Семена войны - Жуан Ф. Сильва

«А после ты душил их дымом».

– Что ж, большое тебе спасибо за визит. Я никогда ни в чем не отказываю клиентам, но в данном случае вынуждена тебя разочаровать. Сирестирцы уже уехали. Если ты за ними поспешишь, то догонишь на дороге на старый континент.

– Интересно. Я расспросил всех, и никто не видел, как они уезжали.

Гимлор сглотнула.

«Вот дерьмо. Он все знает».

– Разумеется, их никто не видел. Они улизнули рано утром, заявив, что у них есть другие дела. Тогда еще все спали. А ты ведь знаешь, что ни на кого, кто просыпается до рассвета, положиться нельзя. Какой нормальный человек будет так рано вставать?

Глаза Кериона сузились: он словно пытался поймать ее на лжи.

– Возможно, вы и правы, мадам Гимлор. Но тогда я задаюсь вопросом, на кого я могу положиться в этом городе? Вы ведь не предлагаете мне положиться на вас, не так ли?

Гимлор нахмурилась:

– Что ты имеешь в виду? Если не на меня, то на кого? Я законопослушная трактирщица и землевладелица. Это я основала этот город. Люди знают, кто я. Я просто хочу, чтобы этот город стал лучше.

– Если, конечно, учитывать, что именно вы понимаете под словом «лучше», – протянул Керион, вновь наполняя свою кружку. – Я ведь прав?

Это задело ее за живое. Гимлор наклонилась к мужчине, зло уставившись на него:

– Каждая доска, каждый засов, каждая плитка и каждый квадратный фут гравия, насыпанный поверх грязи в этом городе, получены от меня. И как ты думаешь, когда дети заболевают, к кому их ведут их матери? Кто кормит разорившихся в пух и прах игроков? Каждый в этом городе мне чем-то обязан. И если ты думаешь иначе – расспроси местных. Я такая, какая есть, и я не потерплю инсинуаций ни от тебя, ни от кого бы то ни было еще.

Керион сделал еще один глоток и скрестил руки на груди:

– А вот теперь вы сказали правду, мадам Гимлор. Кротость вам совершенно не идет. Вы – Гадюка. Вас ведь так раньше называли?

«Нет, нет и нет! Только не это!»

Она стиснула зубы и сложила руки на коленях, уставившись мимо него, пытаясь справиться с горящим в душе стыдом. «Как же мне все это не нравится!» Как он вообще смеет упоминать ее прошлое? Разве в этом мире есть хоть кто-то, кто прожил жизнь, сохранив чистые руки?!

Керион, не отводя от нее взгляда, вдруг тихонько замурлыкал песенку:

Гадюка свободна от этого мира,

Она беспощадна и ночью, и днем.

Ложью и кровью,

Огнем и мечом.

Не шли пауков ты против гадюки,

Она победит их, захватит дома,

И головы их развесит на крюки,

И издали будет смеяться сама.

И эти старые слова ранили ее намного сильнее, чем она сама могла это признать. Каждая фраза отдавалась отстрой болью в животе – словно кто-то раз за разом вонзал ей в плоть острый нож. Эта песня была о той, другой, Гимлор. Не о той, которой она была сейчас.

– Вам понравилось, как я пою? – спросил этот ублюдок. А затем наклонился к ней: – Я знаю правду. Знаю, что вы сделали с герольдом и его людьми. И даже если я не буду об этом сплетничать, люди задумаются. А у меня нет ни малейшей причины молчать.

Гимлор сглотнула комок, в душе проклиная себя за то, что ей пришлось убить сирестирских посланников. Убивать было легко, но очень часто получалось, что она только это и могла сделать. И вот сейчас ей приходилось разгребать последствия.

– И чего же ты от меня хочешь?

– А, то есть сначала вы их уничтожаете. А потом пытаетесь меня подкупить.

– Могу не подкупать, но тогда тебе придется очень скоро выяснить, сможешь ли ты сохранить свой магазинчик, когда арендная плата на землю вырастет, а новой земли, где его поставить, ты не найдешь, – прошипела Гимлор.

Керион усмехнулся:

– Я так понимаю, вы привыкли, чтобы все было по-вашему. Я встречал таких людей. И знаете, что между всеми ними было общего?

– Просвети меня.

– Им всем отрубили голову. – Он на миг замолчал, глядя на нее снизу вверх, а потом продолжил: – Я отрубил. Раньше я был законником. Я думал, что еду в Гелеронду, чтобы найти здесь мир и благополучие. А оказалось, что люди, которых я нашел здесь, не так уж отличаются от тех, кого я оставил позади.

– Разница лишь в том, что здесь ты не законник.

– Я – один из тех людей, что здесь живет.

– Один из людей? О нет. Здесь ты никто, – прошипела она, придвигаясь к нему настолько близко, насколько позволял стол. – Здесь никто не вправе решать, что такое справедливость. И здесь никто не посылает за этими самыми людьми курильщиков. А значит, нет и закона, которому ты служишь.

Керион вздохнул, сделал еще один глоток и встал.

– Возможно. Но ситуация постоянно меняется, мадам. Кто знает, как долго вы сможете продолжать так жить? Когда этот город находился в зачаточном состоянии, вы помогали ему развиться, но разве вы – тот человек, что может поднять его сейчас на новые высоты? – И он направился прочь. А Гимлор так и осталась стоять на месте, кипя от злости.

– Просто полное неуважение, босс, – прошептал Эдмир. – Хочешь, я о нем позабочусь?

Она покачала головой.

– Я была бы не против, но сейчас нам надо залечь на дно.

Этот ублюдок только что прибыл в город и уже пытается занять ее место и подорвать ее авторитет. Гимлор очень сомневалась, что горожане поддадутся влиянию курильщика – в конце концов, раньше именно такие, как он, пытали и наказывали всех тех, кто сейчас жил в городе.

Но если учесть, что он красив, молод и полон сил… Что, если они поддадутся?

Керион был настоящей проблемой, но она должна была перетянуть его на свою сторону, а не убить. Слишком уж силен был риск, что, если она начнет бороться с ним за власть, она не сможет ничего контролировать.

Гимлор отхлебнула еще вина. Она и так выпила уже слишком много для столь раннего времени, но проблемы росли с дикой скоростью. И больше всего она сейчас жалела, что не могла найти их решения