Сидящее в нас. Книга третья (СИ) - Сергеева Александра Александровна

– Я тебе что ли дура? – сам собой выскочил из неё один из перлов Челии.

Ляпнула и невольно захихикала, уткнувшись носом в его плечо.

– Ты умная, – вполне серьёзно возразил Каймат. – А я привык скрывать чувства. Сколько себя помню, вокруг всегда слишком много приятелей. Открою тебе великую тайну: мальчишки не менее любопытны, чем девчонки.

– А нас в этом обвиняете, чтобы не выглядеть таковыми?

– Конечно. Как иначе? Любопытство порочит мужественность. Так, во всяком случае, принято думать, – пояснял Каймат всё так же серьёзно.

– Ну, твою мужественность трудно опорочить, – удивлённо пробормотала Каюри. – Странно даже думать, что тебя может беспокоить подобная чепуха.

– Тебя же твоя чепуха беспокоит, – не без усмешки парировал исполин. – Чепуха… Она, знаешь ли, такой выглядит лишь со стороны. И особенно отчётливо это понимаешь рядом с Лиатами. Если их слушать, не задумываясь, сплошь один щенячий бред. А как вдумаешься…

– Тебя действительно не угнетает отказ от…, – начала Каюри, но не смогла найти нужных слов.

– Человеческого естества? – помог Каймат, рука которого накрыла её голову и ласково шерудила волосы.

– Угу, – тотчас сомлела Каюри от ласки.

– Как может угнетать то, чего не ощущаешь? – искренно удивился Каймат. – Я не чувствую каких-то значительных перемен. Каким был, таким и остался. Даже в евнуха не превратился, что весьма радует.

– Особенно Лиат, – вновь прыснула Каюри.

– Да-а, это беда, – вновь посерьёзнел Двуликий. – С этим нужно что-то делать.

– Не выйдет, – без сожаления разочаровала его более опытная Двуликая.

– Почему?

И тут уж удивилась она. Но быстро догадалась, откуда растут ноги столь нелепого вопроса:

– Ты ведь не понимаешь подлинного смысла… наших взаимоотношений с демонами.

– Откуда бы? – моментально заинтересовался Каймат, развернувшись к ней всем телом.

И придавив свою наставницу, отчего та пискнула и заехала ему под одеялом ногой.

– Не отвлекайся, – и не думая извиняться, потребовал он.

Сгрёб её в охапку и притиснул к себе – будто заживо похоронил, навалив сверху камней. Каюри вытянула шею, спасая рот от набившейся туда шерсти – остальное спасать и не пыталась. Вздохнула и начала урок.

Удивить его не вышло: Каймат всё принял, как прежде не известное, но само собой разумеющееся. Чуть подумал и признал:

– С приобщением к Двуликим я поторопился. Знал бы, что демоны начнут подъедать все мои чувства, может, вовсе бы не стал этого делать.

– Не все, – не без лёгкой издёвки успокоила его Двуликая. – Плохие чувства демоны не едят. Они тебе что ли дураки? Им подавай только самое вкусное. А самое вкусное для них, это когда мы их любим. На этом ты и попался. Не обзавёлся бы добрыми чувствами к взбалмошным демоницам, тебя бы не взнуздали.

– Да уж, – недовольно проворчал Каймат.

Как показалось Каюри, не вполне искренно.

– Ладно, – вздохнул он, целуя её особенно нежно. – Разберёмся. А там и привыкнем, раз пути назад нет. Закрывай глазки, моя сказочная укротительница демонов.

– Как скажешь, мой суровый пастух прекрасных Лиат, – в последний раз поддела она Двуликого.

И вправду с наслаждением закрыла отягощённые зудящей усталостью глаза.

Демоницы вернулись, пока они спали. И без указок Двуликих основательно перетрясли дом. Каюри даже не утруждала себя извинениями, когда гости, проснувшись, с трудом нашли забившегося в угол давешнего чиновника – остальной дом был пуст.

Воистину мужественный человек всегда вызывает невольное уважение – тем более у воинов.  И они пригласили его на завтрак. Хотя, не будь с ними Бира̀ти, рылись бы на кухне, как свиньи, в поисках, чего бы сожрать. Но их оберегательница непутёвых путешественников накрыла стол: честь по чести. Всё, что не доели ночью, было уничтожено подчистую.

– Да не врёт он! – досадливо оторвалась Ютелия от разглядывания собранных по всему дому «интересных штук». – Пристали, как репьи к собачьему хвосту.

