Вера Камша - Довод Королей

Сандер смотрел на лучшего друга Филиппа, ненавидя себя за то, что не обождал с Указом о государственной измене. Не подпиши он его в день прибытия в Мунт, судьба Койлы была бы в его руках. Ты хотел, чтобы никогда не повторилась история с Жоффруа, чтобы обвиняемые не зависели от королевской прихоти? Что ж, смотри, как чужие люди судят того, кого ты любишь с детства, именно смотри, потому что вмешаться, не отказавшись от собственного слова, нельзя.

Гастон погиб. Проклятый, да он все делает для этого! Зачем? Одно дело признаться в том, что можно доказать, другое брать на себя то, в чем тебя не обвиняют. Клавдию с Пандайе не отвертеться, с Эжени все понятно, защити свою женщину и все такое. Но во имя Эрасти, зачем вытаскивать Реви, Рогге и Аганна?! Койла же их ненавидит. Сошел с ума? Не похоже, глаза смотрят осмысленно. Так же он смотрел перед битвой у Тар-Игоны... А Антуан с трудом скрывает свое торжество. Еще бы, милейший граф уже чувствует на поясе канцлерский ключ. И, самое печальное, он его получит, потому что неглуп и потому что Обену восемьдесят один и он почти не встает. И еще потому, что канцлер должен принадлежать к высшей знати и быть человеком в годах.

Ты не любишь Антуана Бэррота, но он умен и, похоже, предан. Он против мира с Ифраной и засилья клириков, а личные пристрастия, Сандер Тагэре, теперь придется оставлять при себе. Ты любил Гастона, а тот... Но с Обеном все-таки нужно посоветоваться. Проклятый. Да он же тут!

Сандер с нежностью посмотрел на огромную расплывшуюся тушу во втором ряду. Обен был хмур, как осенняя туча, но протектору и будущему королю стало чуточку легче.

2892 год от В.И.

21-й день месяца Дракона.

Оргонда. Лиарэ

Герцогиня Оргондская старалась не думать о том, кто и почему ее спас. Неужели тот самый Преступивший, которым пугают детей? Кто еще мог одолеть Предстоятеля антонианцев, и что теперь будет, куда они идут и зачем? Куда им вообще идти? Что станется с Сезаром и Анри? Неужели они так и останутся тиграми? Что там, на площади? Будет ли погоня? У ней осталось жемчужное ожерелье и кольцо. Может быть, кто-то из моряков соблазнится драгоценностями и отвезет ее в Арцию. Сандер – протектор, но рискнет ли он принять у себя Преступившую? Рискнет, Сандер – не Марк, но имеет ли она право стравливать его с антонианцами? С нее наверняка спросят и за Ореста, если с ним что-то случится... Но если не Арция, то куда им бежать? В Эр-Атэв? Клирикам туда хода нет, но кому она там нужна...

В просвете между покосившимися лачугами блеснуло море, герцогиня и ее спутники ступили на узкую прибрежную полосу. Тигры решительно повернули вон из города к высокому мысу, она послушно побрела следом, увязая в сером песке. До мыса было еще далеко, когда один из зверей (Марта не знала кто, отец или сын) глухо зарычал, почти простонал и без сил опустился на землю. Второй растерянно кружил вокруг упавшего, не в силах ничем помочь. Марта присела на корточки, робко коснувшись бархатистой шкуры. Отчаянье, которое она отгоняла все эти бесконечные дни, наконец взяло свое, и герцогиня бессильно закрыла лицо руками.

Из прострации ее вывел негромкий, но властный голос:

– Сударыня, попрошу вас подвинуться.

Марта подняла голову. Рядом стоял тот самый человек или нечеловек, что остановил беснующуюся толпу.

– Дайте мне пройти, сударыня, – повторил он, – возможно, я что-то смогу сделать.

Герцогиня с трудом поднялась и отошла, а незнакомец без страха (хотя чего бояться ЕМУ?) повернулся спиной к одному гигантскому зверю и склонился над другим. Марта не поняла, что он сотворил, но воздух вокруг лежащего заколебался, как будто она смотрела поверх пламени костра. Потом что-то замерцало, словно бы седой крутанул вокруг себя и замерших тигров полупрозрачный плащ. Марево развеялось быстро, и женщина увидела двоих мужчин, склонившихся над третьим. Затем седой поднялся, покачал головой, словно бы извиняясь, и отошел, оставив Сезара с отцом. Марта неуверенно шагнула вперед.

– Подождите, – рука, показавшаяся страшно тяжелой и горячей, коснулась плеча и тотчас опустилась, – пусть они побудут вместе. Вы понадобитесь младшему, очень понадобитесь, но немного позже.

– Маршал болен? Что с ним?

– Он умирает. Я не смог ничего сделать. Разве что Анри Мальвани уйдет человеком и скажет сыну то, что хочет и должен... Он убил себя, став зверем, хотя не думаю, что это зависело от него.

– А Сезар?

– С ним все в порядке, он здоров и молод. Я сначала надеялся, но, когда их узнал, понял все.

– Все? – Марта понимала, что ведет себя глупо, но молчать было свыше ее сил.

– Человеку стать тигром труднее, чем вернуться в собственную шкуру, ведь тигр больше. Но человеку-калеке стать здоровым зверем значит отдать слишком много сил, столько, что оставшегося не хватит для жизни. Я знаю тех, кто могли бы спасти и маршала, но они слишком далеко, а я не умею исцелять.

– Они хотели защитить меня.

– Верно. Но вряд ли сознательно решили изменить свой облик. Мальвани не знали, что на это способны, иначе смогли бы вновь стать людьми и без моей помощи.

– Как же так... – пролепетала растерявшаяся Марта.

– Отчасти виноват Орест, он использовал магию, пробуждающую в людях звериное начало. Но зверь зверю рознь... Тарра – древняя земля, никто из нас до поры до времени не знает, ЧТО спит в его крови и когда проснется. Нет сомнения, что не все предки Мальвани были людьми. Это Старая Кровь. Очень Старая...

– Вы Преступивший? – в упор спросила герцогиня.

– Преступивший? – седой блеснул глазами. – Можно и так сказать... Каких только запретов я в жизни не преступал. Но женщин никогда не насиловал и друзей не предавал.

– Но вы маг?

– Я знаком с магией, хотя Истинный маг – нечто большее. Можете называть меня Аларик, герцогиня.

– Вы про меня все знаете, – с непонятной горечью сказала женщина, – а я про вас ничего. Вы пошли за нами. Зачем мы вам?

– Не надо так дрожать, – горячая рука ласково коснулась щеки Марты, – вам я зла не принесу. Признаюсь, я знаю про вас, потому что, скажем так, имею некоторое отношение и к вашей семье, и к вашим рыцарям, но приходил я за другим. Мне нужен был Орест. Вы зря бежали, Марта. Теперь эти безумцы обожают вас так же страстно, как утром ненавидели.

– Что вы с ними сделали?

– С ними ничего. Просто они узнали правду. Орест был настолько любезен, что поведал своей пастве, почему он развязал на вас охоту и как он это сделал, а заодно высказать все, что он думает о своих прихожанах, Церкви и Творце.

– Орест мертв? Вы его убили?

– Мертв, но он это заслужил. Голод толпы могла утолить только кровь. Место одной жертвы заняла другая, только и всего. Теперь Лиарэ успокоится. Вы смело можете возвращаться во дворец.