Ян Сигел - Честь чародея
Она рассказала им о последних новостях и о разговоре с Рэггинбоуном. Посыпались вопросы и предположения, разгорелся спор, и Гэйнор с Уиллом забыли о своих личных обидах.
— Я не понимаю, — сказал в конце Уилл, — каким боком здесь замешан Эзмордис, ой, простите, Древний Дух. Только не говорите мне, что он не имеет к этому никакого отношения; я все равно не поверю. Он никогда надолго не выходит из игры. Он как Бог или дьявол — куда человек, туда и он.
— На протяжении многих веков он и был богом и дьяволом, — сказала Ферн. — А мы были слишком доверчивы: мы поклонялись ему и боялись его. Именно поэтому он набрал силу. И тем не менее…
— И тем не менее он хочет привлечь тебя на свою сторону, — настаивал Уилл. — А ты уже дважды отказала ему. Может быть, он посылает тебе этот сон снова и снова, чтобы испытать тебя и немного загипнотизировать? Третий раз…
— Будет успешным? — закончила за него Ферн. — Возможно. Но я уже не ребенок; ему будет не так просто проникнуть в мой разум. Мой Дар стал сильнее, и теперь он охраняет меня. И потом, если сон должен гипнотизировать меня, то у него плохо это получается, он только наполняет меня ужасом. И с каждым разом все больше… Но оставим это пока. Сейчас главная проблема — это Моргас.
— Но она же не так опасна, как Древний Дух? — спросила Гэйнор.
— В каком–то смысле даже более опасна. Он живет в реальном мире с самого его основания; он знает его законы. Как сказал Рэггинбоун, Древний Дух стал частью этого мира, пусть худшей, но частью. Его цель — сеять разрушение и отчаяние — вплетена в судьбы этого мира, она оттеняет наше стремление к счастью, объединению всего человечества. А Моргас другая. Она слишком долго жила вне этого мира и мыслит категориями Темных Веков. Если она и слышала о ядерном оружии, то бьюсь об заклад, считает радиоактивный распад некоей дьявольской магией, которую можно остановить сильным заклинанием. Похоже, для нее современный мир — это что–то вроде магазина игрушек, забитого забавными безделушками. Бог знает, что ей придет в голову.
— Ты хочешь сказать, — подвел итог Уилл, — что Древний Дух знает, как играть в эту игру, но жульничает, а Моргас вообще считает ее другой игрой.
— И играет по колдовским правилам, — добавила Гэйнор.
— По колдовским правилам, — эхом отозвалась Ферн. — И как можно скорее мне нужно выяснить, в чем они заключаются.
На следующий день Ферн поговорила с Люком. Он был какой–то рассеянный и раза три сказал, что нашел плюшевого мишку.
— Хорошо, оставим это, — сдаваясь, сказала Ферн.
— Вы выяснили что–нибудь в Йорке?
— Не в Йорке, а в Йоркшире. Я ездила туда не выяснять, а посоветоваться кое с кем. Простите, но… вы себя хорошо чувствуете?
— Не очень, — признался Люк. — Двухдневное похмелье. И головная боль никак не пройдет.
— Что вы пили?
— Виски.
— Мне следовало предупредить вас, что сейчас надо быть поосторожнее с алкоголем. Он раскрывает ваш разум, и туда может проникнуть все что угодно.
— Знаю, — отозвался Люк. — Кажется, что–то уже проникло. Я все время видел людей с головами животных. Я смотрел в зеркало, но даже у меня была звериная голова. Только вы оставались нормальной.
— Но меня с вами не было, — возразила Ферн.
— Но я… представил вас.
— А какая голова была у вас?
— Что–то серое и лисье, — ответил он. — Не знаю, важно ли это, но мне кажется, я должен рассказать вам, что случилось потом. После вечеринки я направился к дому моего отца. Я слышал голос в голове и шел куда глаза глядят, не думая ни о чем. Не знаю, как я все же оказался на месте. Отец вышел из дома с женщиной. Я наблюдал издалека, и он не видел меня. У него были голова собаки, похожей на волкодава, и какие–то отупевшие глаза. На женщине был плащ с капюшоном. Она села в машину и уехала.
— А каким животным была она? — спросила Ферн.
— Она была не животным. Я видел ее всего несколько секунд, но она выглядела ужасно: обтянутый кожей череп, сверлящие огромные глаза, вместо носа две дырки и торчащие кривые зубы… Похоже на бред, правда? Может, это была галлюцинация.
— Возможно, — согласилась Ферн. — А вы не могли бы спросить у отца, кто это был?
— Я звонил ему сегодня утром. Сказал, что проезжал мимо на такси и видел его с кем–то. Это миссис Мордаунт. Мелисса Мордаунт. Судя по всему, она арендует у него Рокби. У него был странный голос, когда он говорил о ней. Он плел что–то о благодарности…
— Он сдает ей дом из благодарности? — удивилась Ферн. — Но за что?
