Леонида Подвойская - Предтечи зверя. Максим

– Ты мне лучше скажи, что ты про нее знаешь? - вдруг на серьезе спросил он Серого. - Что ты в ней видишь, кроме ножек и попки?

– Ну, в остальном, что и все- Стервоза еще та, - пытался отшутиться однокашник.

– Нет, подожди, - не принял тона друг. - Просто, как о человеке? О ее душе, ее проблемах, ее… ну, просто жизни?

– О-о-о…, - озадаченно протянул Сергей. Да ты влюбился!? - полувопросительно, полуутвердительно протянул он. - А ведь я знал, я догадывался! Я предчувствовал! - трагически завыл он. - Хотел предупредить - окрутит! Увы мне, увы, не успел! Ох, бедный, бедный мой дружище, пропащий ты теперь человек! - причитал Сергей, воспользовавшись отсутствием учительницы.

– Да брось ты, - не мог не заулыбаться "пропащий человек". Послушай на серьёзе. У нее, оказывается, жених разбился на "гробу". Два года назад.

– Точно, не вранье? - посерьезнел друг.

– Да кто такими вещами…? - возмутился Максим.

– Да, другой расклад, - вздохнул Серый. Дело в том, что люди, ходящие под одной судьбой, относятся с исключительным вниманием к тем, кто попал в жернова этой судьбы. К семьям погибших летчиков относились с особым вниманием. Это было табу, которое не позволяло ни шуток, не пошлостей. Впрочем…

– Впрочем, - нашел лазейку для друга Сергей, - не жена же, невеста. А может, они бы еще и не поженились… Так что это не повод.

– А мы ее тогда травили. Помнишь, что придумывали? - продолжал дружище.

– Да-а, - протянул Сергей, вспомнив некоторые, казавшиеся вплоть до сегодняшнего разговора забавными, проделки.

– И, кроме того, она…, наверное…, тяжело больна, - осторожно подбирая слова, сообщил Макс.

– Ты что? "Это?" - почему-то шепотом спросил друг. Он опустил глаза, пытаясь понять новые реалии. Было гадко от своего поведения и ужасно стыдно.

– Врешь! - радостно нашел он выход. - Ох, врешь! Она больна, а ты, значит, ее лечил?

– С чего ты взял? - изумился Максим.

– Ты когда к ней вошел? - начал обличать его Сергей. - Занимались, ладно. Потом когда свет зажегся? Подводили итоги. Ладно. Потом, когда свет погас? Ладно. А когда ты вышел? И какой вышел? - хитро вопрошал он.

– Ты что, дежурил? Время засекал? - покраснев, обозлился Макс.

– Но ты же знал, - пожал плечами Сергей. - И первый раз все-таки. Простое человеческое любопытство…

В запале спора они не обратили внимания на ехидную улыбку сидевшего сзади и якобы сдувавшего домашнюю работу Кота. Прерван же неприятный разговор был появлением героини их пикировки.

– Здравствуйте, ребята. Садитесь, - как-то но-новому, по-доброму поприветствовала она школьников. Когда все расселись, Ирина Сергеевна долго рассматривала своих подопечных, переводя взгляд по очереди на каждое новое лицо. Когда она также внимательно рассматривала Пенчо (он же просто Юрка Панков), тот, являясь дежурным, встал и решил доложиться.

– Садись - садись, - мягко улыбнулась учительница. Я и так вижу, что нет только Мирзоевой. Что с ней?

– Наверное, заболела, - ответствовал Пенчо.

– Жаль, - вздохнула математичка. Такая пора, такая погода, а она… Ну да ладно. Вчера мы с Вами повторяли некоторые темы. Сегодня продолжим. К доске пойдет…

Сергей подтолкнул соседа, и тот уже начал было выкарабкиваться из-за ставшей мелковатой парты.

– …Покровский, - назвала учительница фамилию.

Женька покорно поплелся к доске, а Сергей уважительно взглянул на соседа и прошептал, - И ты врешь:"Ничего не было"?

Макс пожал плечами и стал ждать развития событий. Но они почти не развивались. "Патрик" потел у доски, остальные решали или делали вид, что решали заданное уравнение.

– А что Белый, - вдруг раздался дрожащий голос Татьяны.

– А что Белый? - переспросила учительница. Она была явно смущена.

– Я вот что спрашиваю, - уже встав, начала девушка. И было слышно, что голос у нее дрожит от возмущения. - Он решил уравнение или нет?

– Решил, - озадаченно ответил Максим.

– И, конечно, в уме?

– Конечно, смущенно пожал он плечами.

