Эйнемида IV. Солнце нового мира. - Антон Чигинёв
Хилон пожал плечами.
– Если ты завершишь паломничество здесь, я брошу его в море как дар отцу-Сефетарису, – сообщил жрец. – Если ты начнёшь испытание, и погибнешь, – он обвёл рукой стены с гирляндами, – я повешу его здесь, на одну из этих нитей. Среди этих камней есть имена чужеземцев, но все они там, в конце – те нити повесили в числе первых. Последний раз не островитянин требовал последнее испытание пару сотен лет назад.
– А если я пройду испытание?
– Если… – хмыкнул жрец. – Если пройдёшь, место твоему камню вон там, но я настоятельно не советую пробовать.
Хилон посмотрел на указаную жрецом стену за грубой серокаменной статуей Гонителя волн. Здесь тоже висели нитки с камнями, но совсем немного – раза в четыре меньше.
– Здесь ведь есть камни чужеземцев, – уверенно сказал Хилон, разглядывая гирлянды.
– Есть, – нехотя ответил Скефол. – Один. Из примерно полусотни тех, кто пытался.
– Значит, это всё-таки возможно. Ты знаешь, как звали того чужеземца?
– Знаю. Его камень показывают новичкам, как диковину, – Скефол осторожно раздвинул гирлянду и указал на непримечательный розоватый камешек. – Вот он. Некий Иофей, сын Эпиоклета, анфеец. Говорят, это было почти тысячу лет назад, в войну Ста царей, но как и при каких обстоятельствах, неизвестно.
Иофей… Хилон скорее бы удивился, назови жрец иное имя. Он осторожно взял розовый камешек и вгляделся в едва различимые древние буквы. Так писали в старину, когда, по указу судьи Иулла, понятные немногим тироновы глифы и множество вариантов упрощённого письма заменили одним, но сами буквы ещё не обрели окончательный вид.
– Если Иофей смог, смогу и я.
Возвращённая на место гирлянда негромко звякнула, ударившись о соседние.
– Странная уверенность. Почему?
– Мы родичи. Он был племянником моего предка Элефтера.
– Вот как, – поднял бровь жрец. – Родственник. Это бы помогло, если бы он был от крови моря и ты бы её унаследовал. Может так и есть? Но это слишком неверная надежда. Тысяча лет – долгий срок.
– Лучше, чем ничего.
– И всё же недостаточно. Последний раз предлагаю: откажись.
– Нет. Я желаю пройти испытание.
– Даже зная, что, скорее всего, умрёшь?
– За последний год я умирал дважды, – Хилон вспомнил утро после попойки в омфийском храме. – И один раз лучше бы умер.
– Что ж. Это твоя жизнь, ты вправе делать с ней, что хочешь. Мне следовало бы одобрить твоё рвение, но я не вижу, чтобы тобой двигало благочестие.
– Есть вещи не менее важные, чем благочестие.
– Вряд ли здесь подходящее место для этого утверждения, – бескровные губы жреца тронула лёгкая усмешка. – Что ж, раз ты решил, идём.
Они прошли в смежную пещеру, скрытую за расшитым морскими коньками занавесом. Здесь обстановка была совсем простой: одиннадцать каменных статуй морских обитателей вдоль стен, бронзовые светильники с бело-зелёным огнём и широкая неровная дыра в полу. Сквозь дыру доносился шум плещущихся волн.
– Встань здесь, – Скефол указал на вбитый в пол бронзовый диск шириной в локоть. – Сними одежду.
Хилон без раздумий скинул отсыревший гиматий, снял сандалии и встал на диск. Холод влажной бронзы ожёг босые ступни. В руках жреца появился заставленный баночками деревянный лоток, похожий на те, с какими ходят разносчики.
– Теперь, подумай о том, что есть море, что заключено в этом слове, – Скефол щедро зачерпнул пахнущей тиной зелёной жижи и принялся втирать её в лицо Хилона. – Море – это жизнь. Его вода солона, как кровь в твоих жилах, ибо море – кровь мира, – бронзовая игла кольнула по два раза в грудь и в шею, красные ручейки побежали вниз по телу. – Море – это вселенная, ибо его глубины скрывают целый мир, – диск из прессованых горьковато-безвкусных водорослей лёг на язык, и лёгкий тычок в горло заставил проглотить. – Море – это тайна, ибо сокрывает больше, чем открывает, – измазаная тёмно-бордовым кисть коснулась плеч, живота, бёдер и паха. – Я дам тебе всё, чтобы открыть эту тайну, остальное зависит от тебя. «Эй Септайор, эо-ээй…»
Жрец негромко затянул протяжный гимн. Хилон почувствовал, как начинает гореть лицо, как несённая на тело краска стягивает кожу, как пульсирует кровь в ранах на груди и шее. В желудке забурлило, к горлу подкатила тошнота.
– Что теперь? – спросил он, когда песнь стихла.
– Теперь? –криво усмехнулся жрец. – Теперь вперёд, никуда не сворачивая. Септайор галатиройр, пойтойн, карэ э орфо. Сефетарис гонитель волн, глубинный прими свою жертву.
Он резко толкнул в грудь, и не ожидавший этого Хилон отлетел к краю щели. Ноги ухнули в пустоту, пальцы бессильно соскользнули по мокрому камню, и пенящийся водоворот стремительно бросился навстречу. Удар вышиб воздух из лёгких, тело обожгло болью и холодом, ошеломлённого Хилона закрутило и повлекло вниз, швыряя, точно куклу, о каменные стенки. Не успел Хилон толком испугаться, как бурное течение исчезло, и он обнаружил себя в широком каменном туннеле, густо поросшем ракушками и кораллами. Вокруг плавно колыхались длинные зелёные водоросли.
Хилон недоуменно моргнул. Водоросли, значит он под водой, но дышится легко, точно в лесу после дождя. Удивлённый, он поднял руку, и ощутил восторг, граничащий с паникой. Руки… не было. Там, где кисть жреца коснулась предплечий, росли бордовые чешуйчатые лапы с длинными перепончатыми пальцами. Взглянув вниз, Хилон шумно выдохнул, увидев точно такие же жабьи лапы вместо ног, и ещё больше удивился, осознав, что услышал собственный вздох. В происходящее верилось с трудом, но приходилось признать: если это не помешательство, сила Сефетариса, точно в сказках про колдовство и метаморфозы, превратила его в некое подобие тритона.
«Вперёд, никуда не сворачивая…» – пришли на ум слова жреца. Что ж, сворачивать всё равно некуда, да и назад путь закрыт. Хилон повёл руками, и новообретённые конечности с лёгкостью бросили его тело сквозь водную толщу.
Дух захватило от скорости, а ещё больше от красот, раскинувшихся вокруг. Со скоростью запряжённой четвёркой колесницы Хилон мчался по каменному желобу сквозь настоящий лес водорослей и кораллов самых невероятных расцветок и форм. Длинные и зелёные нити «травы», раскидистые коралловые «деревья», многоцветные венчики «кустов», красные и фиолетовые звёзды «цветов» – невероятный калейдоскоп красок, картина, непредставимая скудному воображению живущих на
