Юрий Никитин - Ютланд, брат Придона

Ютланд повернулся в сторону конюшни, но Аксиал придержал его за плечо.

– Пусть лошадки отдохнут. Это не люди, их жалеть надо.

– А колдун? – напомнил Ютланд.

Аксиал сказал сытым голосом:

– А вон там, видишь, крыша дома чародея?.. Пешком дойдем быстрее. Не понимаю, почему не живут, как все люди? Обязательно надо на отшибе…

Ютланд буркнул:

– Это вон тот, где над трубой серебристый конек?

– Да…

– Это еще хорошо, – сказал Ютланд.

– Чем?

– Обычно, – ответил Ютланд, – вообще селятся то в лесу, то на болоте, а то и вовсе в горах. По крайней мере, в нашем племени.

– Вообще сумасшедшие, – сказал Аксиал убежденно. – Ни вина, ни женщин, ни плясок…

За постоялым домом пошел просторный луг, лунный свет высвечивает на той стороне просторный домик с высокой крышей, Ютланд с удовольствием прислушивался, как похрустывает под ногами и гнется сочная трава, Аксиал довольно взрыгивал, пытался затянуть пряжку пояса туже, но получалось плохо.

В полной тиши, где никаких звуков кроме сиротливой песенки бездомного сверчка, далекий стук копыт донесся отчетливо. Аксиал сразу насторожился, в такой темноте никто не скачет просто так. Либо за ним гонятся, либо сам стремится под покровом ночи кого-то догнать и зарубить.

Он быстро опередил Ютланда и, выхватив меч, начал всматриваться в приближающегося всадника.

Мгновением позже конский топот раздался сзади, а потом справа и слева. Аксиал выругался, пригнулся и сказал зло:

– Ну вот… хорошо, хоть поели…

Ютланд молча приготовил дубину. Из тьмы вылетел, освещенным слабым лунным светом, чудовищно лохматый всадник, даже лицо покрыто шерстью, в руках огромный двухлезвийный топор. Он начал вскидывать его над головой, слегка наклонился вперед.

Сзади тоже стук копыт и конский храп, Ютланд упал на землю и откатился в сторону. Оба всадника налетели друг на друга, с руганью разворачивали коней, в стороне слышался злой крик Аксиала, страшно блестел его меч, возникая на мгновения из темноты.

Ютланд быстро вскочил и, увернувшись от неуклюжего замаха третьего всадника, тому не с руки, ударил дубиной. Седло опустело, он ухватил испуганного коня за повод, быстро вскочил. Конь хрипел и пытался его скинуть, но артане с детства умеют усмирять даже совсем диких, он сдавил коленями и направил на тех двух, кому не удался первый наскок.

Оба заорали страшными голосами, стараясь устрашить, у жертвы при таком крике кровь застывает в жилах, а пальцы слабеют, выпуская оружие. Ютланд молча бросил коня вперед. Дубина встретилась в воздухе с топором и, словно и не было сопротивления, обрушилась на голову всадника.

Голова в шлеме исчезла, между плеч смутно блеснул металл, быстро заливая выемку кровью. Вогнутый верх шлема весь погрузился в грудную клетку. Ютланд развернулся, успел пригнуться, избегнув лезвия топора, а дубиной ударил в полсилы наотмашь, попав всаднику в живот.

Аскиал умело дрался с конным, а когда тот в испуге оглянулся на подъезжающего Ютланда, быстро ухватил его за ногу и стащил на землю. Тут же блеснул меч, упавший захрипел и бессильно раскинул руки, огромный топор упал на землю.

Сзади на Ютланда обрушилось тяжелое, пахнущее злобой и смертью, вцепилось острыми когтями в плечи. Он резко развернулся, но испуганный конь рванулся, Ютланд ощутил, что падает, попытался извернуться, чтобы оказаться сверху, однако ударился о землю лицом и грудью, а сильные когтистые лапы уже схватили его за шею и сжали с нечеловеческой силой.

Он рванулся, тяжелое тело свалилось с него почему-то без сопротивления. Он повернулся и дико смотрел на мохнатое чудовище… уже безголовое. Из широкой раны на месте шеи плещет горячая густая кровь, а сама голова откатилась в сторону и щелкает огромной зубастой пастью.

Аксиал нагнулся и вытер красное лезвие меча о спину сраженного чудовища. Он выглядел запыхавшимся, но лицо его было довольное, как у сытого кабана.

– Вовремя я? – спросил он хвастливо. – Считай, один раз твою тонкую шкурку спас… Может быть, даже дважды, но для точности будем считать за один.

Ютланд отыскал взглядом отсеченную голову, похожа на волчью, только зубы вдвое длиннее, глаза еще горят, просто полыхают лютой злобой.

– Да, – произнес он и ощутил, что голос вздрагивает, – это да…

Кони, оставшись без всадников, отбежали в сторону и, не чувствуя поводьев, остановились, тревожно поглядывая в сторону недавней схватки.

Аксиал оглянулся, лицо стало задумчивым.

– Пожалуй, конячки теперь наши… Гм… Мне кажется, защищать тебя не так уж и накладно.

Ютланд отмахнулся.

– Забирай всех. А я к чародею.

– Погоди минуту, – попросил Аксиал. – Кони хорошие, не крестьянские лошадки.

Ютланд ждал, сгорая от нетерпения, а его товарищ не только переловил коней и взял всех на длинный повод, но собрал все оружие, а с одного убитого снял, срезав ремни, и нагрудную пластину панциря, где затейливая чеканка изображает победу дивов над мелкими людишками.

– Здорово ты их, – проворчал он не то с уважением, не то с осуждением, – доспехи двум так смял, что теперь ни один кузнец не возьмется выправить… Что у тебя за дубина? И вообще… ты молод, но снова сумел завалить троих или четверых. Выходит, в тот раз получилось не случайно… Тебя ждут удивительные события, невероятные приключения, парень! Ты хочешь этого?

Ютланд покачал головой.

– Нет.

– Нет? – изумился Аксиал. – Но разве не сейчас, когда Темный мир пытается захватить власть, истинные герои могут показать себя во всей красе? Именно сейчас пришла пора подвигов! В твоей помощи нуждаются как простые ремесленники, так и самые могучие маги, правители! Ты сможешь получать большие награды, ты оденешь лучшие из доспехов, у тебя будет дорогой меч…

– Нескоро, – ответил Ютланд с сожалением.

– Почему?

– Мне еще рано брать в руки меч.

Аксиал вскинул брови.

– Нет четырнадцати? Знаешь, я общаюсь и с куявами, и со славами, всего набрался… Иногда мне кажется, что мы слишком строги в вопросах чести. Все-таки это некая условность, когда сегодня брать нельзя, а завтра можно. Или даже до полночи нельзя, а потом – разрешено!

Ютланд буркнул:

– Ты слишком много общался с куявами.

– Но здравый смысл…

– Не я придумывал законы, – отрезал Ютланд. – Но я их выполняю.

Он повернулся и пошел к дому чародея.

Жилище любого человека говорит о нем больше, чем он может сказать сам. Бедные живут в лачугах, богатые – в добротных домах, а беры и знатные люди – во дворцах. То же самое и с магами: деревенский колдун, способный разве что нагонять порчу на скот или лечить его же, не будет жить во дворце, а могучий маг не унизится до пребывания в земляной норе.