Олаф Бьорн Локнит - Тигры Хайбории

Ранн видел, как Веллан говорит своими выразительными синими глазами: «Быстрее! Маленький мерзавец, шевели задницей! Еще быстрее! Давай, помогу!»

Люк подвала захлопнулся, одна из петель выскочила из гнезда, сломав тонкие ржавые гвоздики, и полетела вниз. Зверь посмотрел в сторону, откуда донесся звук, и успокоился: никого здесь нет. И быть не может.

Ранн снова забрался на спину Веллана и шепнул на ухо волку: «Побежали».

Оборотень, поджав хвост, зарысил, потом ударился в галоп, а когда взобрался на холм, увидел, что его ждут четверо людей. Если точнее – два оборотня в обличье человека, маг из Стигии и варвар, весьма похожий на выходца с отдаленных киммерийских хребтов.

– Ну?!

Конан подхватил под мышки Ранна и поднял перед собой. Веллан уселся и почесал задней лапой ухо.

– Нашли? – горячился Конан. – Видели его? Зверя?

Если бы Веллан, остававшийся в облике волка, мог говорить, то Конан в точности бы услышал, что оборотень думает о таинственных животных, Бурях Перемен и сыновьях безмозглых варваров, которые умудряются попасть в беду не хуже папаши.

– Оно… Оно очень необычное, – ответил Ранн на вопрос Конана. – Ни на что не похоже. Там нет оленя, кабана, волка или лисицы. Зверь все время меняется…

– Он большой? – уточнил Тотлант. – Насколько большой?

– Немногим крупнее медведя, – подумав, сказал Ранн. – Только не простого медведя, а горного. Знаете, такие в пещерах живут и еще у них шкура серая, а не бурая?

– Плохо дело, – вздохнул Конан. – Конечно, кролик был покрупнее, но раз его угрохали кметы, то мы с этим делом справились бы запросто. А тут… Магия, странный облик, ведет себя непонятно. Тотлант, что скажешь? Может быть, остатки действия Бури проявляются?

– Не думаю, – помотал головой стигиец. – Сейчас попробую объяснить. Буря Перемен никогда не продолжается несколько дней подряд. И магия не вливается в живых существ, а только на них воздействует. Со стороны. Когда идет дождь, человек может промокнуть, испортить себе одежду или сапоги. Но вода всегда высыхает и все возвращается на круги своя. Дождь облил снаружи, но не проник внутрь человека. Понимаете?

– Тогда откуда в нашем спокойном, мирном и патриархальном Пограничье, где магией занимаются только шаманы в деревнях, появилась такая тварь?

– Завелась, как мыши в тряпках, – сострил волшебник. – А шаманы и знахари к магии не имеют никакого отношения. Они просто умеют немножко использовать силу природы. Мы же, волшебники, всегда используем свою силу и силу заклинаний. Ой!..

Тотлант попятился, а все остальные оглянулись.

– Ничего себе! – ахнул Эртель.

– Кажется, нам крышка, – буркнул Эмерт.

– Восхитительное животное, – прошептал Тотлант.

– Все-таки я его разбудил, – вздохнул Ранн.

– Мерзость какая, – заключил Конан. – Стойте и не дергайтесь. Если побежите, будет только хуже. Оно решит, что мы его боимся и начнет охоту.

Зверюга, в настоящий момент имевшая вид неудачной помеси дикого быка и медведя, украшенной вдобавок клювом, как у аиста, и орлиными крыльями, стояло всего в тридцати шагах поодаль и недовольно рассматривало людей.

– Не пойму, как мы его раньше не заметили? – сокрушенно проговорил киммериец. – Такая здоровенная тварь топает по открытой долине, поднимается на холм, а мы тут стоим и философствуем! Ранн, а ну оседлай Веллана и исчезните на время в лесу. Если оно пойдет за вами, я его отвлеку.

– И не подумаю, – высоким голосом ответил мальчишка. – Оно вас сожрет, а мне и Веллану прятаться?

– Замечательная варварская традиция, – сквозь зубы процедил Тотлант, не сводя глаз с замершего неподалеку чудища, которое, в свою очередь, почти полностью превратилось в зубра – впечатление портили только широкие ласты, как у тюленя с побережья Нордхейма. – В момент опасности начать выяснять, кто тут смелее и сильнее. Конан, Ранн, прекратите ссориться!

Твари надоело просто стоять и созерцать, а посему она решилась изгнать со своей территории незваных гостей. Зубр наклонил рогатую голову (рога, между прочим, продолжали расти как в длину, так и в ширину) и тяжело попрыгал вперед, в точности уподобляясь тюленю – бегать на ластах не слишком удобно. Впрочем, таковыми остались только задние конечности, а вот передние уже заместились толстыми лапами снежного барса.

– Бежим, – скомандовал Эртель. – И желательно в разные стороны.

Первой жертвой оказался Эмерт. Просто стоял ближе всех. Боссонец моментом смекнул, что чудище его сметет и не заметит, а посему со всей тщательностью последовал совету королевского племянника.

Достаточно сильный и ловкий человек может, конечно, забраться по голому стволу сосны наверх, да только это займет у него долгое время. Сейчас деревья были покрыты наледью, что делало их изрядно скользкими, зацепиться на стволе не за что, сухие нижние ветки тотчас ломаются… Но Эмерт все равно взлетел на высоту десяти локтей, словно белка. Перебрался на надежный сук и вцепился в сосну руками и ногами.

Бу-ум! Тварюга оказалась туповатой. Вместо того, чтобы атаковать кого-нибудь другого, она протаранила сосну широким лбом и на миг скрылась в клубах снежной пыли, посыпавшейся с веток. Эмерт едва удержался. Чудище с настойчивостью, достойной потомственного лесоруба, колотилось в ствол дерева. Однако сейчас вместо головы зубра его морда представляла собой нечто насекомоподобное, похожее на голову огромного богомола. Похожие на пилу жвалы раздвинулись и вцепились в промерзшую древесину. Во все стороны брызнули щепки.

– Уберите его отсюда! – выкрикнул Эмерт. – Конан, да сделай хоть что-нибудь! Оно сейчас догрызет сосну и примется за меня!

Попутно Эмерт каким-то чудом зарядил свой арбалет и пустил стрелу вниз. Кованый металлический болт, как и предупреждал господин Тимро, исчез под шкурой животного, прошил его насквозь и упал в снег, под копыта твари, медленно превращавшейся из насекомого в лошадь с длинным ящеричьим хвостом.

Конан в таких ситуациях поступал в полном разногласии с мудрой наукой логикой. Сначала действуешь, потом принимаешь решение, и уж затем его обосновываешь. Обычно такая неожиданная тактика помогала. Но не сейчас.

…Рангильдор опускается на толстый извивающийся хвост, принадлежащий снежной ящерице дрохо, и вдруг Конан понимает – получилось. Хвост отвалился, запрыгал по земле, оставляя следы темно-красной крови, варвар снова поднял меч, желая довершить дело, но… Киммериец отскочил. У обрубка внезапно выросли глазки, ножки, собственный маленький хвостик, прорезалась пасть и перед Конаном теперь стоял хорек-переросток с пятнистой, как у ягуара, шкурой и лопатообразным хвостом бобра. Второе животное было размером с крупную дворнягу.