Андрэ Нортон - Смерть или престол (Книга Дуба)

— Тогда где они?

Винный дурман уже вылетел из головы Борфа. Возможно, он и проспал многое, но случившееся отрезвило его полностью — и, может быть, окончательно. Королю прекрасно было известно, на чьих пальцах должны находиться Кольца. И камердинер подтвердил его догадку.

— Они у ее величества, сир. У королевы.

Руген чуть не свалился на пол, когда Борф отпустил его так же неожиданно, как и схватил.

Но король уже не обращал на камердинера внимания. Король протянул руки к свету и смотрел на них. На пальцах все еще оставались отметины, словно дразнившие его. Казалось, Кольца въелись в его плоть — и, возможно, их забрали у него силой.

Вот как! Хотя голова у короля отчаянно болела, а к горлу подступала тошнота, ему вдруг показалось, будто он открыл таинственную дверь и оттуда пролился свет — на него и то состояние, в котором он незаметно для себя пребывал уже много лет.

Он по очереди дотронулся до каждого пальца, едва слышно произнося имена деревьев.

— Дуб.

Он потер большой палец, словно надеялся по-прежнему ощутить металлический обруч.

— Тис.

Тут он поморщился.

— Ясень.

Что-то такое про Ясень… Он не мог вспомнить — но обязательно вспомнит, как только у него окончательно прояснится в голове. О да — он обязательно вспомнит!

— Рябина!

«Больше никогда!» — пообещал он себе. Никогда больше он не позволит себе так упиться, чтобы с ним могли сотворить столь чудовищное святотатство. Кольца принадлежат ему, повинуются ему с момента его коронации — и он не разрешит себя ограбить. Он вернет их себе… пусть даже из-за них никогда больше не сможет увидеть ту, чей дух явился к нему, чтобы сообщить о краже.

И все поймут, что он — король.

До этих пор ветер и волны были благосклонны к поспешно бежавшим Морским Бродягам. Но на палубах перегруженных кораблей, рассекавших темное ночное море, никто не мог избавиться от страха. Правда, северные демоны не смогли заставить своих чудовищных зверей пуститься по воде вслед за убегающими судами. В этом Бродяги были уверены. Не сумели демоны и отправить им вдогонку айсберги: время года было неподходящее. Наступил сезон весенних штормов. Однако в спешке беглецы не смогли захватить с собой достаточно пищи и других припасов — а думать о скорой высадке на берег не приходилось.

Те военачальники, кто еще остался цел и относительно невредим, собрались на палубе на совет. Три надежно защищенных от непогоды фонаря бросали на палубу небольшой круг света, и в нем лежала покрытая пятнами соли карта, а военачальники сидели на корточках, следя за тем, что показывал им капитан.

Морские Бродяги привыкли тайком подкрадываться к незнакомому берегу, нападать, сражаться, грабить — а потом быстро возвращаться на свои корабли. Обычно в таких походах участвовало не больше двух кораблей. Но теперь у них не было родного порта, куда можно было бы вернуться, чтобы отсидеться или пополнить запасы.

Капитан в очередной раз ткнул пальцем в карту.

— Волен исключается. Слишком далеко: мы и половины пути не пройдем, как уже начнем голодать. Да и штормы могут начаться со дня на день.

Кто-то из мужчин пошевелился, и Оберн поднял голову. Это был Грэблер: к его советам часто прислушивался предводитель Снолли.

— Поплывем на юг, исследуя берега.

Грэблер произнес это почти как приказ.

— Южный берег заболочен, не считая Идима — да и в нем одни развалины. Нам не удастся без риска высадить там людей. А Зловещая Трясина… Ну, о ней все знают.

Морские Бродяги не были повелителями моря. Ни один народ не мог бы этим похвалиться. Но они в течение многих поколений изучали его законы. Сейчас им нужно было устроить временный порт и найти укрытие для тех, кто хранит домашний очаг, когда воины отправляются за добычей. Они слышали достаточно историй о Трясине, чтобы бояться этих окруженных скалистыми рифами берегов. Этих мест избегали даже куда менее осторожные мореплаватели.

— Вот оно.

Еще одна рука появилась в круге света от фонарей. Даже если бы Оберн не знал отцовской руки, он узнал бы печатку главного вождя. Казалось, красный камень перстня впитывает в себя слабый свет фонарей. Его отец прекрасно читал карты. В крепости, горевшей далеко-далеко за кормой корабля, но до сих пор бросавшей в небо багровые сполохи, имелось богатое собрание карт, и главный вождь всегда готов был дорого заплатить тому Бродяге, который уходил от привычных маршрутов, чтобы привезти сведения о новых местах.

— Юг, — проговорил Снолли. — За Трясиной, на другом берегу Пограничной реки. Мы много слышали о том, что там происходит. Пять или шесть лет назад никто из нас и не думал, что нам придется войти в те воды, за которыми яснеродные наблюдали когда-то из своих сторожевых башен. Они были мореходами, как бы их ни называли другие. Но вся земля, принадлежавшая Ясеню, теперь заброшена, а Яснекрепость опустела, как и Волд: ее сожгли, разорили — и она обезлюдела. Но морские торговцы никогда не упоминали, чтобы кто-то заявил права на те владения, которое разрушили сами жители Рендела.

Командиры, сидевшие вокруг предводителя, заговорили, обмениваясь репликами. Для большинства сказанное Снолли было новостью, но кое-кто уже знал эту историю. Снолли обращался к тем, кто не был о ней осведомлен.

— На пире в честь зимнего солнцестояния вы должны были слышать, как представитель морских торговцев сказал, что весь Рендел бурлит, словно котел со смолой, который поставили на слишком жаркий огонь. Их король чересчур любит крепкое вино, а его сын — ничтожество. Лорды-советники сидят и наблюдают друг за другом, чтобы никто не протянул руку за тем, что остальные считают своим. А кто же правит?

— Угу! — откликнулся один из младших командиров. — Если не король, то кто?

— Королева Иса — женщина, не лишенная способностей, и она старается увеличить свое влияние. Она натравливает одного лорда на другого и использует темные силы, чтобы обеспечить себе необходимую поддержку.

Снолли ткнул пальцем в карту, в то место, где линия берега изгибалась, образуя бухту.

— Яснекрепость?

Ответом на его жест были одобрительные возгласы собравшихся.

— Ну, так тому и быть, — решил Грэблер. — Гавань там хорошая. Река, что впадает в бухту, течет по плодородным землям, где обитателей теперь почти не осталось. Говорят, что небольшой корабль может войти в устье и встать на якорь перед самыми воротами. И хотя крепость осаждали с великой яростью, пытаясь сровнять ее с землей, такие стены разрушить нелегко. Нам может понадобиться временная стоянка, откуда можно будет отправить разведчиков, чтобы узнать, что нас ждет.