Сергей Ветров - Магия в крови

В конце концов моим мучениям пришел конец, во всяком случае, я так тогда думал. Перевалившись через очередной бархан, я увидел источник магической энергии, вернее, два источника, два гранитных обелиска высотой метров под тридцать. Вся их поверхность была покрыта полустертыми магическими письменами, мне совершенно непонятными, что меня несказанно удивило, ведь в свое время я от скуки проштудировал гору книг из домашней библиотеки и научился читать на всех мертвых, живых и на ладан дышащих языках. Движимый любопытством и забыв про жару, я подошел к обелискам и принялся изучать их магическим зрением, намереваясь постичь их суть. Фокус несложный, всего лишь надо рассредоточить внимание и охватить всю картинку в целом, у меня это получалось проще всего, за что учитель не раз меня поддевал: «Ни на чем не можешь сосредоточиться, а как рассредоточиться, так всегда пожалуйста». Смысл обелисков оказался простым и понятным – они защищали это место от песчаных бурь, жары и сторонних взглядов, энергия поступала из-под земли, что говорило о наличии под землей ее мощного источника, проходила по письменам, обретая смысл, и шла к вершинам обелисков. Там находились навершия в виде полумесяцев из серебристого металла, они и служили фокусаторами, определяющими зону действия заклинания. Просто, но надежно.

Разобравшись с обелисками, решил посмотреть, что же они защищали. Как только я прошел через едва заметную завесу заклинания, передо мной предстал полуразрушенный-полузасыпанный комплекс зданий со следами явно магической атаки, впрочем, те, кто его защищали, в долгу явно не оставались, если судить по воронкам в гранитных плитах и стеклянным статуям из расплавленного песка. Скорее всего, нападавшие снесли обелиски, защищавшие храм с других сторон, – о том, что это был именно храм, говорила аура этого места, наполненная особым видом магической энергии, которую еще называют божественной, именно ее используют для своих заклятий жрецы, сила которых зависит лишь от глубины веры. Войдя под прикрытие обелисков, я с облегчением вдохнул прохладный, напоенный силой воздух, и окружающий пейзаж вдруг потек и начал изменяться, реальность заменила иллюзия.

Сон или явь? Прекрасный оазис на пересечении четырех дорог, и храм, что находится в его центре, выстеленные камнем дороги и площадки. Мраморные фонтаны и тенистые аллеи. Мирный и спокойный пейзаж.

Но здесь нет умиротворения и покоя, в тени деревьев воины стискивают рукояти мечей, готовясь к своему последнему бою: погибнуть, но задержать врага, не дать догнать уходящий караван, ведь он их последняя надежда.

Звук порванной струны, и вновь стою среди наполовину засыпанных песком развалин. Иду дальше. Вот здесь раньше был фонтан, теперь лишь полузасыпанная воронка с оплавленными краями, рядом кусок стены с отпечатавшимся на нем силуэтом неведомой твари, судя по всему, это все, что осталось от нее после взрыва. Я прикинул, какой для этого нужен огнешар, и мне стало неуютно, не хотел бы я быть на месте тех, кто штурмовал этот оазис. Маг или жрец такой силы, которому нечего терять, способен на многое. А вот и главный вход, вернее, то, что от него осталось, здесь бой был наиболее жарок, причем в прямом смысле: в секторе обстрела из главного входа не осталось ничего, кроме ровной стеклянной поверхности, на которой не мог удержаться даже песок…

Щелчок невидимых пальцев, и передо мной – стена из сомкнутых «чешуей» металлических щитов, а за ними, на ступенях, – фигуры в белых одеждах, юноши и девушки с луками в руках и странные существа с головами птиц и кошек. Я захотел подойти поближе, но сзади раздался резкий полукрик-полухрип. Попытавшись развернуться, я вместо этого переместился за спины защищающихся. На них накатывала волна воинов в темных одеждах, мертвых воинов.

Одна их звероголовых фигур вскинула руку и пропела мелодичный куплет на неведомом языке. В толпу умертвий с неба ударил широкий луч света, фигуры, освещенные им, рассыпались пеплом, а песок под ними мгновенно расплавился. Я не успел подумать, что заклинание не слишком эффективно, как луч двинулся через строй, испепеляя врагов десятками. Тут же другие фигуры со звериными головами, вскинув руки, начали петь то же заклятие, обрушив на нападающих стену света. Я постарался его запомнить, – преимуществом песенных заклятий является как раз то, что их можно использовать не понимая сути.

До шеренги воинов ни один зомби не добрался, правда, для классического зомби нападающие были слишком бодрыми, а это явно попахивает некромантией.

Снова раздался полухрип-полувсхлип, и из-за барханов показался новый отряд нападавших. Двухметровые чернокожие фигуры с собачьими головами. Их было немного, не больше сотни, но по тому, как начали перестраиваться воины у основания лестницы и зашевелились звероглавцы, я понял: их сила не в числе. Воины с щитами отошли назад, их место заняли копьеносцы, готовясь принять нападающих на копья. Собакоглавцы неслись огромными прыжками, легко избегая испепеляющих лучей. Зверолюди, поняв их неэффективность, начали новую песнь-заклятие. Тут же в дело вступили лучники, посылаемые ими стрелы неслись по совершенно сумасшедшим траекториям, настигая бегущих. Попав в цель, они сначала не причиняли нападавшим какого-либо вреда, те даже не снижали скорость, но через несколько мгновений начинали наливаться злым алым свечением, после чего следовала вспышка и противник рассыпался прахом.

Первые демоны, именно так я определил их природу, ворвались в строй воинов, те разлетались от них, как дровосеки от златолиста. Десяток напоровшихся на копья собакоглавцев так и остался стоять у основания лестницы, на их коже поблескивала тончайшая корочка льда, остальные прорубались через редеющий отряд воинов. И не сказал бы, что это было слишком просто: отброшенные страшными ударами воины вскакивали и кидались снова в бой, хотя после их столкновений со стенами с тех осыпалась облицовка. Вот один из защитников могучим вертикальным ударом меча разрубил одного собакоглавца и тут же погиб от кописа другого. Но, несмотря на отчаянное сопротивление, силы защитников таяли быстрее, чем гибли нападающие.

До лучников оставалось все меньше ступеней. Но тут одна из кошколюдей сбросила накидку с плеч, оставшись в набедренной повязке и легком нагруднике – как еще можно назвать этот явно декоративный предмет одежды из золотых колец, я не представлял, – сдернула с пояса два небольших серпа и одним прыжком, промелькнув в воздухе, оказалась среди собакоглавцев. Как она сражалась! Стремительны и гармоничны движения воительницы, исполняющей танец смерти, – легкими грациозными движениями она отводила изогнутые мечи собакоглавцев и скользила через их строй, оставляя за собой безжизненные тела. Ее серпы проходили через их тела, не оставляя ран, но, выходя, они забирали что-то важное, что-то важное по имени жизнь. Собакоглавцы падали ей под ноги, как куклы. Танец продолжался недолго, лишь несколько мгновений, но для меня они растянулись в вечность. Я не раз видел тренировки сестры и неплохо разбирался в искусстве боя, правда, как критик, но здесь был совершенно другой уровень мастерства. Уровень, за которым мастерство можно назвать лишь искусством. Как только труп последнего собакоглавца скатился к подножию лестницы, из-за барханов опять раздался полувой-полурев, и в атаку пошел еще один отряд собакоглавцев. Кошка насмешливо фыркнула и легкой танцующей походкой направилась им навстречу.