Неклассический некромаг (СИ) - Двинская Мария
— При необходимости убирали противовесы, плита опускалась, и пол не отличался от обычного, — пояснил Андин, видя мои исследования. — Потом её очень долго и муторно поднимали обратно с помощью магов.
— А зачем такой широкий коридор? Для потайного хода большеват будет, да и не походит он на потайной.
Я покосилась на тёмный проход, откуда пришли. Потайным его мог назвать только слепой и парализованный. Даже в темноте не найти широкий коридор казалось невозможным.
— Хотели сделать под тележку, чтобы больше с собой утащить при бегстве, но не успели достроить. А проход и правда потайной, его ещё вместе с хранилищем должна была закрывать иллюзия, — рассказывая, Андин изучал какой-то выступ на стене, недалеко от решётки. — Сюда сносили самое ценное, остальное держали, как и положено, в обычной подвальной казне.
Выступ когда-то был частью подъёмного механизма решётки. Но этот механизм давно проржавел и заклинил, поэтому проникать в сокровищницу пришлось с совместной помощью магии и физической силы. Магией ослабляли и размягчали металл, а рычагом, сделанным из стопорного прута предыдущей ловушки, расшатывали решётку. Постепенно поддаваясь, её прутья расходились в сторону, открывая дыру между собой. Внезапно, отгибаемый прут не выдержал напряжения, и с громким «бздыннь!» переломился. Не ожидавший такой подлости от ещё крепкого на вид металла, Андин упал на пол, обогатив мой пассивный словарный запас новыми идиомами. Рычагом работал более сильный лич, он же и пострадал от резкой потери сопротивления решётки. Я стояла немного в стороне, вливая силу в созданную им конструкцию заклинания, и меня только обдало облачком ржи.
Выпавшего прута оказалось достаточно, и вскоре мы вблизи изучали содержимое сокровищницы и карманов неудачливого предшественника. Ему совсем не повезло. Два товарища хотя бы умерли быстро. Один, наверно, и не успел понять, что случилось, а второй заснул и не больше проснулся. Этот же долго умирал в одиночестве от жажды, не в состоянии выбраться самостоятельно. Судя по глубоким следам от ножа, кстати, поломанного, до свободы ему не хватило где-то около полугода упорного труда.
А поживиться здесь было чем. Когда-то. Время, отсутствие ухода, излишняя близость сырого прохода и ужасные условия хранения, испортили почти всё содержимое сокровищницы. Это я сильно льщу подземному складу. По его виду и по хранящимся предметам, на большее, чем секретный склад, он не тянул. Вещи валялись как попало, брошенные хозяином с намерением разобрать и разложить позже, когда представится возможность и будет время. Но оно так и не наступило. Башню-крепость разграбили и позабыли, оставив драгоценные меха и ткани гнить в темноте.
На солнце мы выбрались через половину диска, став богаче килограмма на три золотых изделий. В основном в виде толстых монет, но ювелирных изделий тоже хватало. Теперь задачей стало не накопление богатств, а их сохранение. За разложенные по кожаным мешочкам жёлтые с небольшой рыжинкой монеты можно оплатить переезд через Мёртвое море туда, обратно и ещё раз туда. И это не считая стоимости цепочек, колец, брошек, как с камнями, так и без.
Полученные богатства разложили по разным местам и, уже не кружа, отправились в город. То ли Андин решил не рисковать, удлинняя дорогу мелкими деревеньками, то ли понял, что я видела с холма Вороньего гнезда нормальную дорогу, но с широкого тракта больше не сходили, хотя на ночь всё равно встали в полях.
Весь вечер и всю ночь лич просидел у костра, читая найденную книгу. Мне было любопытно узнать, о чём она, что в ней такого интересного, но от расспросов постоянно отвлекалась то на ужин, то на приготовление ко сну, то на прочие бытовые мелочи.
К утру Андин дочитал книгу и сидел, постукивая по обложке пальцами.
— Интересная?
— Что? — мой вопрос вывел его из задумчивости, и лич не сразу понял, что я спрашиваю.
— Книга интересная? — я указала на книгу в руках мага.
— А, это. Это не книга. То есть, книга, но не для чтения.
