Наталия Аникина - Кошка, которая умела плакать

Эалийка чуть заметно кивнула Аниаллу головой, увенчанной сверкающей диадемой. Её взгляд показался тал сианай каким-то встревоженным.

— Мне необходимо поговорить с ним, — прервал её размышления голос Селорна. Патриарх неопределённо махнул рукой в сторону и решительно направился туда.

Аниаллу пожала плечами и, когда отец скрылся в толпе, оглянулась по сторонам, прикидывая кратчайший путь до своих покоев.

Её взгляд остановился на необычной лестнице, ведущей куда-то в крону раскидистого дерева с золотистой листвой, растущего у стены Внутреннего замка и соединённого с ней крытой деревянной галереей. Решив, что дорога, пролегающая через Семейный Собор, быстрее всего приведёт её домой, Алу направилась к дереву.

Казалось, что несколько пантер прыгнули вниз с его ветки одна за другой и замерли в воздухе, словно время для них остановилось. Кошки повисли в воздухе так, что голова каждой касалась хвоста предыдущей. Первая пантера была уже у самой земли, а последняя ещё только отталкивалась могучими задними лапами от толстой ветви. Так выглядела удивительная лестница, ведущая из Внутреннего двора в покои анеис — Чувствующих, особенных женщин, в число которых входила и Меори, матриарх дома ан Ал Эменаит, — и дальше в Семейный Собор. Ступая по блестящим чёрным шкурам необычных ступенек, Аниаллу взобралась на дерево и, отодвинув одну из ветвей, вошла внутрь спрятанной в пышной кроне беседки. Там расположились несколько женщин в платьях похожего покроя и одинаковых, оправленных в серебро подвесках из янтаря, спускающихся на лоб между бровей. Одни беседовали между собой, другие наблюдали за праздником через золотой занавес листвы. Но несмотря на то что алайки вели себя естественно, смеялись и пили вино, их лица не покидало выражение какой-то особой сосредоточенности. Они казались совершенно потусторонними, нереальными существами, и у всех, кто находился рядом с ними, возникало волнующее чувство приобщения к тайне.

В этих грациозных женщинах была какая-то таинственная сила, она делала их нежные лица пугающе-красивыми и придавала глубоким внимательным глазам почти грозное выражение. Такими были они, анеис — главное сокровище Ал Эменаит, хранительницы мудрости бесчисленных поколений. В них жил уникальный дар, доступный в полной мере лишь эалийским женщинам и сравнимый по ценности с талантом телепатии, дарованным богиней мужчинам этого народа.

Анеис не обратили на Аниаллу практически никакого внимания: общих интересов у них не было, и виделись они редко. Да честно говоря, и алайка не жаждала находиться среди них дольше, чем это было необходимо. Под пристальными взглядами их сумрачных глаз Аниаллу становилось как-то не по себе, и она ничего не могла с этим поделать. Лишь несколько коротких кивков, вежливых, отмечающих, что её заметили, и всё, словно её здесь и не было.

Только одна из женщин поднялась навстречу Алу. Она была высокого роста, длинные чёрные волосы зачёсаны назад, и на них лежал изящный венец тёмного серебра с янтарём — символ её положения матриарха дома и могущества её дара. Она не была ни великим магом, ни могущественным телепатом, как Селорн. Её дар был иным.

Взгляд анеис мог показаться недобрым, но Аниаллу знала, что это впечатление обманчиво. В глазах её не было злобы — в них таилась особая сила, настолько огромная и непонятная, что это могло испугать.

— Ты выбрала верный путь, — прозвучал в сознании Аниаллу тихий, но вместе с тем необычайно сильный голос Чувствующей. Аниаллу показалось, что он разливается по всему её телу, наполняя его странной дрожью. — Следуй ему, с чем бы тебе ни пришлось столкнуться. Помни о том, кто ты есть, и верь в собственную правоту.

Тал сианай изумлённо посмотрела на эалийку, но та уже опустилась на прежнее место и потеряла к Аниаллу всякий интерес, всем своим видом давая понять, что разговор окончен. Тал сианай знала, что пытаться получить от матриарха какие бы то ни было разъяснения уже бесполезно. Она сказала Алу всё, что знала сама, всё то, что подсказала ей её сверхчувствительная интуиция, её дар Чувствующей.

Аниаллу покинула беседку и, задумчиво пройдя по деревянной галерее, очутилась в Семейном Соборе. Она шла по теплым деревянным панелям, которыми были покрыты все полы в личных покоях Чувствующих, и вскоре добралась до центрального зала Собора.

Это было колоссальных размеров помещение, погружённое в полумрак, который слегка рассеивало зеленоватое сияние светящихся грибов и мха, растущих на чёрных стволах деревьев. Стволы образовывали стены, а ветви, сплетаясь в вышине, — сводчатый потолок зала. Между стволами располагались высокие узкие полоски витражных окон: еще больше сужающиеся к верху, они, изгибаясь, немного заходили на крышу. С внешней стороны, снизу они были подсвечены неяркими магическими огнями, чтобы рисунок был виден в ночи.

Напротив проёма, в которой вошла Аниаллу, ветви двух деревьев смыкались, образуя арку. Чёрное кружево обрамляло ещё один витраж, и там среди алого, зелёного, сапфирно-синего и янтарного сияния стояла статуя богини, необычайно маленькая и изящная для такого огромного зала. Она была из серого камня и, несмотря на то что лицо ее было серьёзным, она словно излучала любовь к жизни и была полна обольстительной чувственности, правда несколько хищной и дикой, как у истинно эалийской женщины. Глядя на неё, Аниаллу улыбнулась — как различались изображения Аласаис у разных алайских народов!

Впервые попав сюда, Аниаллу удивилась тому, что Собор был совершенно пуст. Потом много раз она видела, как чудесно преображался зал, в зависимости от случая, собравшего в этих стенах эалов…

Покинув Собор, всё ещё находящаяся под впечатлением Аниаллу сбежала вниз по широкой лестнице и свернула в коридор направо. Дальше был кажущийся бесконечным подъём по множеству лестниц, тихая ругань в адрес создателей столь огромного замка, а потом и в свой адрес (ведь можно было пренебречь запретом Селорна на полёты и, прикрывшись подаренным самой Аласаис плащом-невидимкой, в считанные секунды взлететь на глимлае прямо к собственному балкону. Или просто забраться туда по стенам, что более по-алайски, да и патриарха порадовала бы!).

Но теперь, когда Алу прошла уже большую часть пути, выбираться на стены смысла не имело. Она, не переставая поражаться собственной тупости, шагала по высокой галерее мимо колонн из чёрного камня, как вдруг остановилась. Справа, в боковой стене коридора, показался широкий проход в какое-то помещение — Аниаллу чувствовала там чьё-то присутствие и, судя по эмоциональному фону вокруг неё, там гостей не ждали.