Падение владык (СИ) - Ольга Ружникова
— А ваша сестра? — уточнил очевидное Эдингем.
— Еще братца Романа вспомните. Да, конечно, мне было жаль Марию. Но считать ее сестрой? Она — дочь убийцы моей матери. Я пыталась воспринимать ее иначе, но плохо выходило. Я — чудовище?
Да. Как и все вокруг тебя. Кроме, может, бедняги Константина.
Каурый чемпион опередил соперника аж на три корпуса. Следом растянулись прочие. Последний отстал ровно на полдистанции.
— Вы — мидантийка, принцесса и императрица. Скажите, это вы замолвили за меня словечко?
Зрители радостно воют. Под дешевое, разбавленное вино и пирожки. Горячие. Вкусные.
Хорошо им. Зрителям, а не пирожкам. Каково последним — Алан вполне себе представляет.
И их хоть съедят быстро.
Прохладный тент заслоняет от жаркого мидантийского солнца. Но рядом с Юлианой дышать нечем. Будто ее взгляд стискивает горло.
— В смысле, выбрала ли я темной ночью подходящий момент и страстно прошептала: «Да, еще, не забудь про Алана!»? Простите, Эдингем, но вроде бы нет. Если, конечно, я не сделала это во сне. Нет, просто Евгений сам полон сюрпризов. И, знаете, Алан?
Изящная рука играет с бокалом, а дерзкий, пробившийся и сюда луч солнца — с гранями ее малахитового перстня. Сколько там яда? Не в бокале — в кольце, под камнем.
— Я была бы счастлива, будь у меня и впрямь сестра. Дочь моей матери и моего отца. Или хоть любого из них — если нельзя сразу обоих. Сестра, брат, тетя, бабушка, собака, кошка, полярный тигр. Кто-то, оставленный мне матерью. Кто-то, чье имя можно произнести без ненависти. Кого я могла бы любить, не чувствуя себя предательницей. Но чего нет, того нет.
Потому что проще считать Марию дочерью убийцы, чем своей сестрой. Так можно ненавидеть, не чувствуя вины.
Поджарый илладиец цвета воронова крыла медленно, но верно выходит третьим. И скоро догонит второго.
Белый взвился на дыбы. Явное нарушение, но вмешается ли хоть кто-нибудь? Кто-то, имеющий право?
Юлиана слегка кивнула. Алан перевел взгляд — так и есть, Октавиан.
Барс повелительно вскинул руку. Кажется, всаднику белого сейчас не поздоровится.
Точно. Пришлось сойти с дистанции.
И можно не сомневаться, что Октавиан остался союзником Юлианы.
— Простите, императрица, что не полон сочувствия, но по вашей милости я едва не подох. Вчера.
И еще не вечер.
— Именно поэтому вы — такой замечательный собеседник, Алан. Мне не нужно думать, искренни ли вы. Вы настолько меня ненавидите, что не боитесь хамить. Если вас это успокоит, я тоже не надеялась выжить. Шансы были пятьдесят на пятьдесят, а то и ниже. У меня был при себе перстень с ядом… Эжен забрал его, когда мы договорились. Просто я не удержалась доиграть эту партию. Подвел азарт игрока. В итоге я — императрица и мачеха наследницы престола.
Эдингем содрогнулся. Бедный ребенок!
— Вдруг я на это еще гожусь, как думаете, Алан? Вдруг гожусь даже я? Будете вино?
Лучик солнца скользнул по перстню в последний раз. Юлиана поймала зайчика кольцом, а взгляд несчастного собеседника — своим. Шаловливо рассмеялась:
— Алан, это обычная безделушка. Красивая, но безопасная. Как теперь я…
Сейчас тебе кто поверит!
— И чего же вы хотите от меня, Ваше Высо… Величество?
— Да, с некоторых пор я — Величество, — усмехается она.
— Поздравляю с блистательной победой, моя императрица.
— Ваша? Вы с некоторых пор — подданный мидантийской короны? И давно?
Творец упаси!
— Может, с тех пор, как влез в мидантийский заговор и угодил в мидантийскую тюрьму? — взбесился Эдингем.
Он уже устал бояться. Да и с возможной казнью успел свыкнуться. Почти. Сначала с ним, как хотел, играл новый император. А теперь еще и любезно уступил забаву императрице.
Гроссмейстеры ратной доски, чтоб вам! В следующий раз, может, обойдетесь партией на доске? Всё меньше посторонних жертв.
Впрочем, козырям всегда плевать на всякую мелочь. Особенно тузам.
Только в Эвитане Алана защищали. А здесь… Его и Ревинтер теперь смахнет с доски.
— И подслушали не предназначенные вам мидантийские тайны — забыли вы добавить. Или и в этом виновата я? Что вы любите уединяться с красивыми дамами? Впрочем, как раз те тайны теперь действительно — вчерашний день. Да и императрица в Мидантии — не София. За такое уже не убивают.
Может, еще и спасибо сказать? Ради спасения некоего эвитанца сменили на престоле императора? Не говоря уже о такой мелочи, как чья-то супруга.
— Еще раз мои поздравления с победой.
' — Кавалер Эдингем, Константин жив. Как и моя сестра Мария. Вам это известно. Вы знаете, что Роман его не убивал. Не знаю, почему я позволяю вам жить с такой тайной. Наверное, из сентиментальности. Но если об этом заговорят — я буду знать, у кого слишком длинный язык, Алан. И можете не сомневаться — вам его укоротят даже в Эвитане'.
Алан и не усомнился.
— Вы совсем забыли нашу вчерашнюю игру? А заодно и всё, чему я вас столь любезно учила? Я не победила, я просто не проиграла.
— Вы так и не сказали, чего вы от меня хотите⁈ Игрушку нашли!
Где-то в глубине души жалко рыдают остатки осторожности. Гордость отшвырнула их увесистым пинком.
— Может, мне полагается вас еще и пожалеть? Так вы сейчас отнюдь не в Бездне и не в застенках, а на троне. Лошадиными бегами любуетесь, посылаете мне письма с вензелем. Предлагаете вина, а я должен гадать, отравлено оно или нет. И синяков на вашем лице я что-то не заметил, хоть вы и вышли замуж за того, кого едва не прикончили. А я эту ночь провел в ожидании казни, а не мял шелковые простыни брачного ложа!
Вот теперь казнят точно! Как за три заговора.
Он всё же умудрился испугаться. А она лишь рассмеялась:
— А вы хотите поменяться? У Евгения вроде вкусы традиционные, но ради вас могу уточнить.
— Что?
Вчера он хотел дать в морду императору. Кажется, императрице — это еще хуже? Даже если такая и сдачи отвесит — мало не покажется.
Может, проще молчать? Как умеет монсеньор? Только уже поздновато.
Или в Мидантии вообще считается нормой подозревать любого в… такой гадости?
— И простыни были льняные, Алан. Сразу видно, вы не из самой богатой семьи. Вы вообще когда-нибудь пробовали спать на шелке? Или «мять» его? Захотите отшить надоевшую любовницу — стелите шелк, рекомендую.
— Вы надо мной издеваетесь? — похоронно вздохнул он.
— А что мне остается делать? Императрица я совсем недавно, могу плохо знать правила. Казнить вас за оскорбление? Или предложить место моего
