Волшебник Земноморья - Урсула К. Ле Гуин
Ни Боба, ни Яхонта Гед нигде не встречал и не спрашивал о них. Мальчики, признававшие его раньше своим вожаком и восхищавшиеся им, за месяцы его болезни успели продвинуться далеко вперед, и всю ту весну и лето ему пришлось заниматься с учениками, которые были моложе его. И даже среди них он отнюдь не блистал, ибо слова любого заклинания, вызывающего даже самую простую иллюзию, сковывали ему язык и не шли с губ, а руки утратили свою прежнюю сноровку.
Осенью он снова отправился в Башню Уединения к Учителю Имен. Занятия с ним, нагонявшие прежде такую скуку, теперь были ему приятны, ибо больше всего на свете он хотел сейчас жить в тишине и больше никогда и нигде не применять свою силу; и этому желанию, как ничто другое, подходило бесконечное заучивание длинных списков, когда не надо было творить никаких заклинаний, и его сила могла мирно дремать в нем.
Ночью, накануне его ухода в Башню, к нему в комнату явился некто в коричневом дорожном плаще с дубовым жезлом, нижний конец которого был из кованого железа. Гед вскочил на ноги.
— Ястреб…
Услышав этот голос, Гед поднял глаза: перед ним стоял Боб, солидный, крепкий, приземистый. Его черное грубоватое лицо повзрослело, но улыбался он по-прежнему широко и открыто. На плече у него затаился пятнистый зверек с огромными, сверкающими глазами.
— Он был со мной все время, пока ты болел, и мне грустно расставаться с ним, — сказал Боб. — Еще грустнее, что приходится расстаться с тобой, Ястреб. Но ничего не поделаешь, надо возвращаться домой. Ну, хоэг! Иди к своему хозяину!
Боб ласково погладил отака и спустил его на пол. Зверек быстро отбежал к соломенному тюфяку, на котором спал Гед, уселся на нем и сразу принялся вылизывать свою шубку сухим коричневым язычком, похожим на крошечный листок. Боб засмеялся, глядя на него, но Гед даже не улыбнулся. Он нагнулся, чтобы не видно было его лица, и начал гладить отака.
— Я уж подумал, что ты не хочешь меня видеть, — сказал он.
У него и в мыслях не было упрекать за это Боба, но тот сказал:
— Я не мог прийти раньше. Сначала не пускал Учитель Целения, потом я занимался в Роще, а оттуда нельзя уходить до окончания всех занятий. Смог прийти, как только заслужил посох. Послушай, когда ты тоже освободишься, приезжай ко мне в Восточный Простор. Я буду тебя ждать. В наших городишках живется неплохо, и к волшебникам всегда относятся хорошо.
— Когда я освобожусь… — буркнул Гед и, чуть пожав плечами, попробовал улыбнуться.
Боб глянул на него — не совсем так, как смотрел раньше. Взгляд его по-прежнему светился любовью, но в нем было то, чем отличается взгляд волшебника. Он сказал тихо:
— Но не всю же жизнь сидеть тебе на Роке!
— Ну… думаю, найдется кое-какая работа… помогать Учителю в Башне… Буду искать здесь, по книгам и по звездам, утраченные имена, может, таким образом… никому больше не причиню вреда, хотя… и добра тоже… скорее всего…
— Может быть, — сказал Боб. — Однако, хотя я, конечно, не провидец, но когда смотрю на тебя, то вижу не в комнатенке среди книг, а на морском просторе, и на твоем пути — огненные драконы, башни замков, города… И все это видится с огромной высоты, словно летящий ястреб разглядывает какую-нибудь мошку.
— А за моей спиной? Видишь ли ты что-нибудь позади меня? — спросил Гед. Но слова застыли у него на губах, потому что волшебный огонек, висевший между ними, вдруг отбросил на пол и стену огромную тень Геда.
Тогда, отвернув лицо, чтобы не было видно изуродованной щеки, Гед выдавил из себя, запинаясь:
— Не будем больше об этом. Расскажи лучше, куда едешь и что собираешься там делать?
— Еду домой повидаться с братом и сестрой, той, про которую я тебе рассказывал. Я оставил ее совсем малышкой, а теперь скоро день ее Наречения. Как подумаешь об этом, просто не верится. Ну а работу поищу себе где-нибудь на соседних островах, для волшебника всегда найдется место. Я бы, конечно, остался с тобой подольше и обо всем поговорил, но не могу; корабль уходит нынче ночью, и вот-вот начнется отлив. Ястреб, если ты попадешь в наши края, — заходи ко мне обязательно. И если я тебе понадоблюсь, пошли за мной. Или просто позови — по имени. Меня зовут Эстарриол.
И Гед поднял свое изуродованное лицо и глянул в глаза Другу.
После этого они тихо простились. Боб вышел из комнаты и пошел по каменному коридору к выходу, а ночью он покинул Рок.
А Гед долго еще стоял неподвижно, глядя на дверь, как будто услышал потрясающую новость, и нужно было укрепить и возвысить свой дух, чтобы постичь ее подлинное значение. И этой новостью было доверие, оказанное Бобом, когда он назвал Геду свое истинное имя.
Истинное имя человека мог знать лишь он сам и тот, кто дал ему это имя. В крайнем случае он мог открыть его брату, жене или другу, но даже они не могли называть его так в присутствии третьего или там, где истинное имя могло быть услышано кем-то чужим. Среди прочих людей они должны были звать его, как и все остальные, мирским именем — Ястреб, Боб, Огион (что означало Еловая Шишка). Но если даже простой человек должен был скрывать свое истинное имя от всех, кроме тех немногих, кого он любил и кому доверял, то насколько же более осторожными и скрытными приходилось быть волшебникам, которые, будучи сами опасными, неизмеримо больше подвергались всяким опасностям! Тот, кто знал истинное имя человека, держал в руках его жизнь. И вот Геду, утратившему веру в себя, Боб вручил дар, каким можно удостоить лишь настоящего друга — ибо он верил в него по-прежнему, твердо и непоколебимо, сейчас и вовеки. Гед сел на свой
