Андрэ Нортон - Смерть или престол (Книга Дуба)

— Ты уходила на болото, — обвиняющим тоном произнес он, хмурясь, — уходила почти на все время солнца. Где была, зачем?

Она едва кивнула в знак уважения к его должности и коротко ответила:

— Я хожу по делам моей хозяйки, Джол.

На этот раз это было неправдой, но староста не мог этого доказать.

— Зазар здесь нет, и она за тебя ответить не может. Тебя видели на пути к прожоре. Та земля закрыта для всех сородичей. Если туда идешь, Древние об этом знают. Очень плохо.

Ясенка услышала, как за ее спиной ахнула Кази. Возглас старухи скрыл ее собственный судорожный вздох. Девушка прекрасно понимала, кто донес старосте о ее прогулке. Тассер употребил то же самое слово, «прожора», словно так звали ту жуткую тварь, что гналась за ней. Джол мог узнать о прожоре только от Тассера. Значит, охотник сумел остаться в живых.

Что же до остального, то Ясенка не особо верила в существование Древних — ведь их уже давно не видели в этой части Трясины, которая якобы принадлежала им. Но она слышала множество историй о том, какие они страшные и грозные. Ясенке твердили об этом с самого раннего детства. И теперь она поняла, что разведка завела ее в одно из тайных — и, возможно, священных — мест Древних.

— Я говорю правду моей хозяйке, глава рода.

Казалось, Ясенка бросает вызов старосте.

— А где Зазар?

Джол вонзил острие копья в пол хижины — то есть в хорошо утоптанную землю, покрытую толстым слоем сухих трав.

— Позади тебя, Джол! — прозвучал едкий голос Зазар. — Пытаюсь войти в мой собственный дом, а вход мне перегородила туша, которая ведет себя, как болотный слизень!

Староста поспешно повернулся, однако знахарка не стала протискиваться мимо него, демонстративно дожидаясь проявления должного уважения.

Но Джол действительно был встревожен — настолько, что забыл все приличия.

— Где ты была, знахарка? Ловила рыбку для иноземцев?

Зазар рассмеялась.

— Так об этом снова заговорили, да? Но откуда тут взяться иноземцам? А? Те немногие пути, по которым они могли бы пробраться к нам, хорошо охраняются, так ведь?

— Они идут!

Джол почти выкрикнул эти слова, а потом повернулся и вышел за занавесь. Зазар довольно долго выжидала, прежде чем заговорить. Она хотела убедиться, что староста действительно ушел.

Ясенка поспешно вскочила, как только Зазар повернулась и посмотрела на нее. Такой взгляд был ей слишком хорошо знаком.

Девушка сразу же поняла, что глупо было пытаться избежать гнева знахарки. Ее голову резко отбросила назад увесистая оплеуха, которой ее наградила Зазар.

— Башка у тебя совершенно пустая! — Зазар уперла сжатые кулаки в бедра и осмотрела девушку с головы до ног, а потом еще раз — с ног до головы. — А теперь слушай, и слушай внимательно, иноземское отродье! Теперь, когда ты повзрослела, достаточно самой малости — и Джол отправит тебя в омут ради блага своих людей. Самый древний из главных законов гласит: трясинные мужчины не должны знаться с иноземными женщинами. Если такое случается, их ждет смерть. Я видела, как Тассер со своими дружками переговариваются тайком, поглядывая на тебя. Некоторых мужчин тянет к тому, что не похоже на привычное. Но это минутная прихоть.

— Их… их бы наказали, — пробормотала Ясенка.

Она облизнула губы кончиком языка — и ощутила вкус крови.

— Наказали бы? Возможно. Такое случалось и раньше. Есть истории про иноземок, которые забирались в Трясину в поисках приключений — и находили куда больше, чем рассчитывали. И раз этих женщин потом больше никто не видел, то о них просто благополучно забывали. И про иноземцев-мужчин тоже. — Зазар сплюнула. — Ты… куда ты сегодня ходила?

Ясенка расправила плечи. Она понимала, что настало время рассказать правду. Но сможет ли ее странная история смягчить ярость Зазар?

Пока Зазар в таком настроении, что именно можно ей рассказать? Ясенка бросила быстрый взгляд на Кази — та радостно ухмылялась, наслаждаясь тем, что ее соперница навлекла на себя гнев знахарки.

7

Ясенка в который уже раз убедилась в том, что знахарка способна читать мысли. Зазар стремительно обернулась и направила на Кази оба указательных пальца.

— Придержи язык! — резко приказала она.

Это было одной из ее волшебных способностей. Когда она отдавала кому-то такой приказ, то потом нечего было и думать о том, чтобы пересказать кому-нибудь услышанное. Ясенка и сама попадала под такую заглушку, когда Зазар ночью принимала у себя какую-нибудь закутанную в темный плащ таинственную личность. Эти указующие персты заставляли потом молчать — и мешали даже толком вспомнить происшедшее.

Как бы трясинный народ ни возражал против проникновения на их туманные территории иноземцев и что бы ни делали для того, чтобы их остановить — иноземцы продолжали тайно приходить к Зазар. Одними двигали храбрость или желание похвастаться. Других гнало отчаяние. Это были обычные люди, но Ясенка никогда не видела их лиц. Иноземцы всегда прятали их под глубокими капюшонами. А что до других гостей — то некоторые из них на людей вовсе не походили, да и являлись далеко не всегда по собственной воле. Скорее, их призывали.

Наименее страшными были существа с четырьмя ногами, которые порой вылезали из дыр в земле и послушно садились перед Зазар. Как бы ни общались они с вызвавшей их женщиной, ухом их речь уловить было невозможно — по крайней мере, человеческим ухом. Тем не менее Ясенка не сомневалась в том, что они о чем-то докладывают знахарке.

Ясенка не могла говорить об этом, поскольку на ней лежал запрет знахарки, — но, чутко прислушиваясь из своего утла, она улавливала слухи и сплетни внешнего мира, которые приносили с собой те гости, что принадлежали миру людей. Похоже было, что новости являются частью гонорара, который требовала Зазар. В результате Ясенка знала о внешнем мире гораздо больше, чем знали трясинные жители, хотя из-за чар хозяйки не могла поделиться ни с кем своими знаниями.

А вот теперь она убедилась в том, что эта магия имеет и обратное действие.

— Отвечай!

Наставленные на нее указательные пальцы Зазар словно пригвоздили Ясенку к стене. Кази вынуждена была молчать — а Ясенке пришлось говорить. И она поспешно выложила все приключения этого дня.

Зазар жестом велела ей сесть и сама устроилась на расстеленной перед очагом толстой циновке. Рассказ Ясенки она выслушала молча, не прерывая и не комментируя.

Девушка быстро рассказала о случившемся на первом островке: о приходе Тассера и его дружков, о появлении гигантского лаппера, того, которого называли прожорой. Она не умолчала ни о чем — ни о том, какие планы строил относительно нее Тассер, ни о ранении прожоры, ни о безумном бегстве. Событий было много — но Ясенка говорила четко, по порядку. И, наконец, дошла очередь до огромного каменного чудовища — и девушка стала рассказывать о надписи на его поросшем мхом брюхе.