— А для чего? — как книги могут быть не для чтения. Тогда это и не книга вовсе. И, не думаю, что искатель сокровищ носил бы с собой сувенир для украшения полки.
— Для колдовства. Это книга заклинаний. Их слишком много, наизусть все выучить невозможно, поэтому маги создают для себя такие книги. У каждого свой набор заклинаний и, бывает, по десятку книг на разные случаи. Эта вообще покупная. Базовый набор ученика. Держи, — Андин протянул мне обсуждаемую книгу. — Тебе пригодится, а я отсюда всё и так знаю. Жалко, что не мастер в яму угодил.
Я взяла толстый томик и внимательно его осмотрела. Вчера такой возможности не было. Первая магическая книга, увиденная в этом мире, меня разочаровала. Плотная обтянутая кожей обложка, уже несколько истрёпанная, не имела надписей, только сложный геометрический рисунок. Названия не было и внутри. Книгу стоило бы назвать тетрадью. На серых листах грубой бумаги, сшитых толстой нитью, сразу начинался текст. Аккуратным крупным почерком всю первую страницу занимало введение. На остальных листах, а их оказалось не так много, несмотря на толщину книги, текста было мало, по одному-два абзаца. Основную часть занимали рисунки. Их можно было бы назвать произведениями абстракциониста-кубиста, и они несли явные следы разлиновки. Дальнейшее изучение рисунков показал, что это всё-таки результат работы начинающего чертёжника, который где-то что-то слышал про перспективу, но не знал, как рисовать невидимые линии. Подписи у этих художеств объясняли, что же там хотели показать. Каждый рисунок представлял из себя изображение контура какого-нибудь заклинания, но как он изображался, я сходу не разобралась. Что эта книга предназначалась на продажу, явствовало из введения. В нём, написанное несколько высокопарным слогом, было напутствие читателю с пожеланием выучить заклинание и стать настоящим магом.
— А что, книгопечатание ещё не изобрели? — я критически осмотрела несколько мест, где автор то ли сделал ошибку, то ли поставил кляксу, после чего старательно, едва ли не до дыры затирал это место.
— Изобрели, — невозмутимо ответил Андин. — Ещё лет двести назад. Но адептам ведь надо тренироваться в записи контуров, почему бы, заодно, не заработать? К тому же, на такие книги с начальными заклинаниями спрос небольшой, а что-то серьёзное вот так, в массу, маги не выпустят.
— А они не боятся, что чернила расплывутся и покупатель наколдует что-нибудь на свою голову? — Я как раз наткнулась на лист со старательными исправлениями.
— Видишь рисунок на обложке?
— Ага, симпатичный, — я закрыла книгу и посмотрела на рисунок.
— Это печать неизменности. Когда книгу заканчивают, то ставят эту печать. После чего вносить изменения в написанное становится невозможным. Побочным эффектом у него защита от внешних воздействий.
— Или наоборот, — пробормотала я, заинтересованно рассматривая геометрические линии на обложке. — Защита основное, а положение только для чтения — побочный.
— Может и так. Результат всё равно один — покупателю гарантирована неизменность текста, и если есть ошибки, то они, увы, внесены переписчиком.
— А что, ошибку исправить при этом печати совсем нельзя? — не верю, что нет лазеек для исправлений. Вон, даже в детстве правили оценки в дневниках тараканами. Метод элементарный, но долгий — ловишь тараканов, сажаешь в банку. Исправляемую оценку аккуратно обводишь смоченной в сахарной воде заострённой спичкой и подкладываешь под банку. Через некоторое время голодные тараканы выедают сахарные места вместе с чернилами почти без следа. С этими книгами заклинаний такое вряд ли прокатит, но мало ли.
— Почему нельзя исправить? Можно, — Андин забрал у меня книгу и, усевшись на полено, положил её на колени печатью вверх.
— Смотри, если создать щуп и через него направить силу вот в эти узлы, — он одновременно показывал, что и как делать. Щупом называлась сильно вытянутая пирамидка, через которую подавалась сила во все заклинания. — Тогда печать становится простым рисунком, и с текстом можно делать, что хочешь. Заново защитить можно направлением силы в другие узлы. Вот в эти. Но, стоит печать сорвать, то она сразу меняет форму и защищать будет хуже. И по ней станет видно, что вносились изменения.
