Талиесин - Лоухед Стивен Рэй

Процессия проехала первое кольцо домов и оказалась перед вторым круговым каналом. Этот мост, как и первый, представлял собой две высокие башни по двум сторонам канала, соединенные крытым переходом, с которого можно было спустить ворота. На древках развевались знамена Девяти царств, под ними стояли воины в парадных доспехах — шлемах в форме улитки, кирасах в форме раковины гребешка и с такими же щитами.

За мостом началось второе внутреннее кольцо, которое после первого показалось могильно тихим: это была обитель жрецов, которые служили в храме Верховного царя или учили в храмовых школах. И здесь дома были сложены из обливного кирпича, но уже голубого; у всех были узкие окна и двери с закругленным верхом. Венчали их обнесенные перилами купола-луковки. Между домами были рассеяны многочисленные круглые башни с наружными винтовыми лестницами, однако заканчивались они не куполами, а ровными площадками, с которых жрецы при помощи своих инструментов изучали ночное небо.

Над этим кольцом висела плотная голубая дымка — повсюду курился благовонный фимиам, ибо на каждом углу, в каждом закутке или аллее стояли жрецы, вдыхали дурманящий дым или вглядывались в камни прозрения. Паломники из всех Девяти царств стекались сюда за благословением и советом, а главное — в надежде узнать свое будущее из уст мудрейших и святейших людей земли.

Повозки пересекли второе кольцо и оказались перед третьим, последним мостом. Он был из камня, и вдоль его перил шли изваяния прежних Верховных царей. Над мостом возвышался дворец — блистающая многоярусная гора, венчаемая длинным обелиском. Обелиск этот, высеченный из исполинского кристалла топаза, на восходе солнца вспыхивал золотым огнем.

Массивные квадратные основания завершались куполами из желтой меди, башенки и ротонды упирались в небо золотыми маковками, исполинские колонны стояли ровными рядами, поддерживая крыши и портики, а над всем величественно вздымались высокие башенки с позолоченными верхушками. Никто не взялся бы счесть покои и галереи; каждый ярус украшали роскошные сады; фонтаны и водопады блестели на солнце.

Процессия проехала под огромной аркой и оказалась в первом непомерно огромном дворе, где рядами застыли в ожидании слуги. Не успели путники сойти с повозок и колесниц, как те уже бросились разгружать царскую поклажу и на головах тащить ее во дворец. Со всех сторон зазвучала музыка — это из-за колонн выступили музыканты и двинулись приветствовать гостей.

Заметно опережая музыкантов, шагал высокий человек во всем зеленом. В руке он держал жезл из слоновой кости с золотым набалдашником.

— Это сам Верховный царь? — шепотом спросила Харита.

— Нет, это его управитель, — отвечала мать. — Он проводит нас во дворец и представит Верховному царю.

Управитель низко склонился перед царями, тихо к ним обратился, и все поднялись по ступеням и прошли через колоннаду во дворец. Харита, которой казалось, что даже у самого Бела не может быть такого величественного дворца, ступала на цыпочках, словно боясь прикоснуться ногою к мрамору.

Они вошли в первый зал, и управитель перепоручил их слугам, сказав:

— Вам приготовлены покои. Вы захотите отдохнуть с дороги. Верховный царь ждет вас с нетерпением и примет сегодня вечером в чертоге Океана. Вас проводят, когда подойдет время. — Он величаво кивнул. — До той поры, если вам будет чего-нибудь недоставать, зовите слуг.

Аваллаха с родными и челядью провели бесчисленными коридорами в открытый портик, за которым начинались двухъярусные покои.

— Ваши — верхние, государь, — объяснил слуга. — Нижние — для вашей свиты. Сам я буду здесь, — он указал на боковую дверцу. — Вы ни в чем не будете иметь нужды. Моя обязанность — исполнять любые ваши желания.

С этими словами он проводил их в комнаты и тихо удалился.

Харита привыкла к роскоши и богатому убранству, однако, войдя в отведенный ей покой, задохнулась от восторга: всюду, куда ни глянь, прохладные переливы шелка и богатый, теплый блеск сандалового дерева и тика. Она пронеслась по комнате, трогая все подряд, и выскочила к белой мраморной балюстраде маленького балкончика.

— Глянь, мама, ты когда-нибудь видела такой чудесный сад?

