Гай Орловский - Ричард Длинные Руки – герцог

Мысли вернулись к тому странному замку, в недрах которого я тогда очутился, сознание начало заволакивать дремой, и вдруг сильный озноб пронизал меня с головы до ног и заледенил сердце…

Вокруг меня недобрая тьма, я снова в том же оскорбительно исполинском зале, где сразу чувствуешь свое ничтожество. Я понимал, что это сон, но слишком отчетливый, и если здесь прищемлю пальчик, после пробуждения обнаружу кровоподтек…

Прямо через каменный пол проросла и застыла в грозном ожидании черная неопрятная трава. Высотой мне до пояса. Жесткие прямые стебли стеклянно позвякивают, соприкасаясь. Идти через такую страшновато, я присмотрелся и понял, что внизу не камень, а нечто трухлявое, полурассыпавшееся и опасное, можно наступить и ухнуть с головой в жуткие бездны.

Из стен, казавшихся незыблемыми, торчат рогатые ветки, с иных свисают космы черной плесени. Помещение показалось древним, заброшенным, рассыпающимся, но я присмотрелся, и стало еще страшнее. Не запустение, здесь так и должно быть, и чем больше паутины, плесени, застарелого мха – тем лучше и естественнее для этого чудовищного мира…

В окно на фоне черной безлунной ночи заглядывает дерево с мучительно и неестественно изогнутыми ветвями, словно в нестерпимой боли, и вообще здесь весь лес похож на стадо гигантских спрутов, что вышли на сушу.

Я двигался медленно, превозмогая незримое сопротивление, словно шел по горло в воде. На меня медленно и грозно наползает темный провал входа в другой зал, сердце мое замерло, но я заставил непослушные ноги сделать шаг, еще один и оказался в другом зале.

Здесь голый пол, выложенный плитками с геометрическим узором, а в той части, где кресла для сюзерена и его близких, высится чудовищная статуя, упираясь головой в потолок.

Я приблизился и с дрожью рассмотрел, что человеческая у нее только фигура, да и то не очень, морда звериная, вытянутое рыло принадлежит пресмыкающемуся, мелкие глазки упрятаны под мощные выступы костяной брони, но все равно в них видна нечеловеческая хитрость и жестокость.

Послышались голоса, я кое-как отступил, превозмогая незримое сопротивление, и встал за колонну. В зал начали входить по двое в ряд одинаковые люди в таких тяжелых и бесформенных балахонах, что выглядели закутанными в не по росту большие одеяла. Полы касаются каменных плит с узором, а иногда и волочатся, как обвисшие крылья старых летучих мышей. Не определить, кто толстый, кто худой, есть у них оружие или нет, в доспехах или голые. Только и понятно, что ростом превосхожу, а вот все остальное…

Голоса шелестели бесцветные и сухие, как пролежавшие в песке раковины, заброшенные теперь в мешок.

– Мы должны успеть…

– Теперь все… изменилось…

– …Повелительница торопит…

– Он умрет, как только… в замок…

– Воля Повелительницы нерушима…

– …ее месть… страшна…

Они шли и шли, наконец показалась последняя пара. Никто из них ни разу не оглянулся и даже не посмотрел по сторонам. Я вышел из-за колонны и пошел следом, стараясь двигаться как можно тише. Давление ослабело, я перестал при каждом шаге нелепо и беспомощно подвисать в воздухе.

Следующий зал показался знакомым, я уже был здесь в прошлом сне. Вон там грозно и страшно высится черный с ледяными искорками трон, он выглядит еще отвратительнее, чем в прошлый раз, а на сиденье все та же кричаще-пурпурная подушка, шитая золотом, а на ней…

Я нервно глотнул, ноги ослабели еще больше. На подушке корона из странного черного металла, зубцы ажурные, каждый еще из множества зубчиков помельче. Сейчас корона победно горит зловещим черным огнем, громадный рубин, поразивший меня еще в прошлый раз, вспыхнул зловеще-красным огнем и направил убийственный луч в мою сторону.

Я вскрикнул от боли, когда рубиновый шнур уперся в мою грудь, но заставил себя медленно двигаться вперед; но, как часто бывает во сне, когда хочешь бежать, ноги отказываются слушаться, и снова я двигался едва-едва.

Ко мне со всех сторон потянулись руки, я с тоской понимал, что надо ухватить эту корону, но у меня нет сил, я слаб, я сейчас упаду, мне безумно страшно…

Кто-то сбоку жестко цапнул меня за руку и больно сжал. Я вскрикнул и в судорожной попытке спасти шкуру рванулся в другой мир, вынырнул в нем, ощутил боль в руке и услышал злое рычание.

Адский Пес, весь взъерошенный и с горящими безумием пламенными глазами держит меня зубами за кисть руки, рычит, а когда я вскрикнул и дернулся, с неохотой отпустил, но сатанинский огонь в глазах продолжает полыхать безумно и страшно.

– Спасибо, – пролепетал я. – Что за гадость мерещится вторую ночь?

Он ответил глухим рычанием, шерсть очень медленно опускалась, а горящие багровым безумием глаза стали сперва пурпурными, потом погасли вовсе.

Я сел на кровати, сердце барабанит с такой силой, что могут услышать по всему постоялому двору, горячая кровь ломает плотины, бьет в голову с силой кузнечного молота.

– Спи, – велел я, но сам ощутил, что заснуть не удастся. – Спи за двоих, дрыхло.

Прямо от постоялого двора дорога начала пугливо петлять и пробираться между скалами. Слепящее утреннее солнце то бьет в спину, то слепит глаза, и в его блеске далекие горы кажутся призрачными, невесомыми.

Дорога бодро взбежала на перевал и бросилась вниз, однако сэр Гатер остановил коня на вершине, повернулся в седле и ждал нас. Я увидел загадочную улыбку на его лице.

Бобик вынырнул сбоку с уткой в зубах, хотел было сунуть ему в руки, но посмотрел на то, что впереди, и добыча вывалилась из его распахнувшейся в удивлении пасти.

Заинтригованный, я толкнул Зайчика, в мгновение оказались рядом с графом. У меня, как у Бобика, нижняя челюсть пошла к земле.

Дорога красиво и ровно устремляется вниз, там раскинулась роскошная долина в лугах, садах и виноградниках. Из зелени выступает несколько деревенек, а вдали на пологом холме гордо высится город из лилово-розового камня, построенный как будто за один день одним человеком, у которого вдосталь камня, денег, строителей, ресурсов, а еще – умение останавливать время.

Легкий трепет прошел по нервам, я кашлянул и спросил как можно будничнее:

– Это что?

– Это и есть ваш замок, – ответил граф. – Альтенбаумбург!

Я переспросил:

– Замок? Да это город!

Он кивнул:

– Фактически… да. Но в то же время и замок. Просто при нем, как понимаете, должны быть кузница, пекарня, оружейная… словом, все это разрослось. Весьма. Хоть и постепенно.

Я пробормотал:

– Ну, вообще-то так получались все города, но здесь никакой разномастности, все по единому плану! Как это удалось?

Он пожал плечами:

– Никто не знает. Город выстроен очень давно. Очень.