Татьяна Тихонова - Заонежье, или Жизнь по ту сторону...

Конечно, сил своих у него на это не хватило бы, но и особой заслуги в окружении столицы малочисленного народца он не видел. А союзник требовал все новых земель себе. Западные земли гномов он уже и так пообещал, а дальше шли два замечательных рудника, один из которых был полон серебра, а другой — редких, очень крупных изумрудов… Но получив корону в единовластное владение, он бы получил власть над всей Ивией. И поэтому Изъевий согласился на новые требования без раздумий.

Отойдя от стола, он обвел рассеянным взглядом кабинет и уставился на Глову, который занимался своим любимым занятием — ловил летучих мышей. Их здесь было очень много. И Глова, поражая необычайной ловкостью рук, ловил вспорхнувшее создание, отрывал ему голову и выпивал кровь…

Изъевий брезгливо поморщился, когда очередная жертва была отправлена в мусорное ведро, и сказал:

— Глов, ты можешь сослужить мне службу…

Упырь навострил уши. Его бледное, синеватое лицо с каплей крови на заостренном подбородке обратилось к хозяину. Подобие улыбки скользнуло по тонким губам, и Глова подошел ближе. Его худая, костлявая фигура почти нависла над Изъевием, обдав зловонным дыханием.

— Помнишь Завею, дочь князя Светослава? — спросил Изъевий, отходя от Гловы к окну.

Глова пожал плечами и кивнул.

— Найди ее… и заставь открыть подземный ход в крепость…

Упырь облизнулся и сказал тихо, почти прошептав:

— Как же я ее заставлю?

— Я ей письмо с тобой отправлю. Думаю ей понравится то, что я ей предложу… — улыбнулся своим мыслям Изъевий.

Пообещать этой своенравной дочке Светослава, что она станет хозяйкой Древляны, будет вполне достаточно, чтобы она и отца своего на тот свет отправила, думал он. Чувствовал Изъевий в ней червоточину…

Если Завея откроет подземный ход, то осада не затянется надолго. И можно будет отправиться к заветной мечте, к Гардоалу. Конечно, можно было отправить союзников сразу и туда, но за светлых эльфов поднимутся на защиту слишком могущественные силы, половины войск союзников будет мало, и тогда исход этой войны будет неясен… Изъевий же не хотел больше ждать. Ему нужна была корона древней страны Ив. Ему нужна была власть.

Соправитель брезгливо смотрел, как Глов опять взмахнул длинной рукой и схватил мышь. Рукайя шел уже по коридору, когда Изъевий крикнул ему в спину:

— Не медли… К тому же там, в Древляне, есть чем тебе поживиться, кроме вонючих летучих мышей…

Глов обернулся и, оскалив гнилые зубы, беззвучно засмеялся.

2

Светослав мрачно смотрел вниз со стены на орды темных пришельцев, окруживших Древляну в считанные часы. Все пространство, видимое глазу, было заполнено теперь шевелящимся живым муравейником.

А новые отряды орков все прибывали. Ехали на тяжелых грубых повозках стенобитные орудия, привести в действие которые было не под силу обычному человеку. Невероятной величины для глаза лесовича создания, одетые в доспехи, шли за ними. Их бурые, с отпечатком тупости и злобы, лица были слишком малы для такого размера туловища.

Притихшие защитники крепости подавленно следили за тем, как темная, тяжелая рать стекается к городу. Противник настолько был страшного, нечеловеческого вида, что становилось тяжко от мысли, что придется с ним сойтись лицом к лицу, что эта темная сила дохнет на тебя своим могильным холодом и протянет свои мерзкие лапы к самому дорогому тебе…

И виделось всем, насколько неравны силы, что на каждого защитника приходится, по самым грубым подсчетам, по сотне темных воинов. А они все прибывали и прибывали, и не хватало им больше места на полях вокруг города, и время от времени налетали они на стены, подставляя тяжелые, длиннющие лестницы, и лезли наверх…

Обливая кипящей смолой орков, видя, как съеживается мерзкое создание и погибает, защитники радовались как дети малой победе, страшась заглянуть хотя бы на час вперед. Бросаясь грудью на добравшегося до верха крепостной стены врага, лесовичи отважно бились насмерть…

И эти мелкие вылазки противника, ничего не значащие для него, приносили тяжелый урон рядам защитников крепости. Все привычные орудия казались жалкими против ползущей темной массы. Она просто нескончаемо наплывала и наплывала на стены. Где погибал один орк, вставало еще десять мерзких тварей, совсем не боящихся смерти, жестоких и беспощадных, вооруженных страшными кривыми мечами из металла, визжащего от жажды крови… Шел двадцатый день осады.

Князь не уходил со стены крепости вот уже десятый день. Лицо его почернело и осунулось от горя и заботы. Множество погибших и раненых, скученность людей и животных в городе, смрад от кипящих котлов со смолой, нечеловеческий, утробный вой лезущих на стены орков, жуткий визг их непостижимого оружия… И безрадостная мысль о неизбежности поражения посещала его все чаще…

Но Светослав не был так прост. Он не давал себе увязнуть в липком вязком страхе. Князь, словно солнышко, согревал души своих воинов, теряющих силы и надежду, своим присутствием, добрым словом… Он появлялся везде и проверял, есть ли еда на стене, выправляется ли вовремя исковерканное боем оружие, живы ли и помогают ли воинам лекари. Его высокая, прямая фигура в заметном светлом плаще всегда мелькала в самых горячих местах, меч с богатой серебряной рукоятью был залит кровью…

Эльф Ольсинор везде следовал за князем. Думы, одна мрачнее другой, не отпускали его. Столица лесовичей, славящаяся своей вольной, веселой жизнью свободных, сильных людей, погибала на его глазах. Помощь эльфов не успела дойти, к тому времени город был уже окружен. Весточки из-за стены, как их называли сами защитники, были очень редки, их перехватывали, и думалось Ольсинору, не без помощи Изъевия. Из коротких обрывистых известий, приносимых Огом, было слышно о том, что Свей ушел уже из страны, и о нем ничего больше не ведомо… Вокруг только и говорилось, что о княжиче и Мокше. Вся надежда лесовичей теперь была лишь на них, и все известия заканчивались вопросами, когда вернется княжич… Светослав от этого мрачнел еще больше, и Ольсинору, казалось, что дед не хочет, чтобы внук возвратился сейчас… дед боялся потерять и внука…

Если в первые дни вылазки орков были хаотичными и быстро заканчивались при первых же потерях, то последние три дня натиск их был нескончаем. Уставшие от бессонницы воины видели, как орки, ощетинившись оружием, нестройными отрядами, звериной рысью, оскалив черные зубы, бежали к стенам, падая под стрелами лучников, на место их вставали новые твари, и лезли, лезли по лестницам… Много, очень много их погибало, но это их не останавливало. Они шли по трупам тех, кто только что бежал рядом, дышал им в затылок, ел с ними из одного котла… А защитники валились с ног от усталости, сталь не выдерживала страшных ударов, рассекающих железные доспехи, не было времени лечить раны, и искусные лекари лишь разводили руками…