Стивен Эриксон - Увечный бог

  Облака осадков клубились и росли вокруг - он терял возможность видеть - что-то ослепляло душу, что-то новое и неожиданное.

  "И что же? Я почти с ним покончил - нет, имена не прекратятся, они никогда не прекратятся, и когда замолкнет мой голос, будет иной. Однажды. Чтобы хранить то, что иначе будет потеряно. А для тебя, Форкрул Ассейл, я припас последнее имя - то, которое пожнет жизнь твою, унесет тебя во тьму.

  Это имя вашего бога, Форкрул Ассейл. Вы думали, оно забыто.

  Но я помню. Я помню всех".

  Ослепший, оглушенный непонятным ревом, чувствующий, как отрываются остатки души, Брюс Беддикт улыбнулся и вымолвил последнее имя. Имя убитого бога Форкрул Ассейлов.

  Услышал вопль Чистого, когда сила имени схватила его, крепко стиснула. Ибо этот бог, в отличие от прочих, не явился лишенным своего народа. Сила бога втекла в душу его сына.

  "Не годится бросать богов ваших, ибо, когда они возвращаются - всегда неожиданно - то исполнены мести".

  Поток вырвал его из ила, понес в темноту столь полную, столь абсолютную, что он понял: это сама Бездна.

  "Я спас свой народ, своих славных солдат - пусть сражаются. Пусть дышат, забирая и отдавая воздух, меру жизни. Я поступил как принц - Теол, гордись мной. Араникт, не проклинай меня".

  Печаль веков сомкнулась. Это река, из которой нет возврата. "Не горюйте. Всем нам суждено прийти сюда.

  Друзья мои, пора прощаться..."

  Невозможно, но он ощутил руки, сомкнувшиеся на плечах, твердые словно железо. И резкий голос прошипел в ухо: - Не так быстро.

  Финт держалась рядом с Араникт. Атри-Цеда стояла, склонив голову и вытянув руки - но предплечья исчезали в клубящейся серо-бурой туче, по локтям текла вода. Воздух стал затхлым, несло густой вонью морских отмелей.

  Финт видела вздувшиеся вены на шее Араникт, видела напряженные мышцы плеч. Атри-Цеду медленно затягивало туда - то, что было внутри вихрящейся тучи, пыталось затащить ее в свою пасть.

  Справа Чудная Наперстянка, упав на колени, непрерывно вопила.

  Они видели Брюса Беддикта на нижней земляной насыпи - видели, как из почвы вокруг него вставали длинные камни, расталкивая гравий и камни, почти черные от слизи и грязи. Видели, как распадались доспехи и одежда принца, как по бледной коже поползли темные пятна - татуировки, руны - появляясь, лишь чтобы сорваться и бешено закружиться, а потом полететь, ударяя Форкрул Ассейла.

  А затем Брюс Беддикт, словно в вихре, исчез в густом, непроницаемом для взора сумраке. Сумрак растекался, поглощая громадные менгиры.

  Араникт начала кричать - ее затягивало внутрь. Финт вдруг сообразила: "Она его держит. Она держит принца! Боги подлые..."

  Финт поплелась было к Атри-Цеде - но что-то стало сопротивляться, давя с чудовищной силой, обдавая леденящим холодом - она отлетела, упала, задыхаясь и сплевывая кровь. Стоя на четвереньках, подняла голову.

  Руки Араникт почти исчезли в туче. Теперь Финт различила слова в ее криках. - Маэл! Чтобы тебя! Помоги!

  Финт подползла к Наперстянке. - Хватит визга, ведьма! Погляди на меня! Ну, гляди сюда!

  Однако уставившиеся на нее глаза были глазами сумасшедшей. - Я не могу помочь! Сама не видишь? Она зашла слишком далеко - слишком далеко - почему она еще жива? Невозможно! - Наперстянка отстранилась и поползла как краб. - Он потерян! Навек потерян!

  Финт пялилась на ведьму, пока слова медленно проникали в душу. "Это же нечестно. Не для такой любви... нет! Вы не смеете его забирать, не смеете убивать!" - Чудная! Что я могу сделать? Чем помочь? Скажи!

  - Ничем!

  "Так иди к Худу".

  Она развернулась, встала, вытаскивая кинжал. "Маэл - Старший Бог... но Араникт должна понимать. Он не ответит на молитву, не на такую молитву. Я не буду стоять и смотреть, как умирает любовь. Не буду". - Лезвие прочертило влажную полоску вдоль левой руки; потом, перехватив нож левой ладонью, она глубоко порезала правую руку. Заставила себя брести к Араникт.

  "Маэл - возьми мою кровь в приношение. Возьми, поганец!"

  Давление пыталось изгнать ее, но Финт надавила сильнее - и провалилась, захлебываясь, неспособная дышать, содрогаясь от смертного холода - она видела, что кровь ее клубится, как в воде, уходит по течению - так много крови... Она почти не различала Араникт.

  Финт отчаянно пробиралась вперед. Кости трещали. Она вытянула руки и обняла Атри-Цеду.

  "Маэл.... даже не вздумай... даже не вздумай сказать, что этого мало".

  Чудная Наперстянка, не веря себе, смотрела, как Финт старается схватить Араникт. Ее кровь стала густой клубящейся тучей, уплывающей прочь, в темный водоворот. Казалось, это будет длиться вечно.

  Кто-то схватил ведьму - сильные руки сомкнулись, поднимая ее над землей. Она изогнулась, чтобы посмотреть.

  Лицо Амбы Бревна было почти неузнаваемым. - Это плохая магия, - сказал он.

  - Спаси Финт! Спаси ее!

  Но мужчина покачал головой: - Никому там не выжить.

  - Спаси ее, Амба! Ради моей любви, спаси!

  Лоб его наморщился сильнее, веки задрожали. Он уставился ей в глаза. - Чего?

  - Хочешь меня? Я твоя, черт - только спаси Финт!

  Бревно швырнул ее, темнея лицом. - С тобой никакой радости! Не хочу, ведьма! Даже видеть тебя не хочу!

  Наперстянка посмотрела снизу вверх и зарычала. - Я буду гнать тебя, Амба! Буду охотиться, куда б ты ни шел! Год за годом буду тебя гнать, клянусь! Некуда бежать, понял? Некуда!

  - Ненавижу!

  - Если куда и можно сбежать - так ТУДА! - И она указала на клубящееся облако крови, совсем скрывшее Финт и Араникт.

  Амба заревел как дикий зверь, развернулся и тяжело затопал ногами - вбегая прямиком в багряное облако.

  Наперстянка упала на спину. "Боги подлые, он такой тупой!"

  - Держись, любимая, - прошептал голос над ухом Финт. - Иные законы нелегко преодолеть даже Старшим Богам. Но он пытается!

  Финт ощущала, как уходит жизнь. Она лежала на ногах Араникт, и ноги казались слитками льда. Глаза открыты? Все, что она видит - красноту собственной крови. - Полуша, ты?

  - Всегда знала, что в тебе есть романтическая струнка. Как здорово!

  - Умираю.

  - Похоже. Сожалеешь о моменте безумия?

  Финт покачала головой - или попыталась покачать. - Только если мне не удалось.