Dagome iudex: трилогия - Збигнев Ненацкий
Точно такой же рулон бересты получил и Спицимир в Гнезде. Ему его привез лестк по имени Тачала, один из тех, кто был с Пестователем в Венедийских Горах, а потом сбежал от погрома, который приготовила лесткам в Плоцке Зифика..
Спицимир руны знал. Он просчитал знаки и спросил у Тачалы:
— Ты его видел? Слышал его слова?
Тачала покорно склонил голову, но в словах его явно прозвучала издевка:
— Ты ведь, господин, слышишь слова, не высказанные или произнесенные очень даже далеко. Так что должен был и ты его услышать.
— Ты видел его?
— Как тебя сейчас.
— И где это было?
— В Медвежьем Ущелье. Он прибыл туда к группе лестков, что прячутся там от савроматов.
— Как он выглядел?
— Он не носил Андалы и золоченного панциря. Сидел на буланом громадном жеребце, а на ремешке у пояса висел его Тирфинг.
— Я тоже хочу его видеть.
— Зачем? — спросил Тачала. — Разве тебе не достаточно его приказов?
— Я не знаю его приказов.
— Ты утратил свою силу слышать невысказанные слова? — удивился Тачала.
Спицимир подал знак своим людям в черных плащах и приказал разоружить лестка.
— На пытках скажешь, что здесь ложь, а что — правда, — сказал он.
Лестк, похоже, не испугался.
— Сказал мне Пестователь: «Отправишься в Гнездо, а там Спицимир либо убьет тебя, либо прибудет ко мне, чтобы продолжить служить мне. Передай ему, что близится день гнева моего».
И такая уверенность била из фигуры и слов этого человека, что Спицимир испытал беспокойство. Тачала носил рваный белый плащ лестка, поношенной была и его одежда, поскольку, как большинство лестков, прятался он в лесах, опасаясь мести савроматов. Знал лестк, что Спицимир не шутит, когда грозит пытками. И все же не испугался. И, похоже, не потому, что был такой уж храбрый, но потому что чувствовал за собой некую огромную силу. А что могло быть этой силой, если не живой, взаправдашний Пестователь?
— И что еще приказал повторить Даго Господин и Пестователь? — спросил Спицимир.
— «Если останешься в живых, Тачала, тогда проводишь Спицимира на встречу со мной. Только он должен взять с собой не более трех воинов».
— И куда ты меня заведещь?
— На Воронью Гору во время полнолуния.
Спицимир дал знак своим стражникам.
— Возвратите ему оружие. Дайте есть и пить. Потом пускай отдохнет.
Тачалу вывели из комнат Спицимира, и повелитель Гнезда и Познании остался сам со своими мыслями. Как же сложно было ему согласиться с мыслью, будто бы Пестователь бессмертен, что целым и здоровым станет он ожидать на Вороньей Горе. Разве не познал Спицимир сладости самодеятельной власти от имени малолетнего Лестка? Ночами он засыпал, убаюкиваемый мыслями о том, как вот он, Спицимир, правит счастливо, а Лестк потихоньку подрастает. Вот что будет потом, когда пацан подрастет — Спицимир не знал. Но разве дети не болеют, не умирают, не падают с коней и разбиваются насмерть? Разве не было у Спицимира сына, красивого мальчишки по имени Наленч? А сам он, однажды настолько опьянился картинами своего правления, что в присутствии собственных воинов в черных плащах воссел на троне Пестователя. Вот только оказалось, что он малорослый и кривобокий, спинка трона заканчивалась высоко над его головой, а ноги не доходили до пола. И показалось Спицимиру, что все это видят, что выхватывает он скрываемые насмешливые взгляды своих подчиненных. Он тут же сошел с трона, никогда с тех пор не садясь на него, самое большее: сажая на нем свою любимую супругу с маленьким Лестком на руках, сам же прикорнув на стульчике рядом. Он знал уже, чего ему не хватает. Величия. А каким образом добыть величие, без которого управлять невозможно? Купить его, украсть у кого-нибудь, добыть мечом в бою? В один прекрасный день воины в черных плащах устроят заговор, и в ночной темноте получит он удар ножом в спину, поскольку не станет уже пробуждать уважения и восхищения, а только страх, ненависть и насмешку. А самым худшим из всего казалось ему то, что внезапно утратил он свою силу слышать невысказанные слова, а может силы это было в нем уж слишком много, потому что, в какую бы сторону он не повернулся, отовсюду доходили до него насмешки, что он: горбатый, с кривыми ногами, с лицом, перепаханным морщинами, он, такой малорослый, что ножны меча волоклись за ним, что он желает занять место Пестователя.
Да, он поверил в смерть Даго, хотя среди простых людей все так же говорили, что Пестователь бессмертен. Но он же не послушал и посланцев Зифики, чтобы Лестка задушить, а своего сына, Наленча, объявить властителем Гнезда и Познании. Ибо, разве не ради владычества Кира отравила Зифика великого Пестователя? Разве по-настоящему отречется она от желания, чтобы только Кир повелевал полянами?
И вот теперь появился Тачала и принес приказ Пестователя, чтобы Спицимир, всего с тремя воинами, появился на Вороньей Горе в полнолуние. Ну да, величие у у Пестователя имелось. Даже в этот момент при мысли о Пестователе, о том, что он может стать с ним лицом к лицу и отчитываться о том, чего совершил он, с тех пор как дошло до него известие об отравлении в Плоцке, страх ухватил Спицимира за горло. И даже нечто большее. Отозвалось в нем некое неосознанное желание вновь увидеть красивое лицо этого человека, упасть перед ним на колени, снять со своих плеч всяческие заботы, на мгновение скрыть голову под его плащом и получить от него новую силу и новые приказы.
Тяжело волоча ногами, Спицимир направился в комнаты своей дорогой супруги, которая жила среди гуннских ковров, шкур диких зверей, красивых предметов и резной мебели. Сейчас она как раз сидела на лавке, у ног ее играли дети Спицимира, сама же она убаюкивала на руках маленького Лестка.
Спицимир приказало служанке, чтобы та забрала детей. Когда те ушли, он упал к ногам своей жены, положив голову на ее коленях.
— Что обеспокоило тебя, Спицимир? — спросила та тихим и мягким, таким любимым голосом.
— Даго Господин и Повелитель жив и ждет меня на Вороньей Горе. Он объявляет день гнева своего.
Та нежно погладила супруга по волосам, по
