должны пойти эдиремы. Инарий перебирал возможные методы возвращения их в паству, когда Ульдиссиан будет усмирён, но они были запятнаны теми же мерзкими чертами, что и Линариан, даже в большей степени. Какое изменение Лилит ни внесла в Камень Мира, оно создало грязнейших существ, чем их сын.

В самом деле, сам Ульдиссиан тоже изменил Камень Мира, причём невероятным образом. Вспомнив об этом, Инарий засомневался. Одной из причин, по которым он хотел направить смертного на свой путь, было желание, чтобы Ульдиссиан повернул вспять все изменения в кристаллической структуре артефакта. Для этого ему нужен был глупец, поскольку ни одна попытка ангела, который не только был привязан к артефакту, но и черпал из него свои несметные силы, не увенчалась успехом.