Анна Гринь - Княжка-кошка

Зачем? Все равно с моим замужеством давно решено, так что стараться нет смысла!

Выбросив из мыслей переживания, я открыла шкатулку, в восхищении замерев и широко распахнув глаза. На переливающемся пурпурном атласе лежало перо для письма, выполненное из серебра и хрусталя. Его и в руки было боязно взять, не то что писать, таким оно казалось хрупким и невесомым, полупрозрачным и похожим на настоящее.

Мысленно поблагодарив тетю и пообещав себе написать ответное письмо поскорее, я взялась за следующий сверток, когда услышала, как хлопнула дверь в коридор. Через пару секунд на пороге ванной комнаты появилась Ольма, растрепанная и недовольная.

— Вира! — сестра всплеснула руками. — Пока ты тут изволишь купаться, я с ног должна сбиваться, занимаясь подготовкой к празднику!

Я удивленно глянула на Ольму, не понимая, о чем та говорит.

— Оль, подготовкой занимаются слуги. При чем здесь ты?

— А при том, что это ты, а не я должна встречать гостей внизу! — взвизгнула сестре. По ее щекам расплылся алый румянец гнева.

— Какие гости? — пришлось уточнить мне. — Мы же никого не звали. Просто семейный праздник. Самые близкие.

— Ну… Это князья Эдишь! — выдохнула сестра. — Они направлялись в Барру… Представляешь, князь Барры берет в жены Зорью, кузину князя Эдишь!

— И какое тебе до этого дело? — усмехнулась я, разворачивая большую коробку с шоколадом. — Неужели ты сама хотела замуж за Алердо Баррийского?

— Еще чего не хватало! — с отвращением фыркнула Ольма. — Ему же лет… больше, чем папе!

— Так в чем дело? — непонимающе протянула я. — Что ты так разнервничалась. Ну, приехали гости… И что?

— Я удивляюсь твоему спокойствию! — обиженно искривила губы Ольма. — У нас гостиные комнаты не прибраны, тетя не встает и к Эдишам выходить не желает, а ты ведешь себя!..

— Оль, я не хочу портить себе семнадцатилетие, — просто ответила я. — Мне хватит того, что в прошлом году Эмма чуть не спалила гостевое крыло, решив узнать, как работают фейерверки! И эти разбитые вазы. Осколки по сегодняшний день Мара из стен выковыривает.

За эти два года Эмми не только подросла, превратившись в маленькую шестилетнюю леди, но и обзавелась неконтролируемым любопытством. Ей было интересно все, начиная от того, откуда берется на кухне еда, — а, главное, как она туда перед этим попадает! — заканчивая цифрами в тетрадях управляющего.

Ни раз, и ни два малышку ловили по дороге в деревню, куда она отправлялась, чтобы лично удостовериться в рассказах повара о полях, где растут хлебные деревья и колбасные кусты. За тот случай отец чуть повара не выгнал взашей, но успокоился, послушав оправдательную речь бедного мужчины. Естественно, повар не ожидал от Эммы такого исследовательского усердия.

Потом была увлеченность Эммы картинками в книгах. Девочка трудилась несколько дней, чтобы порадовать всех однажды за ужином своей коллекцией вырванных страничек с гравюрами. Тетушку чуть удар не хватил, а отец долго сердился на малышку, потому что она успела испортить своими действиями две нижние полки в большой библиотеке.

Затем девочка довела до истерики лекаря, решив учинить разбой в его мастерской. Что именно Эмми там искала, узнать не удалось, но картина залитого снадобьями пола и лицо плачущего лекаря до сих пор вставала перед глазами каждый раз, когда малышка учиняла очередной беспредел.

Пару недель назад Эмма заинтересовалась кошками. Мы понадеялись, что ее неожиданная любовь хоть на время утихомирит буйный нрав малышки. Но не тут то было! В один прекрасный, но не для жившей в замке кошки, день, Эмма вознамерилась узнать, где у животного внутри та штука, которая все время мурчит. Кошка, к счастью, осталась жива, а мы узнали о магическом даре Эмми, сделавшей бок кошки прозрачным, так что сквозь кожу и светящийся дымкой мех можно было без труда разглядеть движение мускулов.

Эмму немного пожурили и вызвали кого-то из магической Академии. Приехавший маг быстро подтвердил дар малышки, предложив отдать ее на обучение, но сама девочка не просто воспротивилась, а заявила, что никуда не поедет и учиться колдовать не хочет. Сколько мы все дружно ее ни уговаривали, Эмми своего решения не поменяла, не желая даже слышать о том, чтобы уехать из дому.

— Вот! Мне теперь одной всем заниматься! — обиженно воскликнула Ольма.

— Да все само собой уладится, — уверила я сестру. — У нас хорошие слуги, они все подготовят. К тому же Эдишь заранее нас не известили о прибытии. Если бы они выслали отцу письмо за неделю до приезда, то могли бы потом косо глядеть, а так… Сообщение с границы, уверена, лишь на час опередило княжескую карету.

— С тобой невозможно говорить сегодня, — прошипела Ольма, топнув ногой. — Вот пойду к сыну, а вы там с гостями делайте, что хотите!

И Ольма, гордо вздернув подбородок, удалилась, громко хлопнув дверью. Пожав плечами, я тщательно намылила голову, вытерла руки насухо и продолжила разворачивать подарки.

Княгиня Беллар прислала мне целый ворох дорогого кружева, окрашенного в бледно-зеленый тон. Из Вустока доставили тонкий браслетик с жемчугом.

Следующий подарок оказался из Легардора. Присланную в прошлом году ткань я использовала на чудесное платье, переливавшееся всеми цветами радуги. Им я очень гордилась и надевала лишь изредка, на самые важные торжества, и очень расстроилась, когда выяснилось, чтов этом году я в него влезть не могу.

В шкатулке, обтянутой черным бархатом, на черном атласе покоилось ожерелье из усыпанных аквамаринами лилий. Я в жизни не видела ничего столь же прекрасного и завораживающего. На гранях искусно обработанных камней играли тысячи световых брызг, приковывая взгляд. Я оторвалась от созерцания украшения только тогда, когда в глазах начало двоиться от долгого пристального рассматривания ожерелья. С тихим вздохом захлопнув крышку, я отставила шкатулку на край столика и взялась за следующий сверток.

Дверь медленно отворилась и в образовавшуюся щелку заглянула раскрасневшаяся и заплаканная Эмми.

— Милая, что случилось? — обеспокоенно спросила я, откладывая в сторону подарок.

Сестренка скуксилась и всхлипнула, сдерживая рыдания.

— Опять Ольма? Или на этот раз тетя Севиль? — с сочувствием уточнила у малышки.

— Ольма! — воскликнула Эмма. — Она опять на меня накичала.

— Ты сделала что-то плохое? — на всякий случай пришлось уточнить мне.

Сестренка быстро отрицательно помотала головой и пропищала:

— Я ничего такого не сделала! Посто мы с Колином и Клодией пили чай, а Ольма вовалась в гостиную и начала меня отчитывать, что я гязь азвожу. Все знают, что это моя гостиная! Моя! Туда никто не ходит! А она!..