Маргарита Полякова - Алхимик

— Я правильно понимаю, истинное именем обычно никто не пользуется? — уточнила я. — Тот есть «Мирлин» — это твое прозвище?

— Ну да… Истинное имя дают при рождении. И далеко не каждый решается его афишировать. Даже перед черным камнем. Считается, что узнав истинное имя, ты обретаешь власть над его хозяином. Норлоки и тролли вообще никому этих имен не открывают.

Хе… ну понятно теперь, почему Шерман так удивился, когда я с ним знакомиться начала, и свое настоящее имя сказала. Любопытно, и что норлок с ним будет делать?

— А если кто‑нибудь узнает чужое истинное имя случайно?

— Что значит «случайно»? — удивилась Мирлин. — Такого не бывает!

— И все‑таки?

— Как только ты произнесешь истинное имя без разрешения хозяина, об этом тут же узнает ближайший дежурный маг происшествий. Он сообщит о тебе хозяину имени, и тот назначит штраф, который ты обязана будешь выплатить.

— И большой штраф?

— Столько, сколько стоит сам хозяин имени. Если он не знатен и не богат, сумма штрафа будет равна стоимости его, как раба, на невольничьем рынке, учитывая все его таланты и способности. А если ты, Брин, оскорбишь знатного человека, то сумма штрафа будет включать в себя и сумму принадлежащей ему на данный момент собственности

— Ничего себе! — возмутилась я, прикинув, сколько будет стоить даже самый задрипанный торговец. — Это же бешеные деньги!

— И еще какие, — ничем не утешила меня Мирлин. — И если ты не сможешь оплатить наложенный на тебя штраф — окажешься в тюрьме.

— А каким образом накладывается этот штраф? — удивилась я.

— Обычным. Маг получает известие о нарушении порядка, находит тебя через свое зеркало и (где бы ты ни находилась на данный момент) вешает на тебя магический маячок. Его присутствие на тебе может обнаружить любой страж порядка, куда бы ты ни попыталась скрыться. Так что арестовать тебя большого труда не составит.

— Весело…

— Брин, ну теперь‑то ты понимаешь, что Тур действительно испытывает ко мне серьезные чувства? Ведь просто так он никогда не открыл бы мне своего истинного имени.

— Лыко — мочало, начали сначала… — застонала я. — Пусть сначала гремлин даст тебе клятву у магического камня, а потом мы снова к этой теме вернемся.

Мирлин счастливо улыбнулась и закивала головой, соглашаясь со сказанным. Что‑то не нравится мне такая ее податливость. Как бы моя подопечная какой‑нибудь фортель неожиданный не выкинула. Насколько я успела узнать Мирлин, она на такое вполне способна. Слишком уж эта девчонка привыкла быть сама себе хозяйкой. Да и на самом деле — когда ты все свои 14 лет никому не нужна была, трудно привыкнуть к тому, что кто‑то интересуется твоей жизнью. И практически невозможно смириться с тем, что кто‑то за тебя решает твою судьбу. Меня, например, такие действия просто бесят. Разве я обрадовалась, когда обнаружила на себе татуировку в форме бабочки? А когда выяснила, что мне срочно нужно замуж выходить? То‑то. А почему же я удивляюсь, что подобное вмешательство в личную жизнь не нравится Мирлин? Она ведь девочка свободолюбивая. И самостоятельная. Даже чересчур.

