Волшебник Земноморья - Урсула К. Ле Гуин
— Он полетел впереди него, — сказал Учитель Целостности, который тоже бодрствовал у ложа Верховного Мага.
Наступил день, ясный и теплый. Но и в Большом Доме, и на улочках Твила было тихо. Не слышалось ни одного громкого звука, никто не повышал голоса, и лишь в полдень на Башне Песнопений громко зазвонил колокол, отбивая медлительные, размеренные удары.
На следующий день девять Учителей Рока собрались под темными сводами Вековечной Рощи, в таинственном священном месте. Но даже там они воздвигли вокруг себя девять магических стен молчания, чтобы ни человек, ни иная сила не смогли потревожить или подслушать их в то время, когда они будут избирать среди всех магов Земноморья того, кому отныне быть Верховным Магом Рока. Выбор пал на Геншера с острова Вай. Сразу же по Внутреннему морю послали корабль на Вай, чтобы доставить Геншера на Рок. Сам Учитель Ветродействия стоял на корме и направлял в паруса магический ветер. Корабль быстро отошел от берега и растаял в морской дали.
Об этих событиях Гед ничего не знал. Целых четыре летних недели лежал он, ослепший, оглохший и бессловесный, и лишь стонал или вскрикивал что-то невнятное, как раненый зверь. Но понемногу терпение и искусство Учителя Целения стало оказывать действие: раны Геда начали затягиваться, а жар спадать. Казалось, к нему начал возвращаться и слух, хотя по-прежнему он ничего не говорил. Однажды в ясный осенний день Учитель Целения открыл ставни в покое, где лежал Гед. С той темной ночи на холме Рока Гед не видел ничего, кроме тьмы, но сегодня он увидел и дневной свет, и яркое солнце. Он закрыл лицо, изуродованное шрамами, и заплакал.
Когда пришла зима, он заговорил — косноязычно, заплетающимся языком; Учитель Целения все еще держал его в Покое Исцеления: силы не вернулись еще в его тело, и дух еще был слаб. Только ранней весной Учитель выпустил его, сказав, что в первую очередь надо пойти к Верховному Магу Геншеру и присягнуть ему на верность, ибо, когда Геншер прибыл на Рок и принимал присягу у всех учеников и Учителей Рока, Гед еще не вставал с постели.
Все долгие месяцы болезни товарищам Геда не позволяли навещать его. Поэтому, не узнавая его, ученики в недоумении спрашивали:
— Это кто такой?
Когда-то он был высоким, гибким и сильным подростком, легким на ногу. Теперь, хромая от боли, он шел неуверенной походкой, не поднимая потупленных глаз, а на левой щеке белели чудовищные свежие шрамы. Он уклонялся от встреч со всеми, кто его узнавал или не узнавал, и шел прямо ко Двору с Фонтаном. Когда-то там его дожидался Неммерле. Теперь его ждал Геншер.
Как и прежний, новый Верховный Маг был закутан в белый плащ; но, как большинство уроженцев Вая и всего Восточного Простора, Геншер был чернокож. Он встретил Геда сумрачным взглядом из-под черных бровей.
Гед преклонил перед ним колени и произнес слова клятвы, обязующие к верности и послушанию. Геншер некоторое время молчал.
— Что ты сделал, я знаю, — сказал он наконец. — Но что ты представляешь из себя, мне не известно. Поэтому я не могу принять твоей присяги.
Гед, поднявшись, схватился рукой за ствол деревца возле фонтана, чтобы устоять на ногах. Язык его не слушался, и он не сразу нашел нужные слова. Наконец он произнес:
— Значит ли это, господин мой, что мне следует покинуть Рок?
— А ты хочешь покинуть Рок?
— Нет.
— Чего же ты хочешь?
— Остаться. Учиться. Исправить… зло…
— Самому Неммерле оказалось это не под силу, — жестко сказал Геншер. — Нет. Я просто не могу позволить тебе покинуть Рок. Ничто в мире не защитит тебя, лишь сила живущих здесь Учителей да магическая стена, воздвигнутая вокруг острова, чтобы отгонять от него любое зло. Стоит тебе сейчас покинуть остров, Тварь, которую ты выпустил на волю, найдет тебя, чтобы вселиться в твое тело и завладеть тобой. Тогда ты станешь не человеком, а геббетом, пустой куклой, исполняющей все, что пожелает злобная Тень из Тьмы, которую ты призвал в свет. Поэтому, пока ты не достигнешь такой мощи, что будешь в силах защитить себя сам, тебе следует оставаться здесь. Вот только я не знаю, может ли какой-либо человек обрести такую силу. А Тень ждет тебя там, снаружи — в этом я уверен. Ждет даже сейчас, в эту минуту. Не видал ли ты ее с той ночи?
— Она являлась в мои сны, господин мой, — и, помолчав несколько мгновений, терзаемый болью и стыдом, Гед продолжал: — Господин Геншер, я даже не знаю, что это было — существо, которое я призвал, которое набросилось на меня…
— И я не знаю. У этого существа нет имени… От рождения тебе дарована великая сила, но ты злоупотребил ею, сотворив такие чары, с которыми не смог справиться. Ты не соизволил даже узнать, как подействуют эти заклинания на Равновесие света и тьмы, жизни и смерти, добра и зла. И самое прискорбное, что толкнули тебя на это гордыня и ненависть. Надо ли удивляться тому, что итог получился столь разрушительным? Ты вызвал душу умершей, но вместе с нею явилась некая сила — даже не Смерти, а Нежизни. Незваная, явилась она из мест, где нет имен. Она есть зло и жаждет творить зло твоими руками. Сила, которая дала тебе такую власть, способную вызвать эту Тень, — эта же сила дала Тени власть над тобой. Отныне вы связаны. Она — тень, отбрасываемая тобой. Тень твоей гордыни, самонадеянности, невежества. Есть ли имя у тени?
Гед стоял перед ним, слабеющий, измученный. Наконец он сказал:
— Лучше бы я умер.
— Кто ты такой, чтоб судить об этом — ты, за которого отдал свою жизнь Неммерле?.. На Роке ты в безопасности. Можешь жить здесь и продолжать учебу. Мне говорили, ты способный. Поэтому иди и займись делом. И делай его как следует. Это все, что тебе остается.
Так закончил Геншер и сразу исчез, как умеют исчезать только маги. Струи фонтана искрились и играли в солнечных лучах, а Гед еще какое-то время стоял, наблюдая за ним, вслушиваясь в его лепет и думая о Неммерле. Когда-то, в этом самом дворике, ему послышалось некое слово, которое шепнул ему солнечный свет. После этого ему пришлось услышать слово, изреченное самой тьмой, и его уже нельзя было сделать непроизнесенным.
Покинув двор, он пошел в свою старую комнату в Южной Башне,
