Олег Бондарев - На краю бездны

— Да не сказка это, олух! — воскликнул кто-то из матросов.

— Ну а что же? — сощурился Джейк.

— Пророчество.

— И чем оно отличается от сказки? Тем, что ты в него поверил?

Послышались смешки.

— Я… не знаю чем. Но сказка, она не сбудется, а пророчество сбудется, — упрямо продолжал гнуть свою линию матрос.

Смешки стали громче. Похоже, никто и раньше не сомневался в умственных способностях любителя пророчеств, а теперь отпали и последние сомнения.

— Вот когда сбудется, тогда и соглашусь, что не сказка, — сказал Джейк, довольно улыбаясь: уесть товарища на глазах у остальных — чем не радость?

Гурб хотел вмешаться в беседу, но, встретившись взглядом с Брейвом, решил все же смолчать.

Джефри все точил…

— А я вот верю, что так и будет, — неожиданно вступил в разговор некто третий.

— Ну и радуйся — с верой легче, чем без нее.

— А ты сам хоть во что-то веришь?

— В Кваруса верю. В Шнирхе. В Пять верю. Ну и в тебя, — снова улыбнулся юнга. — Чего ж мне в тебя не верить, если ты передо мной сейчас сидишь и ерунду всякую мелешь?

Эти слова почему-то смехом не сопровождались. С пол минуты в пещере царила полная тишина, нарушаемая только треском чуть подсыревших сучьев в костре, а потом другой голос произнес:

— И я вот тоже верю, что так и будет, как в пророчестве говорится!

— И я! И я! — поддержали его еще три-четыре человека.

— А здорово было б как… — размечтался штурман. — Другой мир он, наверное, раз в десять больше Фагоса.

— Я тебе могу много чего рассказать, не бойся! — подмигнул ему юнга. — И про небо, и про землю, и про то, как трещат релинги под твоим весом.

— Чем тебе не нравится мой вес? — насупился штурман.

— Да мне-то наплевать. А вот релинги жалко.

— Ну, хватит! — вмешался в беседу Остронос. Как раз вовремя, потому что штурман со товарищи уже собирался поколотить разговорившегося юнгу, паренек явно увлекся. — Сбудется… не сбудется… Нашли о чем спорить! В легенде ж говорится, что Клевец придет мир спасать, а когда его спасать понадобится, кто из вас знает, а?

Матросы, подумав немного, пожали плечами.

— Во! А я о чем? Значит, прекращаем этот спор, двое — на входе до полуночи, двое их сменяют — и до утра. Остальным — пайки дожирать и спать. Отправляемся рано утром.

— А на корабль охрану? — спросил Джефри.

— А кто на него позарится? — усмехнулся Хил. — Островок необитаемый, я здесь уже пару раз бывал. Волноваться не о чем.

По выражению лица охотника Брейв понял, что Джефри глубоко сомневается в последних словах капитана. Как бы то ни было, странный товарищ Клевца больше не произнес ни слова.

Матросы, покончившие с ужином, отправились на покой. Брейв последовал их примеру.

Заснул он на удивление быстро, убаюкиваемый неспешным разговором двух моряков.

4 Первый сидел за письменным столом и читал.

Вернее, не просто читал, а изучал — досконально перечитывая по три-четыре раза каждую строчку. Фолиант, который лежал перед этим могучим некромантом, был найден его слугами в одном из подземелий Центра. Судя по всему, работа Первых, древних людей, которые жили в Фагосе несколько веков назад.

Впрочем, некромант отлично понимал их язык, и потому сложностей с чтением у него не возникало. Лишь изредка он хмыкал, видя незнакомое слово, но оно, скорее всего, было личной выдумкой автора.

Как раз в то время, когда первая глава уже подходила к концу и вторая должна была вот-вот начаться, в дверь его комнаты постучали.

Первый нахмурился: он предпочитал проводить время в одиночестве, читая книги или практикуясь с неживой материей.

Визиты учеников, ящеров и прочих его порядком раздражали, потому что, как правило, гость задавал глупый вопрос, получал на него ответ и снова исчезал, а некроманту приходилось заново настраиваться.

— Не заперто, — сухо проронил колдун и вновь уткнулся в книгу. Может, увидят, что он занят, и не станут беспокоить?

Дверь отворилась. На пороге стоял один из ящеров — кажется, Гыр-ша.

— Я с докладом, — сообщила рептилия.

— Каким? — рассеянно поинтересовался маг, не поднимая взгляда.

— О Клевце и его спутниках.

Некромант с явной неохотой все-таки оторвался от книги.

— И что же Клевец? И его спутники?

— Сам Клевец, похоже, не так храбр и могуч, как его описывают в легендах. Один из его спутников, болотник, тоже не отличается смелостью или силой. А вот третий…

— Постой, — перебил его Первый. — Какой еще третий? Их же было двое — Клевец и болотник. Всё. О чем ты?

— В том-то и дело! Лебб о нем не знал. И поплатился жизнью.

— Что? — удивился некромант. — Жизнью? Он мертв, что ли?

— Да, мастер. Этот третий заколол его, как свинью.

— Я, конечно, всегда знал, что Лебб не самый умный из моих учеников… Но чтобы его заколол обычный человек…

— Не совсем обычный, мастер. Как сообщает наш шпион, у этого третьего была дага… и этой дагой он обратил двух мертвяков Лебба в прах.

— Дагой — в прах? Это как?

— Да вот так! Он просто сунул им между ребер свой клинок, и — бах! — молния их испепелила.

— Хм… похоже, действительно не простая у него дага. Но это он с мертвяками так, они глупые, не соображают… Как он умудрился добраться до самого Лебба?

— Лебб, как вы сказали, действительно был не самым умным из ваших учеников… Когда спутник Клевца расправился с зомби, маг просто стоял, раскрыв рот, и пялился на две горстки пепла. А третий тем временем в считаные секунды подобрался к Леббу и всадил клинок ему в живот. Так говорит шпион.

— Понятно… Кстати, где он, этот наш шпион?

— Он на одном корабле с Клевцом.

— И сколько времени прошло с той встречи, ну, Лебба с этой троицей?

— Полторы недели.

— Тогда почему я получаю сообщение лишь сейчас?

— Потому что наш шпион опасался быть замеченным и отправил доклад, только когда появилась такая возможность.

— Ага… понятно… И где теперь наш Клевец? Долго им еще плыть?

— До Центра ему не меньше недели. В настоящее время он, наверное, вместе со всеми на острове Старого Маяка, пережидает бурю.

— Отлично… Просто отлично… Эх, Лебба жалко. Потенциал у него был огромный! Вот мозгов маловато. Ладно, Шнирхе с ним. Это все, что ты хотел мне сказать?

— Да, — подумав, кивнул ящер.

— Тогда свободен.

— Да, мастер. — Рептилия поклонилась и вышла.

Дверь за ней едва закрылась, а Первый уже вновь склонился над книгой.

Он вернулся ко второй главе.

Но читал рассеянно, невнимательно.