Трон тысячной лжи - Рейчел Хиггинсон

— Таково их желание, — сказала я ему, наклонив голову и изобразив скромную улыбку, в то время как желчь поднялась в глубине моего горла. Дело было не в том, что я ненавидела саму идею брака. Скорее, я раскусила этого вкрадчивого второго принца в тот момент, когда он коснулся моей руки, и никогда бы не приковала себя к кому-то настолько самонадеянному.

Трон был для него наградой. Гора, на которую нужно взобраться. Олень для охоты. Я была трофеем, который он повесил бы у себя на стене и хвастался бы им перед друзьями.

Он притянул меня ближе к своему телу, но из-за полноты моего платья соприкасались только наши торсы. Холодные, жесткие пуговицы и бессмысленные военные медали впились в обнаженную кожу моих плеч и груди.

— И чего же вы хотите, Ваше Высочество? — спросил он странным голосом, я была уверена, что он хотел быть соблазнительным.

Ещё один бокал вина. Но я не могла сказать это и избежать лекции от моего дяди. Поэтому вместо этого я лучезарно улыбнулась и сказала:

— Всего самого лучшего для державы.

Это не было ложью. Но это также, безусловно, не было такой избалованной королевской семьей. Я посмотрела через танцпол и на мгновение поймала взгляд Тейлона. Он танцевал с Кашанской принцессой, которая была слишком красива для её же блага. Дракон, который, как мне нравилось притворяться, жил внутри меня, хлестнул своим длинным, заостренным хвостом с ревнивой яростью.

Но потом мне пришлось улыбнуться. Я вспомнила давний разговор о принцессах Каша. И милый ответ Тейлона. Неужели он всё еще думает, что я красивее любой иностранной принцессы? Имело ли это вообще значение?

Моя улыбка превратилась в ещё один вздох, и я опустила голову, чтобы этот Араморский принц не подумал, что я сумасшедшая.

Оркестр закончил свой вальс крещендо красивых струнных и литавр. Наконец-то мне дали социальное разрешение выйти из объятий Лендрика.

— Спасибо за танец, — сказала я со всем самообладанием и грацией, на которые была способна.

— Вы прибережете ещё один для меня? — спросил он, прежде чем я успела убежать. — Танцевать с вами было для меня величайшей честью. Я с таким нетерпением жду возможности сделать это снова.

— Я…

— Если будет время, — ответил за меня Тейлон. Он шагнул в мою сторону и улыбнулся мне сверху вниз. — Она уже пообещала мне довольно много танцев, — он повернулся к Лендрику и сказал. — Вы знаете, что танцы — любимое занятие принцессы. Это сделало её очень разборчивой в выборе партнеров.

Лендрик снова нахмурился в замешательстве. Он, вероятно, помнил все случаи, когда я наступала ему на пятки и пыталась повернуть не в ту сторону.

— Хорошо, я найду вам…

Остальная часть его предложения потонула в шуме толпы, когда Тейлон развернул меня и повел на балкон.

— Это не путь на танцпол, — заметила я.

Его рука скользнула по моему позвоночнику.

— Я думаю, что ты хотела сказать: «Спасибо тебе, добрый сир».

Я прикусила нижнюю губу, чтобы не улыбнуться слишком широко.

— Спасибо тебе, Мятежный Король.

Его низкий смешок вибрировал во мне. Я ждала этого момента с тех пор, как он прибыл в Сарасонет. Наконец-то у нас было несколько минут, чтобы поговорить.

В бальном зале было душно от такого количества членов королевской семьи, втиснутых в одно пространство. И моё массивное платье цвета слоновой кости никак не регулировало температуру моего тела. Этим вечером портниха превзошла саму себя. Складки кремового шелка, прошитые сверкающей золотой и серебряной нитью. Мои руки были обнажены, за исключением тонкого рукава с драпировкой на бицепсе, который почти ничего не прикрывал. Облегающий лиф должен был подчеркнуть мои изгибы и бюст. Оно опускалось сзади, обнажая почти всё, и приподнимало мой бюст спереди так, что, честно говоря, создавало совершенно ложное впечатление о том, что я могла предложить. Но я предполагала, что таков был её план.

В конце концов, этим вечером я была на виду. Как зимний гусь, связанный на витрине магазина для фестиваля Самой Длинной Ночи.

Тейлон и я подняли лица навстречу прохладному ночному воздуху, как только вышли на балкон замка. Мы могли бы повернуться и понаблюдать за танцорами в их нарядах через стеклянные панели от пола до потолка. Но наши глаза были прикованы к темному небу впереди с тысячью мерцающих звёзд и самой молочно-белой, полной луной, которую я когда-либо видела. Вдоль карниза стояли стражники, но они не беспокоили нас, когда мы вышли на свободное пространство, откуда могли смотреть на цветущие сады внизу и вершины Алмазных гор вдоль горизонта.

— Ты действительно потрясающе выглядишь сегодня вечером, Незнакомка, — выдохнул он тихим шепотом. — Я всю ночь отчаянно хотел поговорить с тобой, но боялся, что слова подведут меня, — он заправил прядь уложенных волос мне за ухо, его большой палец медленно ласкал мою скулу. — Иногда я с трудом могу примирить женщину, которую я встретил на дороге в Теновию, с будущей королевой, которой ты стала. Если бы я знал то, что знаю сейчас, я думаю, мужество покинуло бы меня, и я бы не преследовал тебя, не захватил в плен и… не спорил с тобой. Я бы просто встал на колени у твоих ног и поклялся в верности прямо тогда и там.

— Ты хочешь сказать, что я была уродлива? В дороге? — его комплимент был прекрасен, но неужели он действительно думал, что я упущу то, что скрывалось за ним?

Он рассмеялся над моим вопросом.

— Нет, конечно, нет, — тем не менее, с ещё большим смехом он добавил. — Возможно, ты была утомлена путешествием, — его большой палец провел по моей нижней губе. — И немного грязной.

Я скрестила руки на груди и притворно надулась.

— Ты не знаешь, на что это было похоже. Мы прошли по всей длине Хеприна. А потом ты погнался за нами по Кровавому лесу. В темноте! Найди мне девушку, которая могла бы сделать всё это и выйти чистой, — он открыл рот, но я драматично закончила свою мысль. — Мы убежали от вепря той ночью, Тейлон. Оливеру и мне пришлось вскарабкаться на дерево, чтобы избежать того, чтобы нам размозжили мозги. Извини меня, если я была немного не в себе.

Его пальцы прижались к моим губам, мягко заставляя меня замолчать. Взгляд его глаз был полон обожания.

— Ты была прекрасна. Веточки в твоих волосах и грязь на твоих щеках. И я всё еще думал, что ты самое прекрасное создание, которое я когда-либо видел. Я