Впрочем, в нашей развеселой королевской труппе с характером были все. Чего — чего, а такое в дороге никак не скроешь. Даже при большом желании. А прятать свой норов, в общем‑то, не желал никто. Да и зачем? Не благородные же рыцари вокруг собрались, актеры. А им в принципе нормальными быть не полагается. Взять хотя бы Мимела. Ну что мы знаем о троллях? Что они злобные, тупые, воинственные и жестокие. Единственный эпитет, который я опустила бы при характеристике Мимела — «тупые». Соображал тролль так, что дай бог всякому. Я порой даже думала, что напрасно Мимел подался в бродячие актеры. Воин бы из него получился — первый сорт. И не просто воин, а командующий. Однако быть его солдатом я точно не согласилась бы, ибо тролль предпочитал командовать тычками, пинками и постоянным ором. Слава Богу, нас с Мирлин это не касалось, а вот гремлины и Манка от его отвратительного характера страдали периодически. Мне даже казалось, что Тур к нам перебирался в повозку не только из‑за красивых глазок Мирлин, но и для того, чтобы скрыться с глаз Мимела. В общем‑то, я тоже старалась лишний раз под горячую руку ему не попадаться. Хоть Мимел и пытался сдерживать свой темперамент в отношении меня, но нарываться на неприятности не хотелось. Так что лично я общалась с троллем только тогда, когда он был в наиболее благодушном состоянии — то есть после обеда. Впрочем, Мимел и в хорошем настроении собеседником был паршивым. Говорил мало, короткими, рублеными фразами, а часть вопросов вообще пропускал мимо ушей.

Манка по своему характеру отличалась от Мимела, как день от ночи. Ни одна из характеристик троллей не подходила к ней даже с самой большой натяжкой. Общительностью, правда, она тоже не страдала — в лучшем случае могла перекинуться парой фраз. Но злобной и жестокой ее не смог бы назвать даже самый недоброжелательный человек. Скорее, Манка подходила под типаж «идеальная жена». Она носилась с Мимелом как курица с яйцом. И кормила его в первую очередь, и за вещами его тщательно следила, и бегала как ошпаренная при первом желании тролля типа «пойди, подай, принеси». Причем Мимел (как, впрочем, и все мужчины) воспринимал внимание Манки как нечто само собой разумеющееся и пользовался им без всякого стеснения. Меня иногда прям с души воротило. Но не будешь же в чужие отношения вмешиваться! Тем более, что Манка, казалось, была просто счастлива только от того факта, что Мимел вообще позволил ей находиться рядом. А на мой намек поискать себе что‑нибудь получше возмущенно фыркнула. И объяснила, что лучше, чем ее любимый тролль, мужчин на свете в принципе не бывает. Ну, что ж… каждому свое. И если Манка считает, что Мимел — мужчина ее мечты, то кто я такая, чтобы возражать?

Да уж, любовь — это довольно странная штука. И опасная. Любовь считают головокружительной радостью. Вроде глупых стишков, написанных на открытках к дню святого Валентина, украшенных перышками и ленточками. Нет, все совсем не так. Это мучительное, грызущее душу, лихорадочное и тяжелое чувство, жажда, которую невозможно утолить. Манка из‑за нее превратилась в тень самой себя. Она и живет‑то, кажется, только затем, чтобы Мимелу было легко, удобно и комфортно существовать. А Тур? С тех пор, как ему понравилась Мирлин, он не отходит от нее ни на шаг, забывая о своих обязанностях и получая за это нагоняи от Мимела с Тором. Кстати, надо отдать старшему гремлину должное — он приложил все усилия, чтобы привести Тура в чувство и отвлечь его от сомнительного увлечения. Счаз — з-з! Упертый гремлин доводов старшего брата слушать не желал. И даже вежливо его посылал куда подальше намекая, чтоб тот сначала с собственными проблемами разобрался. Я, конечно, попыталась выяснить, что это за проблемы такие, но братья молчали как партизаны. Ясно было только одно — с Тором что‑то действительно не так. Ибо он из умеренно общительного типа превратился в абсолютно безмолвного. Мало того, Тор еще и откололся от коллектива. Не знаю уж, где (а главное — зачем) он пропадал, но видела я его только во время обеда. Причем выглядел гремлин настолько мрачно и раздраженно, что приставать к нему с вопросами я не решалась. Мало ли какие особенности есть у гремлинов! Хотя… Тур же не такой!