– Я к чему, - продолжала свою мысль его симпатия. Вот мы здесь напрягаемся, а кто-то все уже сделал и посмеивается.

– Неправда! - взвился Белый.

– Еще какая правда! Вот я вчера, после того, как он прыгнул…

– Убежала, чтобы его не целовать, - вставил слово Сергей…

– Это к делу не относится - пыталась перекричать грохнувший смехом класс девушка.

– Тише, замолчали! Прекратить смех! - с прежним железом в голосе поднялась и учительница.

– Продолжай, Татьяна, - обратилась она к стоящей ученице. Итак, после того, как он прыгнул… куда?

– Ну, на спор.

– Спор был на ее поцелуй, - вновь встрял в разговор Максимов дружок.

– Это сейчас ничего не значит, - покраснела девушка.

– Да, это сейчас ничего не значит, - согласилась, наоборот, побледнев, учительница. - Не встревай, Огоньков, - вновь жестко скомандовала она. Тот скорчил покорную мину: "молчу-с", а одноклассница, наконец, продолжила.

– Так вот, я после этого прочитала и про этого Бимона и про его прыжок и про реакцию других прыгунов. Один из них сказал: "А стоит ли после этого вообще прыгать?"

– Ты к тому, что уже ничего решать не надо? Двумя руками "за", - вставил Сергей, и вновь развел руками: "молчу-с, молчу-с".

– А второй сказал "такое впечатление, словно этот парень перемахнул лужу, а мы, как не топчемся, как не пыжимся - все в самый ее центр!"

– Ну и? - ждала выводов учительница, пристально глядя на ораторшу.

– Пока он сидит здесь, у меня… у нас такое же впечатление.

– У меня такого впечатления нет, пожав плечами, заявил вдруг не отличавшийся разговорчивостью Панов.

– И у меня нет - согласился Ванятка.

– И у меня - вставила Кнопка. Я просто им восхищаюсь, добавила она покраснев.

– О тебе и так всем известно, - запальчиво осадила ее спорщица.

– А знаешь, почему у нас нет такого ощущения, - вкрадчиво спросил Сергей. И не ожидая ответа, констатировал - Мы за ним не прыгаем. По одёжке, что называется, протягивай ножки.

– Но как ты можешь? - чуть ли не со слезами возразил, наконец, "виновник торжества". А сколько до тебя вот так не допрыгивают? И теперь ты… ты…, - у него перехватило дух.

– Садитесь, - закончила раунд учительница и стала подводить итоги.

– Я, конечно, не ваш классный руководитель и не гуманитарий. Я математик. Поэтому такие вопросы не ко мне. Но если они заданы… Что же… Вчера мы, можно сказать, тестировали вашего новоявленного гения.

– Это когда же? - ехидно уточнил Кот.

– Это уже после того, как он тебе морду начистил, - сообщил Сергей.

– Вот как? - удивилась Ирина Сергеевна. - Действительно, на все руки мастер… Но не об этом. Так вот, я уже могу прямо сказать, что Максим - уникум. Для того, чтобы полностью выяснить пределы этого… таланта, следует продолжить тестирование. Но уже можно твердо утверждать - его знания и возможности далеко за пределами школьной программы. Поэтому, конечно, ему на наших уроках математики будет скучно. Что же до нас… Татьяна, ты сама исключительно талантлива. Выгоним, чтобы других не смущать? Вот, горе мое - Сергей, оказывается, лучший в школе бегун и художник. Вон - его шаржи. Даже я похожа - бледно улыбнулась она. Сергей вдруг мучительно покраснел. Он действительно в классной дурашливой газете "Шедевр" нарисовал шарж на учительницу. Но она, как думалось раньше, не обратила внимание на это творчество вообще. - Панов - талантливый хоккеист, - продолжала учительница, - Женя, - она повернулась к всё ещё топтавшемуся у доски Покрову - будущий поэт. Точнее, он уже поэт, но будущий великий поэт. Выгоним с уроков по литературе? Читайте историю. Серость была всегда нетерпима. Всегда люто ненавидела таланты. И вместо того, чтобы стремиться к их уровню, пыталась уничтожить сами таланты. Так проще и спокойнее. Поэтому, я тебе скажу, Татьяна, - эти таланты, в том числе и Максим, будут здесь, среди вас. Для того чтобы вы тянулись за ними, чтобы прыгали, прыгали и прыгали. Даже, раз за разом, попадая в эту лужу. Только так её рано или поздно перепрыгните и вы. Садись, Евгений, - закончила она вдруг свой монолог. Мне действительно нравятся твои стихи. И… извини меня.