Повторивший всё слово в слово чиновник облегчённо выдохнул. И тут же снова оторопел от страха, ибо висевшая над ним Челия не преминула выступить:

– А чего тогда пугается? Дрищ мокрожопый. Сейчас штаны обмочит. И будет нам тут вонять, как дерьмо.

– Дрѝщищи-дрѝщищи-дрѝщищи-дри! – помогал ей Улюлюшка, носясь вокруг стола и распихивая по карманам сладости.

– Цыц вы оба! –  прикрикнул на шумную мелочь Каймат и внимательно посмотрел на Двуликую: – Двигаем дальше? Или дождёмся хозяина дома?

– А ты как думаешь? – уже вполне привычно спихнула Каюри на него всю ответственность за следующее решение.

Что ни говори, когда в твоей жизни появляется мужчина, женщина – не прилагая к тому ни малейших усилий – мигом становится смелей. И чуть-чуть легкомысленней.

– Чего тут думать? – удивился Саяд, тем не менее, ожидая, что скажет более опытный Каймат. – Хотя бы слетаем, разведаем путь к этим каменоломням. А после можем и вернуться, поговорить с управителем. Зато обратно к каменоломням прыгнем в один миг.

– Я никогда не видела каменоломен, – оторвавшись от своей кучи мусора, воспылала новым приступом любопытства Ютелия.

Ещё раз оглядела натыренные богатства и одним махом разметала их по комнате:

– Чего расселись, обжоры? Пора лететь!

Тут же Илалия – как всегда без приглашения – подхватила первое, что попалось под руку, и вылетела в окно. Ей подвернулись Бира̀ти и Саяд, успевший цапнуть за шиворот Улюлюшку, щёки которого лопались от забитых туда сладостей. Челия поспешила захватить свою няньку, которую пристрастились таскать все, кому не лень. Ютелия, хихикая и строя глазки, подхватила Двуликого. И гости покинули дом, где по ним тоже не станут скучать.

Глава 11

Каюри не раз слышала слово «каменоломни» и благополучно пропускала его мимо ушей. Ни разу – даже случайно – не пыталась себе представить, как это выглядит на самом деле. Теперь – стоя на вершине полу раскопанного, растащенного по кусочкам холма – она всё не решалась спуститься туда, к его подножию. Вокруг море солнца и океан пыли, вздымающийся вокруг всего, что шевелилось далеко под её ногами.

Согбенные силуэты людей, волокущих огромные камни. Воздух, застывший над этой ямищей в земном чреве неподвижной знойной массой. Приглушённые вопли, что хоть как-то успокаивали: внизу не какая-то безмолвная нежить, а живые люди.

Каюри вдруг стало страшно. Нет, до сих пор она понимала, какой жизнью живёт её брат – понаслушалась: и от тех, кто видел подобное, и от тех, кто не видел, но всегда всё знает лучше очевидцев. Пришло пугающе яркое осознание того, что все эти дни она думала не столько о брате, сколько о пути к нему. И о своей цели. То есть, не о Чахдуре, а о себе. Горький стыд ударил под дых – спасительное возмущение в голову: она же совершенно не знает своего брата! Да, хочет его освободить! Но у неё никак не получается думать о нём, как о действительно близком человеке – её ли за это винить?

– Не хочу больше этой гадости в твоей голове! – капризно заявила Ютелия и отлетела от Двуликой, которая затравила её горькими чувствами: – Ты ужасна!

– Мне здесь не нравится, – поддержала её Илалия, плотоядно высматривая, кем бы поживиться.

Челия вообще не торопилась высказываться: малышку как ветром сдуло. Куда она унеслась, Каюри даже не задумывалась: ей было не до капризов демонюшки. Вообще не до Лиат, дружно рухнувших с вершины холма в пыльную муть его подножия. В ответ почти сразу кто-то истошно завопил.

– Думаю, управитель каменоломен вон там, – вытянув руку, сообщил Каймату искрутившийся на месте Абхат.

Каюри безотчётно глянула, куда велели. Несколько деревьев – так густо запылённых, что их корявые стволы и широкие листья казались вытесанными из камня. Между деревьями натянут выцветший, выгоревший на солнце полог, образуя шатёр. Рядом несколько стражников и костёр, над которым томится целый баран. Кто-то околачивается рядом с этим жалким, но всё равно благодатным оазисом. Всё спокойно, размерено, лениво.