— Он никогда не испытывает благодарности, — сухо сказал Люк.
— Думаю, вам стоит побольше рассказать мне о своем отце.
Вечером зашел Рэггинбоун.
— Мой приятель в Сохо согласился, — сказал он. — Мы сможем воспользоваться его подвалом.
— Когда? — спросила Ферн.
— В пятницу, — ответил Рэггинбоун. — В ночь полнолуния.
Завтра полнолуние. Я начерчу круг и призову духов, даже самых древних и самых сильных, и расспрошу их. Я призову самого Эзмордиса, если понадобится, но я найду ее. Рано или поздно я отыщу ее.
ЧАСТЬ ВТОРАЯ
ДОБЛЕСТЬ
ГЛАВА ПЯТАЯ
В городе невозможно увидеть ночное небо. Выхлопные газы сгущают воздух, а отраженный свет миллионов уличных фонарей затмевает звезды. Звезды бесчисленны, их больше, чем песчинок на морском берегу, и все же небольшое количество искусственных огней заставляет забыть об их существовании. Луна тоже кажется бледнее и смущенно прячется за сутулыми плечами домов, в гуще грязного смога. Город — место далекое от реальности. Здесь природа и магия отступают, и Человек гордо правит в джунглях собственного творения, потерянный и одинокий. Только полная луна может вторгнуться в городской ландшафт, поскольку она достаточно большая и яркая. А летом, когда она крупнее и бетонные башни уже не могут спрятать ее, она выглядывает из–за каждого угла, и ее свет сильнее электрических фонарей. Вот тогда жители города смотрят на ее серебристый лик и вспоминают, кто они на самом деле.
В ночь на пятницу небо было чистым, и луна казалась крупнее обычного. На ней хорошо были видны гребни гор, кратеры и океаны пыли. Она выглядывала из–за крыш, освещая переулок под названием Селена Плейс и отсвечивая от витрины, завешенной ветхой шторой. Сквозь пыльное стекло были видны две клетки с чучелами птиц с ободранными перьями да темные углы, из которых давно не сметали паутину. Сохо — местечко оживленное, но этот переулок был тихим; люди, крадучись, шли сюда, в нелегальный клуб, и называли в скрытый домофон свои или вымышленные имена. Рыжий кот усердно копался в бачке с мусором. Когда лунный свет коснулся его, он встрепенулся, и глаза его сверкнули. Потом он снова вернулся к своему занятию, не обращая внимания на случайного прохожего. Отвлекся он, только когда из–за угла вывернули четверо. Впереди шагал старик в длинном плаще и широкополой шляпе, похожий на бродячего мага. За ним шли две девушки и молодой человек. Кот оглядел их, а потом прыгнул в оконный проем второго этажа. Никто не обратил на него внимания. В дверь магазинчика с пыльной витриной настойчиво постучали.
— Может, он ушел, — сказала Ферн через некоторое время.
— Он никогда не выходит, — ответил Рэггинбоун. Потом он наклонился к замочной скважине и стал нашептывать какие–то слова. Что именно он говорил, остальные не слышали, но слова проникли внутрь дома и поползли в темноту. Сама по себе задрожала дверь. Загремели цепочки. Потом они уловили шаркающие шаги, скрежет запоров; дверь приоткрылась на ширину цепочки, и в проеме показалось лицо — бледное лицо жителя подземелья, с одним–единственным глазом. Запахло несвежим бельем.
— Муунспиттл, впусти нас, — сказал Рэггинбоун.
— Вас слишком много. Двое лишние. — Слабый голосок дрожал от страха, но в нем чувствовалось упрямство. — Уходите.
— Мы не уйдем, — заявил Рэггинбоун. — Здесь есть сила, разве ты не чувствуешь? Ты можешь закрыться от нее, но заставить нас уйти ты не можешь. Мы будем ждать столько, сколько нужно.
— Нет…
— _И_они_ увидят, что мы ждем. Но не будут знать почему. И тогда они захотят узнать, кто заставляет нас ждать так долго.
— Кто _они'?_ - одними губами спросила Ферн.
— Призраки, которые его преследуют, — пояснил Рэггинбоун вполголоса. — Уж не знаю, кто они. Может быть, каждый встречный.
Цепочку сняли, и дверь отворилась пошире. Оттуда протянулась рука и втащила Рэггинбоуна внутрь. Остальные зашли сами.
Пробираться пришлось в полной темноте.
— Поосторожнее с мебелью, — проворчал хозяин, семенящий впереди них.
Ферн благоразумно схватилась за полу плаща Рэггинбоуна, а другой рукой взяла за руку Гэйнор. Уилл наткнулся на что–то вроде журнального столика. Потом в дальнем углу комнаты появился тусклый свет. Они сгрудились в узком коридорчике и по одному спустились по крутой лестнице. Притолока была такой низкой, что всем, кроме Ферн, пришлось низко нагнуться. И вот они оказались в подвале.
