Морель и госпожа Смерть (СИ) - Лео Любавин
Средневековый же воссоздавал во всех подробностях большой зал замка века двенадцатого. Длинный стол, поднятый на возвышение, во главе стола резное кресло, по бокам — скамьи, застеленные коврами, на скамьях небольшие вышитые подушки для сидения, на нижнем уровне комнаты — поставцы с красивой золотой и серебряной посудой. Кубками и разными фигурками, причём сувениры были собраны отовсюду, а потому встречались и из мира людей — китайские, индийские, а были с Огненных островов от дружественных Бринмору Великих Драконов, или из Страны Грез, был даже кубок Мерлина, в незапамятные времена подаренный волшебником еще отцу Бринмора.
Окон в зале не было, но свет шел от больших, в виде деревянных обручей, люстр, укрепленных на цепях под потолком. В люстрах использовали не масло и не свечи, а какое-то особое вещество, которое не чадило и не давало ни дыма, ни запаха, но при этом горело ровно и ярко. На столе красовались фигурные, в том же стиле что и люстры, светильники из дерева и серебра. Стены зала украшали гобелены со сценами скачек фейри* на оленях, игрой в мяч, мирными стадами лунных единорогов с фейри-пастушками, танцами фейри в волшебных кругах.
Воздух в холме был сухим и тёплым, напоенным запахом сухих трав, что устилали пол. Камин ярко пылал, расцветали огненные лилии на сухих поленьях. У камина лежали три больших охотничьих собаки, похожие на колли, но чисто белые с красными глазами и более короткими и закругленными, чем у колли, ушами, но такими же острыми мордами. На собаках торжественно смотрелись красные кожаные ошейники с серебряными накладками.
Вся обстановка показывала типичную роскошь и изящество жилища знатных фейри королевской крови. И вся эта картина по мановению руки Бринмора Рыжеволосого легко менялась. Зал преображался в кабинет с дорогой офисной мебелью. Стол оставался на возвышении, но неузнаваемо менялся на современный, полированный, из мореного дуба, стулья с высокими спинками завершали превращение. А вот подушки на стульях оставались те же, что раньше были на скамьях. Чудеса!
Во главе стола, там где стояло резное кресло короля, утверждалось удобное, тёмно-зелёное с кожаной обивкой кресло-вертушка с закругленной спинкой и подлокотниками также из дерева, король не любил пластмассу, и конечно терпеть не мог металл, как и все фейри.
В комнате ни окон, ни светильников, но сами стены испускали сияние, то зеленоватое, то белое, то красное, то радужное. От этого кабинет казался даже просторнее зала. Неизменным оставался и камин.
И в средневековом кабинете, и в современном, и на охоте, и в пиршественном зале — всегда рядом с королём были три белые эльфийские гончие в красных ошейниках.
А вот в одежде Бринмор Рыжеволосый был не так склонен разнообразию, обычно он не менял свой средневековый наряд, только если оказывался в «чужом» мире, тогда одевался как люди, чтобы не отличаться от толпы.
У себя же, в своих владениях, каким бы не был интерьер жилища, король предпочитал средневековую одежду. Зелёную серебристо-серую или алую тунику, шитую золотом или серебром, под туникой полотняную камизу, на ногах тёмные или светлые шоссы и кожаные шнурованные сапоги (если на охоту или в лес), а дома — невысокие мягкие башмаки с длинными носками.
На плечи надевал алый, зелёный или серебристый плащ, скрепленный эмалевой фибулой в виде трилистника клевера — подарок королевы Линоры, которым Бринмор чрезвычайно дорожил.
На семи стульях восседали на подушках королевские министры. Не то, чтобы Бринмор слишком заботился об удобстве советников, но по причине малого роста их вовсе не было бы видно из-за стола. Королевский Совет Большой скамьи составляли семь лепреконов: Антрэй, Барра, Броган, Гарбхан, Доно, Калваг и Киф.
Антрэй, как председатель занимал место подле Бринмора. Остальные сидели согласно своему положению в Совете. Все они были одеты в зеленые камзолы, а круглые шапочки сняли и положили перед собой на стол. Растрепанные волосы лепреконов торчали во все стороны, только Калваг сиял трогательной лысиной.
Господа Совет болтали ногами, обутыми в нарядные туфли с пряжками. До пола советники не доставали и потому очень не любили это мероприятие. В конце концов Бринмор мог бы и сам прийти к ним в холм-сокровищницу, там все было устроено под малый рост лепреконов. Здесь же в тронном зале они чувствовали себя неуютно. По окончании Совета с высоких стульев придется спрыгивать, а на самом Совете при вступлении никак невозможно встать. Говорить надо сидя. И что заставило короля Бринмора созывать их столь поспешно?
Словно отвечая на этот вопрос король коснулся клавиш ноутбука, что стоял перед ним и на противоположной от камина стене зажегся большой экран, он отделился от стены и повис в воздухе, мерцающей голограммой.
Сюжеты из мира людей клипами замелькали на нем.
Столицы мира: Токио, Лондон, Париж, Нью-Йорк.
Мосты, современные автомагистрали, небоскребы, памятники, исторические центры городов, музеи. Потом люди — портреты и фотографии всемирно известных или никому не известных, старых, молодых, красивых, уродливых, мужчины, женщины, дети с родителями. И снова мир людей, дворцы, офисы, учебные заведения, богадельни и приюты, кладбища, надгробные плиты и снова дома, дома, дома. Море, корабли разных времен, поезда, самолёты. Небо, огненный закат, мир людей с высоты птичьего полёта, аэросъёмки.
Король смотрел на экран и угрюмо молчал. Он был величествен и печален. Молчал и первый министр и остальные члены Совета.
Король Бринмор погасил жестом экран, поднялся со своего места и заговорил.
— Вы видели это, милорды Малого Совета, теперь я скажу. Долгие века мы жили никак не беспокоясь о том, что происходит в мире людей, но сейчас пришло время всем нам прекратить внутренние распри, взглянуть внимательно на их мир и задуматься. Люди не изменились. Они всё так же алчны, ищут клады — при этих словах лепреконы энергично закивали. А Бринмор продолжал, — Люди лживы, жестоки, самонадеянны, надменны, не умеют любить, но они стали намного сильнее. И невозможно не обращать на это внимания. Страшно не то, что они вырубают леса, уничтожают поля, загрязняют моря и реки, осушают болота, срывают с лица земли наши холмы — всё это мы сохраняем в невидимом мире Волшебной страны, но нельзя допустить, чтобы они узнали дорогу к нам. Если мы не закроем наглухо все пути, то и здесь они погубят то, что мы любим и бережно храним. Люди не должны
