Светлана Багдерина - И стали они жить-поживать

Мы ж его потом неделю в этом овраге не поймаем.

И, тихонько вздохнув, как ее невидимый грустный эскорт, царевна продолжила путь.

То ли ветер подул, то ли невеселое место, как и все в этом мире, надумало закончиться, но туман как будто слегка рассеялся, расступился, и между деревьями стали видны белесые безмолвные фигуры, как будто закутанные в балахоны из вездесущего тумана, с капюшонами, опущенными почти до подбородков[79].

Одни стояли без движения, провожая поворотом безликих голов их маленький, но очень напуганный отряд.

Другие, колышась на ветру, сопровождали их, то подходя поближе, то отставая и собираясь в кучки, как будто обсуждая полученные новости.

— Находка, — с умоляющим шепотом Саёк осторожно подергал октябришну за косу. — Мы скоро отсюда выйдем? Скоро? Скоро?..

— Скоро. Молчи, — ровным, ничего не выражающим голосом отозвалась та, не поворачивая головы.

— Ага, — с несчастным видом кивнул герой и еще крепче стиснул в кулаке рыжую косу.

Серафима ободряюще сжала его плечо.

— Смотри, вон солнышко, — едва слышно шепнула она, но Саёк услышал и приободрился.

Через пару минут они вышли из зловеще затаившегося леса.

Солнышко.

Первая хорошая новость за все утро.

Как быстро выяснилось, на этом список хороших новостей, не успев толком начаться, заканчивался.

— Ай! — вскрикнул вдруг Саёк и схватился за ногу.

— Что с тобой? — встревожено обернулась Находка.

— Н-не знаю… Порезался где-то, — виновато пожал плечами поваренок, недоуменно разглядывая распоротую штанину чуть выше ботинка. Края разреза медленно набухали кровью. — И ума не приложу, где… Тут же ровное место, ни коряг, ни… ни… — в голову ему так и не пришло, чем еще можно в лесу так распороть ногу, и он смущенно закончил: — …трава од… На. Находка?..

— Это опять ваша трава? — настороженно закрутила головой царевна.

Они стояли на краю большой поляны, сплошь заросшей торчащими воинственно вверх листьями побуревшей, но не полегшей травы высотой до колена, а местами и выше.

Серафима осторожно пощупала такой же, только короткий лист, у своих ног.

Осока по сравнению с ним показалась бы мягкотелой губкой.

— М-да… — задумчиво протянула царевна. — М-да…

И взглянула на октябришну в поисках краеведческих комментариев.

Цвет лица Находки сейчас мог посрамить даже свежевыпавший снег.

— Это сабельник… — с тихим ужасом оглядывалась она. — Мы тут не пройдем…

— Почему? — в груди царевны шевельнулось недоброе предчувствие. — Нам же не обязательно в него лезть, можно пройти по краю леса… по краю…

На сколько хватало глаз, сабельник подступал к самым деревьям и даже заходил вглубь.

— М-да… — в кои-то веки, других — не только слов, но и междометий — у Серафимы не находилось. — М-да… А если мы осторожно, по самому тому месту, где она в лесу кончается, эта ваша трава?

Находка замялась, болезненно поморщилась и, наконец, очень тихо прошептала в самое ухо царевне:

— Блудни нас пропустили сейчас… но если мы вернемся в их лес… они могут решить… что мы за ними гоняемся…

— И что тогда? — предвидя ответ, не сулящий ничего доброго, все же спросила таким же еле слышным шепотом царевна.

— Мы из их леса больше никогда не выйдем.

— АЙ!!! — закричал вдруг Саёк и заполошно затопал ногами, как будто старался раздавить змею. — Помогите!!!..

Серафима глянула, и не поверила своим глазам.

Хотя, пора было уже и привыкнуть.

Ногу поваренка обвила жесткая, красноватого цвета травка, похожая на растянутую пружину.

Ее вершинка заканчивалась в ране.

— Пусти!.. — царевна со злостью дернула кровопийцу так, что выдрала весь кустик из земли вместе с корнями. — З-зар-раза!..

— Ой!.. — схватился за рану Саёк.

— Смотрите! — Серафима посмотрела под ноги и брезгливо отступила на несколько шагов.

Все рыжие пружинки, скрученные у самой земли до сих пор так, что, специально не приглядываясь, различить их было невозможно, прямо у них на глазах медленно распрямлялись и безошибочно тянулись к Сайку, как подсолнухи — к солнцу.

— Это кровохлебка, — Находка виновато вскинула глаза на царевну. — Они с сабельником всегда вместе растут… Если почует кровь — даже лосю ноги опутает, но не упустит…

— Веселые у вас тут места… — царевна взяла поваренка за плечи и отодвинула на пару метров в лес, подальше от травы-вампира. — Погоди, сейчас подол оторву, перевяжем тебя.

— Не поможет, — тоскливо покачала головой октябришна. — Она все одно унюхает, хоть единую каплю…

— Так хоть течь перестанет, и то, — ворчливо отозвалась царевна и хотела уже было пустить подъюбник на благо травматологии, но Находка ее быстро остановила.

— Не надо, ваш… Серафима… я сейчас… попробую…

И, не дожидаясь вопросов, она присела на корточки рядом с распоротой ногой поваренка, разодрала штанину побольше, чтобы рана была видна полностью, и стала водить над ней кругами собранной в перевернутую горсть рукой:

— Встань на камень — кровь не капит… Встань на чело — нет ничего… Встань на камень — кровь не капит… Встань на чело…

И прямо на удивленных глазах Серафимы и просто изумленных — Сайка, покорно повинуясь заговору октябришны, кровь и впрямь остановилась, а края раны потянулись друг к другу и сжались, как губы молчуна. Через минуту по ним пополз тонкий белый шрам.

Когда она закончила, Саёк недоверчиво потрогал недавний порез.

— Не болит, — недоумевающее сообщил он в пространство — всем заинтересованным лицам.

— Совсем?

— Совсем… Спасибо тебе, Находочка, миленькая. Ты для меня вышла самая настоящая находка, — выпалил он и отчего-то смутился.

— На здоровьичко, — степенно отозвалась та. Уголки ее губ чуть было дрогнули в улыбке, но тут же снова опустились вниз.

— Это тоже у вас все дети умеют? — подозрительно оглядывая октябришну, задала вопрос царевна.

— Все, ваше цар… Серафима… Бывало девчонкой упадешь, расшибешь коленку, а подружка тебе и… и…

— Что?

— Через блудное место кто-то идет!.. — зеленые глаза октябришны настороженно распахнулись.

Серафима уже стала забывать естественный цвет лица своей бывшей горничной.

— Кто? — задала она ненужный вопрос.

— ОНИ, — мертвым голосом проговорила Находка.

Пояснения были излишни.

— Далеко от нас?

— Метрах в двухстах… Идут очень медленно… Еле-еле… Но в нашу сторону… Блудни их ведут… Мы погибли…

Естественно, существовал безопасный и красивый выход из этого положения, единственный в своем роде, о котором можно было бы с заслуженной гордостью рассказывать под восхищенные ахи и охи после каждому встречному-поперечному…