Олаф Бьорн Локнит - Тигры Хайбории

Олаф Бьорн Локнит

Тигры Хайбории

Конан пребывал в недоумении.

В недоумении категорическом и отупляющем. Впервые в жизни у него появился ребенок. Нет, не собственный, не родной по крови, а просто такой, о котором надо заботиться, которого надо кормить, защищать и вообще быть просто… Отцом. Папой. Хотя в появлении на свет сего малыша Конан был ничуть не виноват. Варвар вообще не знал, кто попался ему под опеку.

Парнишке по виду исполнилось лет двенадцать. Хотя здесь, в суровом Пограничье, дети взрослеют гораздо раньше, нежели в зажравшейся Аквилонии или в блестящем Туране. Значит, не больше десяти. Может, меньше, может – больше…

У парня сухое телосложение, несмотря на малый возраст, очень тугие мышцы, но не пухлые, а до невероятия жилистые. Будто под кожей клубки шерсти перекатываются, со всеми нитями, видными поверх. Так случается у детей охотников, где мальчик с раннего возраста ходит с отцом в лес, или у сыновей мастеровых – кузнецы или шорники гоняют наследников так, что и у пятилетнего паренька будет сложение настоящего воина. Особенно радеют кузнецы. Папаши, работающие с железом, передают свое искусство потомку с пеленок. Это Конан помнил по самому себе. Как-никак, с трех лет помогал отцу по кузне. Сам таким был. Не лучше и не хуже. Разве более болтливым и любопытным.

Сын кузнеца… Потому-то Конан с юности гордился своим телом – оно не как у туранского борца или силача с зингарского базара: куча мяса без всякого проку. Вдоволь и жилистости, да в последние годы чуток заматерел – веса подбавил. Женщинам нравится. Вдобавок самому приятно. Давно не юноша, а живот плоский и с «кирпичиками» – просто красиво. Не отрастил брюха к четвертому десятку лет… Почти в тридцать шесть чувствуешь себя молодым. Не пропала отцовская закалка. Семья кузнецов… Попробуй посмейся!

Вот и у мальчика так же. Похож. Только волосы не темные, как у киммерийцев, а светлые и коротко остриженные, «горшком». Взгляд суровый. Кулаки в мозолях. Значит, много дрался. Когда-то. Такой за себя постоит. И сопли не будет распускать. Ни разу.

Чего больше всего Конан не любил, так это соплей. А от «воспитанника» он их никогда не видел. Если бы увидел – выгнал бы. Незамедлительно. И пусть милостыню просит. На ступеньках храма Митры.

Чем не сын?

Правда, Конан с малышами не общался уж лет пять. Со времен пребывания при дворе Тарамис, у которой были дети.

Конан просто не умел общаться с людьми младше шестнадцати лет.

Но тут увидел взрослого. Не телом – умом.

Разве, если с тобой верный человек, ты будешь его ребенком называть?

Да какой он ребенок?! Просто соратник. От слова «рать». Человек, который в твоей рати стоит и тебя плечом прикрывает. Только не в мужском возрасте. Каждый, включая Конана, был маленьким… Но это простительно.

По мнению варвара.

– …Пересчитай, – скомандовал Конан подопечному. – И в точности!

– Да, папа, – легко ответил паренек, процеживая меж пальцами золото. – Всего… Всего четыре туранских империала, пять кесариев Аквилонии, восемь стигийских золотых и на полный кесарий всяко-разного серебра. Держи.

Конан, опытный в денежных делах, пересчитал. Мальчишка не обманул ни на медный сикль. Все отдал. Значит, из парня будет толк. Со своими он напрочь честен. Даже мелкой монеты не утаил, чтоб завтра купить сладостей.

Киммериец считал нужным и необходимым обмануть людей нечестных, сребролюбивых или запятнавших себя черной магией, полагая, что тем самым увеличит частицу доброго в этом мире, но не терпел, когда обманывают его самого или просто… Просто хороших людей. Таковыми на сегодняшний день варвар считал самого себя и приятелей-оборотней – Эртеля (племянничка нового короля Пограничья, старого Эрхарда), Веллана из Бритунии и немногословного здоровяка Эмерта Боссонского, составлявших маленький отряд, что остановился на ночлег в поселении Брийт. В компанию также входил странный тип по имени Тотлант. Бритый наголо смуглый молодой человек в черном с золотом балахоне был стигийцем, да не простым стигийцем, а волшебником. Нет, не магом, не колдуном – именно волшебником. Знающий человек умеет различать эти понятия. Вдобавок, Тотлант был редким исключением среди полусумасшедшего племени магиков – стигиец за время истории с Бешеным Вожаком[1] сумел добиться дружеского расположения со стороны киммерийца, раньше откровенно не уважавшего людей, владеющих искусством волшбы.

Четверо молодых наемников и стигиец направлялись в Бритунию. Главной целью путешествия был город Пайрогия, столица королевства. В Пайрогии Эртелю предстояло вручить правителю ближайшего соседа Пограничья, королю Эльдарану, верительные грамоты от своего дяди, несколько недель назад усевшегося на вечно шатающийся трон полуночной страны, осененной тенью Граскаальских гор. Словом, пятерка любителей приключений ехала в Бритунию с посольством. Но имелась и другая, тайная цель.

В последние месяцы Пограничное королевство жило беспокойно. То есть, по сравнению со всеми прочими временами, здесь лилось куда больше крови, дороги стали до крайности небезопасными, а слово «порядок», коим гордится любая уважающая себя страна, оказалось напрочь забыто.

Ни для кого не секрет, что в Пограничье наравне с обычными людьми живут и оборотни – довольно многочисленный и (обычно) мирный народ, представители коего отличаются от человека только тем, что владеют данным природой умением превращаться в волков. Один раз в столетие среди оборотней появляется «Бешеный Вожак» – существо, наделенное сверхъестественными способностями. Нынешний Бешеный и стал причиной сумятицы, стоившей жизни королю Хьяреллу. Вожак поднял многих оборотней против людей, начались кровавые стычки представителей двух рас, и, если бы не случайное стечение обстоятельств и не помощь подгорных гномов, разгромивших войско Бешеного, Пограничье кануло бы в бездну хаоса, разобраться в котором не смог бы сам Митра. После бесславного поражения предводитель оборотней сумел скрыться – предположительно, бежал в Бритунию. По его голову Эрхард и послал маленький отряд, в который входили опытные воины и умелый волшебник. Если Бешеного не добить, стране долгие годы не видать спокойной жизни.

У Конана имелись свои причины посчитаться с Вожаком – погибли его друзья, а кроме того, с возрастом варвар научился понимать, что в мире существуют вещи против которых надо драться обязательно, даже если тебе этого не хочется. Абстрактными понятиями наподобие «борьбы добра со злом» или «всеобщей справедливости» Конан не оперировал, потому как высокой философии учен не был. Философия варвара была весьма незамысловатой: если обидели тебя или твоих друзей – постарайся выдать обидчику по заслугам. Бешеный же, если можно так выразиться, обидел целое королевство, ныне принадлежащее приятелю киммерийца. Значит, рано или поздно он получит свое. Люди, хорошо знакомые с Конаном, знали: если варвар взялся мстить, он обязательно доведет дело до логического завершения, а когда все будет кончено, вытрет тряпочкой меч от крови врага и пойдет себе дальше. По своей странной дороге без конца…