Александр Прозоров - Конец пути

Олег прошелся перед строем, покачал головой:

— Молчите? Думаете, глупость несу? Отчего никто не спросил, как же он станет ноздри лошадиные ловить, коли та на него во весь опор несется? А ведь с этого все начинаться будет! Объясняю. Видишь всадника, что на тебя несется. Упираешь нижний конец копья в землю. А как тот в паре шагов окажется, приседаешь да острие копья в грудь конскую направляешь. Дальше ничего делать не требуется — напорется по самый круп и упадет. Хорошо направленное копье в конскую грудь входит, у всадника между лопаток выскакивает. Но это не обязательно. Смолевник из седла вылетит, потом лежачего добьете. Любовод, давай.

— Я что, дурак? — возмутился купец.

— Да не в меня, рядом скачи. Я только изображу.

Новгородец кивнул, пустил коня рысью, метясь на пустое пространство в паре шагов слева от ведуна. Олег, в полном соответствии со своей инструкцией, хорошенько упер подток копья в землю, даже ногой приступил, чтобы не заскользило. Когда купец приблизился, ведун упал вперед на колено, опуская загнутый кончик косы до уровня конской груди, сам опустил голову и рефлекторно дернул левой рукой наверх, прикрывая корпус. Новгородец, помахивая мечом, промчался мимо, Середин встал, повернулся к строю:

— Все понятно? Вот так надобно поступать, и только так, коли хотите врага поразить и сами в живых остаться. Ага, вот и чурбак… Сюда ставьте, рядом со мной. Ну что, понятно все, воины? Неужели понятно? Почему же не спросит никто, что с копьем делать, с которым смолевник на меня во весь опор нестись будет? Пока я его накалываю, как бы он меня самого не проткнул! На это я тоже отвечу, хоть и молчите вы все. Щит нужен для спасения. Из-за него вы на врага смотрите, за ним от стрел и копий прячетесь, а когда пику свою на коня направляете, то под него приседаете, от всего закрываясь. И от копий, и от копыт, и от мечей. Как грохотать поверху перестанут, вот тогда и вставайте, топор в руки, и добивайте тех, кто жив еще из врагов остался. Щитов у вас нет, но дело это поправимое…

Середин отнес копье владельцу, взял у того и у его соседа по топору, вернулся к поставленному на попа чурбаку.

— Щита толщиной в два пальца вполне хватит. Значит, — Олег приставил один топор примерно на треть от края, — значит, начинаем отсекать все лишнее.

И он принялся колотить обухом второго топора по обуху того, что был приставлен к чурбаку. Острие быстро погружался вдоль волокон в древесину, пока с легким щелчком от чурбака не отделилась горбылина.

— Отмеряем два пальца…

Опять десяток ударов — от чурбака отскочила неровная, вся в торчащих, точно волосы, волокнах, доска. Потом еще одна и еще.

— Теперь составляем доски вместе… Расщепляем горбылину вдоль… Ломаем пополам… Накладываем получившиеся палки с тыльной стороны. Все, щит почти готов. Осталось прокрутить дырки, продеть ремни и как можно плотнее все связать. Можете порезать на ремни свои пояса, лямки заплечных сумок, подолы куртки, покромсать шкуру барашка, которого собрались съесть на обед, — неважно. Но сперва сделайте щит, а уж потом занимайтесь едой. Тут работы на час, не больше. Герб на таком сооружении, само собой, малевать будет стыдно, но вот жизнь он спасти может. Все, разойдись, за дело!

Середин перевел дух. В свое время в клубе исторического фехтования он проводил немало уроков — но еще никогда у него не получалось лекции столь емкой и короткой.

— Фуф, аж зубы заболели. — Ведун поймал повод своего коня, поднялся в седло и тут же проверил, на месте ли щит, повешенный на заднюю луку седла. — Да… Хоть и не взаправду приседал, а без него враз голым себя почувствовал.

Они с другом повернули скакунов и медленно начали протискиваться через толпу обсуждающих недавний урок ополченцев. Многие из ребят помоложе даже пытались повторять увиденные приемы. Дело, конечно, хорошее — но всем им не мешало бы в первую очередь изготовить для себя прочные сосновые щиты.

Шатер мудрого Аркаима уже стоял — издалека он казался золотым, трудно было перепутать. А вот палатки для Олега и купца — еще нет. Урсула колдовала возле котла, подбрасывая какие-то травки, Будута колол на дрова сухие березовые полешки.

— Уж не приворотное ли зелье ты там готовишь? — с притворным подозрением поинтересовался ведун.

Невольница испуганно подскочила, отступила в сторону:

— Нет, господин! Что ты, господин. Я и не думала, господин.

По ее поведению можно было подумать, будто она и вправду занималась любовной магией.

— Манка с ветчиной, — не прекращая колки, ответил за нее холоп. — Я уж попробовал. Объеденье.

— Насилу отогнала, — посетовала рабыня.

— Ну, значит, больше не давать. — Любовод полез в сапог за ложкой. — Как, пора уже?

— Почти… — Урсула, подскочив, накрыла котел крышкой, сняла, отставила на траву: — Дойти должен маленько, запариться.

Пахло от котла действительно так сладко и пряно, что рот наполнился слюной.

— Может, не надо ему париться? — облизнулся Олег. — И так умнем.

— Надо, господин. Обязательно. Не то вкус не тот будет, и вода лишняя не уйдет.

Полог шатра колыхнулся, и наружу вышел правитель, облаченный в скромный серый халат, плотно простеганный железной проволокой.

— Сотни Раджафа на подходе, чужеземец. Скоро выйдут на поле.

— Так близко? — выпрямился Середин.

— Да.

— Сколько их?

— Сотен пять смолевников и столько же пеших.

— Неужели кумаи смогли перебить больше трех тысяч человек? — изумился ведун.

— Нет. Поранили и убили сотни две смертных. Но прочие испугались. Половина сбежала в первую же ночь. И потом бежали. Мне показалось, что после первой ночи смолевники стали их сторожить.

— Отлично, — засмеялся Олег. — Враг, которого приходится гнать на поле боя под конвоем, — мечта любого полководца. Урсула, запаривание отменяется. Этого требует стратегическая обстановка, — вскинул ведун ложку. — Есть необходимо прямо сейчас.

Мудрый Аркаим ошибся совсем немного. Вражеские сотни начали выходить на дальний край поля только после того, как ведун со спутниками успели дочиста опустошить котел и даже запить вкуснейшую кашу несколькими глотками меда. Олег перевел взгляд с противника на своих ополченцев. Как обычно, большинство воинов без дополнительного понукания пустили дело на самотек, понадеявшись на авось, — в общем, щиты из четырех тысяч человек изготовили от силы лишь каждый пятый. И что всего обиднее — самых обязательных теперь придется поставить на острие удара, в первые ряды.

— Ополчение из Кивы и Лами, ко мне! — громко крикнул Олег. — Строиться здесь!