Брисеида вышла на балкон и увидела пышную зелень в самом разгаре цветения. Тенистые дорожки вились вдоль ручейков, берущих начало от мягко плещущих, обсаженных цветами прозрачных ключей.

— Замечательно, — согласилась мать. — Даже красивее, чем мне помнилось.

— А вот еще, — радовалась Харита, — моя собственная лесенка, чтобы я могла спуститься в сад, когда захочу. — Она взглянула на огромный сияющий купол над рощей акации как раз напротив балкона. — Что это? Главный храм?

— Нет, это зал Совета, в котором заседает Великий Совет.

— Я хочу пойти посмотреть на него! Я хочу видеть все!

— Скоро все увидим, — рассмеялась Брисеида. — Точно знаю, что занятий тебе хватит до самого отъезда. Давай же… — Она легонько подтолкнула дочь в комнату. — Смотреть будем потом. Сейчас нужно помыться и переодеться. Нужно быть готовыми к тому времени, когда нас придут звать.

Харита медленно вступила в комнату и тут же просветлела, заметив небольшую ванну, заранее наполненную душистой водой. Она тут же разделась и залезла в ванну.

— Ой, как здорово! — прошептала она, погружаясь в теплую воду.

— Ладно, купайся, — сказала мать. — Я пришлю Илеану тебя одеть.

— Я могу одеться сама, — отвечала Харита, плещась в плавающих лепестках.

— Волосы не намочи! — предупредила мать. — Мы будем обедать с Верховным царем в обществе остальных царей и их семейств; ты должна выглядеть как можно лучше. Илеана тебя оденет.

Когда служанка вошла, Харита еще нежилась в ванне.

— Если угодно, царевна, встань, и я тебя вымою, — сказала Илеана, присаживаясь на мраморный бортик.

— Я уже вымылась, — отвечала Харита, вставая. — Можешь вытирать.

Она вылезла из воды, и служанка завернула ее в широкое льняное полотенце.

— Царица выбрала для тебя голубое платье.

— Я хочу надеть зеленое.

— Царица велела следовать ее выбору.

Харита высокомерно пожала плечами и позволила надеть на себя голубое платье. Затем Илеана завила ее и причесала, а локоны убрала голубыми и белыми шелковыми лентами. На ноги были надеты новые белые сандалии, на шею — венок из маленьких белых цветков. Харита взглянула на свое отражение в большом зеркале из полированного серебра. Она увидела стройную девушку с волосами цвета солнечных лучей, высоким, ровным челом и большими зелеными глазами. Она на пробу улыбнулась и пощипала щеки, чтобы вызвать румянец.

Через несколько минут прибыл слуга и повел их в пиршественную залу. Едва Аваллах вошел в дверь, зазвучали фанфары и герольд провозгласил: «Царь Аваллах Саррасский, его супруга, царица Брисеида, царевичи и царевна!».

Зал освещали тысячи светильников. Гостей было много, разговаривали они громко, и Харита подумала, что герольда никто не слышал, однако, не успели они переступить порог, как Аваллаха подстерегли и заключили в крепкие объятия.

— Белин! — вскричал Аваллах. — Рад тебя видеть. Когда приехал?

— Вчера. Хорошо добирались?

— Сносно… сушь такая стоит. Мы ехали вместе с Сейтенином.

Белин понизил голос.

— Он на нашей стороне?

Аваллах кивнул.

— Хорошо. — Белин похлопал Аваллаха по плечу и повернулся к царице. — Брисеида, я не собирался тобой пренебрегать. — Он наклонился, и они поцеловались. — Очень рад тебя видеть.

— Не извиняйся, Белин. Тебя уже поздно перевоспитывать. — Она взглянула на Аваллаха. — Ты в точности как твой брат.

Белин рассмеялся.

— Нас раскусили, Аваллах. Эта женщина знает про нас все.

— Ты не один? — спросила Брисеида, всматриваясь в движущуюся толпу. — Не вижу Элейны. Полагаю, она здесь.

— Да, но, к сожалению, сегодня вечером ей пришлось остаться в комнатах.

— Жаль. Она хорошо себя чувствует?

— Неплохо. По правде сказать, я отговаривал ее ехать. Куда ей, на сносях-то? Но она настояла. Сказала, на свежем воздухе и в приятном обществе ей будет лучше, чем одной в душном дворце. Если она разрешится в поле у дороги — тем лучше, так она говорит.