Талиесин - Лоухед Стивен Рэй

Толпа изумленно загудела.

— Если позволишь, я бы хотел посмотреть, — сказал Хафган, протискиваясь вперед.

Эльфин подал гривну друиду и остался стоять, скрестив руки на груди. Хафган старательно осмотрел гривну со всех сторон, потом потер краем одежды, так что она ярко заблестела.

— Вы все видели, как это было? — спросил он.

— Видели, — нехотя согласились работники.

— Есть у кого-нибудь сомнения?

Они покачали головами.

— Эльфин нашел эту гривну, он верно говорит, — сказал один из работников и объяснил, как они отказались рыть яму для очага. — Взял лопату и уперся в камень; гривна была под камнем.

Гвиддно ударил в ладоши.

— Это счастливый знак.

— Верно, — ответил Хафган. — Счастливейший из счастливых. Наверняка эта гривна украшала шею короля. Ее нашли в доме Эльфина под древним очагом.

— Что это значит? — спросил один из работников.

Хафган взвесил гривну в руке.

— Смысл ясен: где очаг короля?

— Как где — в его доме, — ответил работник.

— А кто живет в королевском доме?

— Сам король, — отвечал Гвиддно, широко улыбаясь.

— Верно, — сказал Хафган. Он протянул украшение Эльфину со словами: — Твоя ли это гривна, Эльфин ап Гвиддно?

— Моя, — отвечал Эльфин.

— Тогда носи ее, — сказал Хафган.

Народ изумленно зашумел: Хафган признал Эльфина достойным преемником отца.

Эльфин взял гривну и, старательно расправив концы цепи, надел ее себе на шею и защелкнул. Прохладная тяжесть приятно давила на плечи.

— Вот третье сокровище, которое нашел Эльфин, — произнес Хафган, обращаясь к собравшимся. — Он нашел красавца-сына, разумницу-жену, а вот теперь и королевскую гривну. Кто из вас назовет его неудачником?

Никто не шевельнулся — что возразишь на явные свидетельства?

— С этого дня пусть никто не смеет чернить имя Эльфина, ибо этим он навлечет бесчестье — не на Эльфина, но на себя. Вы все видели, что судьба повернулась к Эльфину, и удача его так же велика, как прежнее невезенье. — Он воздел посох. — Вот свидетельство, что все предсказанное мной сбудется. Слушайте и запоминайте.

Народ разошелся. Эльфин вылез из ямы показать Ронвен невероятную находку. Та в отличие от остальных не выразила изумления, только потрогала украшение пальцем и сказала:

— Когда ты вошел в наш дом, я увидела у тебя на шее золотую гривну. Вот и она. Это лишь первое из славных свершений моего мужа.

В ту ночь Эльфин лежал на постели, рядом с ним Ронвен кормила малыша. Было поздно, огонь в очаге почти догорел. Хотя день был трудный, Эльфин ворочался с боку на бок, не в силах заснуть. Через несколько минут Ронвен спросила:

— Что с тобой, Эльфин? Тебя что-то гнетет?

— Нет, — ответил он, — просто не спится.

— Может тебе пройтись?

— Наверное, ты права, — сказал он, тихо встал, набросил на плечи телячью шкуру и вышел под звездное небо.

«Колдовская ночь, — подумалось ему. — В такие ночи свершаются великие дела — к добру или к худу».

Эта мысль еще вертелась в его голове, когда он услышал звук — пронзительный крик, похожий на голос ночной птицы. Он прислушался, но звук не повторился. Удивленный, он повернул к центру каера, прошел мимо большого дуба и темных домов к частоколу. У ворот он забрался на внутреннюю стену и взглянул на хлева. За бревенчатым укреплением было темно и тихо. Он уже поворачивал, когда уголком глаза заметил какой-то блеск — как будто лезвие сверкнуло в свете звезд.

Он вновь глянул — блеск исчез. Однако Эльфин уже насторожился. Вглядываясь во тьму, он различил тени, юркнувшие в ближайший хлев. Трепет пробежал по его телу. Не раздумывая, он сбросил телячью шкуру, пробежал через весь каер и ворвался в отцовский дом с криком:

— Гвиддно! Вставай! Наш скот угоняют!

Выхватив из очага горящую головню, он подбежал к воротам, выдернул щеколду и, распахнув массивные створки, понесся к хлевам. За его спиной сзывал людей охотничий рог Гвиддно, вскоре к нему присоединился набатный звон железного бруса.

