Где я? - Сергей Тишуков
— Я тридцать лет отслужил и научился определять присутствие просто по дыханию. Оно индивидуально, как и голос. Ты куришь, поэтому немного сипишь, на марше подхрюкиваешь. У других свои особенности. Ещё вопросы есть?
— Никак нет.
Отходя от повозки Ломов поймал за локоть комбинезон охранницы лингвиста — биолога.
— Устала?
— Никак нет, товарищ командир!
— Поздно реагируешь. Гейша пробежала половину расстояния до меня, прежде чем ты оторвала задницу от пенки. Непорядок.
— Так мы же внутри периметра…
— Я чему учил на тренировках? Из песка высунется голова ядовитой ящерицы, а твоя поднадзорная, с криком «какая няшка», бросится её гладить… Или ещё какая хтонь выползет наружу… ты опоздаешь и объект погибнет. Не можешь договориться на словах, надень на неё ошейник и таскай на поводке. Ты же Кинолог! Тебе не привыкать!
— Не слишком ли вы, товарищ командир, суровы к нам? — поинтересовался голос академика и Ломов поискал его глазами в толпе отдыхающих.
— Нет, — отрезал он, найдя Зорина лежащим, задрав ноги на свой рюкзак. Услужливый Митяй массировал ему икры, снимая напряжение с мышц, — Мне поставлена задача провести вас по маршруту и вернуть назад живыми. Я её выполню, несмотря на ваши суицидальные наклонности.
Закончив раздавать указания, Ломов подошёл к Нестору. Отстегнул от пояса пенку, пристроился рядом.
— Что сказал техник?
— Брось, командир! Можно подумать тебя это интересует.
— Если бы не интересовало, то сразу же послал тебя на хер, а не давал подсказку, с кого следует начинать опрос. Выкладывай!
Черов достал фляжку, сделал пол глотка, лишь слегка промочив горло, как инструктировал знаток пустынь Сахраб.
— Ахинею какую-то нёс про призраков, подглядывающих из тени. Бред полный!
— Давай я буду решать, что бред, а что нет. Выкладывай подробности.
— В общем, сначала в межзатворном коридоре использовалось только обычное освещение. Такое, чтобы не раздражало глаза и позволяло нормально читать инструкции и схемы. Первые жалобы появились через пару недель. Говорили, будто у некоторых появилось ощущение, что за ними кто-то наблюдает. Дальше — больше. Подобные ощущения появились практически у всех. Руководство обратилось к психологу. Провели тесты на профпригодность и психологическую устойчивость. Отклонений от нормы не выявили и решили, что это обычная реакция на замкнутые пространства. Дескать, соседство с аномалией и наличие необъяснимого страха перед загадочным явлением деструктивно влияют на мозг и вносят сумятицу в сознание. Бла-бла-бла и прочие отмазки мозгоправов. Прочитали лекции о воздействии на психику теорий заговоров и осудили распускаемые слухи. Ну, действительно, не менять же персонал. Секретность, возможность утечки и прочее. Короче, стимулировали надбавкой за вредность и потребовали продолжить работу. Для успокоения поставили двух охранников с дубинками и электрошокерами. Общий психоз такая штука, что он постоянно напрягает, но к нему привыкаешь. Зато триггером для вспышки истерии может послужить любая мелочь. Пару недель работали спокойно, а потом кому-то показалось, будто бы за ним не просто следят, а существо из тени, пытается вмешаться в процесс сборки оборудования. Утверждал, что оно протянуло щупальце, стремясь нажать на кнопку запуска двигателя. Техник разнервничался и, схватив разводной ключ, начал отбиваться от щупалец, число которых внезапно увеличилось. Повредил генератор. Остальных мгновенно охватила паника. Объявили эвакуацию и еле-еле вывели людей на поверхность. Работы прекратили. Всех опять отправили на обследование. Кстати, охранники тоже утверждали, будто что-то видели, но объяснить или описать увиденное не смогли. Неделю ломали голову как продолжить работу без ущербы для здоровья персонала и решили установить в коридоре систему всеобъемлющего захвата с видеофиксацией. Люди вернулись к работе. Жалобы на слежку и вмешательство прекратились.
— Странная история, — подумав пару минут, произнёс Ломов, — АК-47, вы что-нибудь слышали об этом?
— Краем уха, — признался академик, сидящий в пяти метрах, окружённый группой своих соратников, — На объект 65 назначение получил недавно, так что с данной ситуацией знаком только из материалов проверки. Тогда спешно была собрана комиссия из неврологов и психиатров. Объяснить природу страхов она не смогла, фактов, доказывающих внешнее воздействие не нашла. Кстати, в коридоре изначально располагалось несколько штатных камер видеонаблюдения. Записи просматривали и ваши сотрудники, и прогоняли через анализаторы Ивана Ивановича, но присутствия чего-то потустороннего или просто инородного, не заметили. В итоге решили, что видения являются результатом психосоматического самовнушения. Насколько помню, предлагалось два выхода из возникшей ситуации. Первый, заменить людей роботами и второй, пойти на поводу у техников и создать им условия работы, при которых, причин для страхов не возникало бы.
— Спасибо за разъяснение, — поблагодарил Ломов, — То, что оставили людей, мне понятно. Тоже своего рода эксперимент по адаптации психики к экстремальным условиям. Единственное, чего не понял, это кто такой Иван Иванович.
Послышались разрозненные смешки из стана учёных, затем академик, не без некоего превосходства в голосе, пояснил:
— Вы привыкли называть искусственный интеллект Искиным. Стереотип изначально возник в художественной литературе, а уже потом укоренился в сознании масс. На наш взгляд такое обращение выглядит несколько фамильярным и пренебрежительным. В нашей среде принято поминать ИИ уважительно. Иван Иванович — что-то вроде ваших оперативных позывных.
— Прикольно, — отозвался Гизмо, помогавший дежурному помешивать в котелке похлёбку, — Тесное общение в экстремальных условиях сближает. Мы менее семи часов в пути, а уже так много узнали друг о друге. В мягком кресле психоаналитика такое и за несколько сеансов не постигнешь.
После обеда с бархана спустился Сахраб и принял свою миску похлёбки. На наблюдательном пункте его сменил Лишай.
Позволив заместителю схомячить свою порцию еды, Ломов потребовал отчёта.
— Развалины прекрасно видны в оптику, — начал старлей, откидываясь на песок в тени тента, — Я не археолог, но на мой взгляд, им не менее ста лет. Может больше.
— Всё зависит от качества стройматериалов, — вмешался в обсуждение минералог, — Египетские пирамиды стоят уже больше двух тысяч лет. Срок годности современного кирпича и бетона от пятисот до тысячи лет, в зависимости от производителя. Если предположить, что эти здания возводились по технологии двадцатого века или первой половины двадцать первого, когда во главу угла ставилась экономия и снижение себестоимости, то, возможно, вы правы. А если мы находимся в очень далёком будущем, то вы можете ошибаться в своих расчётах.
— Соглашусь с Петросом, — подвёл черту командир, — Он, как специалист, займётся датировкой развалин на месте. Сейчас над этим голову ломать нет смысла. Давай по своей теме.
— Наличия аборигенов не заметил, но следов присутствия более чем достаточно.
— Продолжай, — поторопил Ломов, заметив паузу в докладе, — Не