Эльфин добежал до хлева, и навстречу ему выскочили четверо с мечами. Испустив леденящий крик, он бросился на них, размахивая головней. Разбойники в страхе попятились. Различив в свете факелов ужас на их лицах, Эльфин наступал, время от времени тыча вперед головней.

Другие разбойники кинулись на подмогу своим товарищам. Эльфин развернулся к ним, издал яростный боевой клич и снова взмахнул головней. Он задел одного из нападающих, тот с криком упал, остальные отступили. Горящая головня рассекала ночь, как будто Эльфин задумал поджог.

Его родичи из каера подбежали к хлеву и увидели странное зрелище: Эльфин, безоружный, с одной лишь головней, теснит десяток разбойников с мечами и копьями. Они бежали, как если бы он преследовал их на стремительной колеснице.

Сородичи бросились на помощь, яростный боевой клич разорвал холодную ночь. Один из угонщиков проскользнул Эльфину за спину и поднял копье.

— Берегись! — крикнул Гвиддно.

Эльфин услышал предупреждение и обернулся, когда копье рассекало воздух возле него. Он выбросил руку и, схватив неловко брошенное древко, поймал его в воздухе. Сжимая копье, он развернулся навстречу врагам. Те как раз уперлись в низкую каменную стену. Отступать им было некуда, и они с криком устремились на него всей толпой. Эльфин размахнулся со всей силы и метнул копье.

Посланное точно в цель, оно пробило тонкий кожаный щит первого разбойника, прошло сквозь его тело и сквозь тело напиравшего сзади. Оба, насаженные на одно копье, рухнули разом.

Оставшиеся скотокрады бросились бежать, перескочили через стену и пропали в ночи. Обитатели каера пустились в погоню, но, никого не догнав, вернулись на место битвы.

Здесь они нашли Эльфина, голого, дрожащего. Он стоял над телами убитых разбойников, по-прежнему держа в руках горящую головню. Гвиддно подошел к нему и сказал:

— Никогда не видел, чтобы так вели себя в бою.

— Кто это был? — спросил Эльфин.

Киалл, одним из первых добежавший до хлева, наклонился над мертвыми и посветил им в лицо факелом. Потом выпрямился и сказал:

— Ни разу таких не видел. И одежда чудная, и лица.

— Ирландцы? — спросил Гвиддно.

Киалл помотал головой.

— Да нет, вроде.

— Неважно, откуда они, — сказал кто-то. — Главное, наш скот цел.

— Пастухи должны были поднять тревогу, — вспомнил Гвиддно. — Где они?

— Убиты. — Все повернулись к говорящему, который указывал на дальнюю стену. — Если бы не Эльфин, мы бы обнаружили кражу только к утру, когда воров бы и след простыл.

Сородичи в изумлении взглянули на Эльфина.

— Как ты узнал о набеге? — спросил отец.

— Не знаю, — отвечал он, недоуменно тряся головой. — Я не мог заснуть и вышел пройтись. Что-то услышал, увидел, как блеснул возле хлева меч. Вгляделся — а там люди. Побежал к королю, разбудил его, схватил головню из очага. Прибежал сюда…

Киалл поднял один из брошенных мечей.

— Эти мечи измазаны смолой и грязью — как и лица этих несчастных, — сказал он, поворачивая лезвие, чтобы все увидели. — Как мог ты различить блеск?

Эльфин только мотал головой.

— Не знаю. Просто увидел и побежал.

— Но почему ты не подождал нас, сынок? — спросил Гвиддно. — Это дурацкое молодечество — бросаться одному против всех.

— Может, и дурацкое, — произнес, кто-то из селян, — только я видел лицо Эльфина во время боя. Да оно горело, как головня в его руке!

— Ярче, — подхватил другой. — Он пришел в боевое исступление и излучал свет — как древние витязи!

— Видали? — добавил третий. — Он поймал копье и бросил во врагов.

— За раз уложил двоих! — выкрикнул четвертый.

Раздались победные выкрики. Киалл бросился на мертвых скотокрадов с мечом и отсек им головы с плеч. Потом протянул кровавые трофеи Эльфину со словами:

— Ты пошел на врага с одной головней. Славься же, Эльфин, сын Гвиддно Гаранхира, боец отменный!

— Славься, Эльфин! — закричали другие.