Леонида Подвойская - Предтечи зверя. Максим

– Нет! - прижал ее к креслу нахальный гость.

– Что нет? - изумилась она.

Максим решился. Он заглянул в эту бездонную, наполненную слезами отчаяния серость глаз и скомандовал:

– Спать! Тут же осознав неверность тона, юноша стал говорить по-другому, словно уговаривая собеседницу.

– Вам очень хочется спать, и Вы сейчас уснете. Вы ляжете на диван… вот так…, - он приподнял расслабленное тело и помог ватным ногам перебраться на диван. - Вот так, повторил он, когда Ирина уже лежала на диване. Теперь спать… спать…, и выздоравливать…

Когда веки учительницы сомкнулись, а дыхание стало ровным, Макс провел руками над всей ладной фигуркой молодой женщины. И увидел.

–Чёрт побери! Боже мой, прошептал растерянно он, садясь в кресло.

Почему это называют раком? - подумалось ему. - Это паук. Беспощадный паук. Вон, какая паутина. Он отчетливо видел на фоне светло - розового, похожего на удивительный цветок тела черное пятно в районе правого легкого. От него отходило несколько щупальцев в нижнюю часть легкого, а также нити паутины к печени, почкам и почему-то - к левому плечу.

Не жилец - подумалось подростку, но он встал над несчастной женщиной и опустил над черным врагом руки. Неизвестно откуда, но вдруг пришла к нему уверенность, что здесь придется бороться с врагом, отсекая его щупальца. И эта битва началась. Словно кислотой, разъедал юноша своими лучами мелкие очаги и паутину в печени и почках раковой жертвы. И боль тут же полоснула его по нервам. Парень видел, как корчится от боли его враг - и сам испытывал неслыханную боль. Он уже понял, что не сможет, не в силах пока уничтожить эту гадость за один раз - просто не хватит сил. В том числе - сил терпеть эту боль. Поэтому он, непроизвольно всхлипывая от боли, все внимание сосредоточил на метастазах, обрубая их, словно щупальца злобного кракена.

–Вот так, вот так, гад, - начал говорить он, чувствуя, что находится на пределе терпения. Пытаясь ненавистью добавить себе сил, он обращался с болезнью, как с ненавистным живым существом.

– Долго ее жрал? Долго пробирался сюда? Думал, все? Нет, скотина, - цедил он сквозь зубы. В отдельные моменты он возвращался к реальности и видел, что лучи его пальцев настолько яркие, что освещают комнату, словно лампы дневного света. Да и не только пальцев. Жгутами света казалась уже обе руки - аж до оголенных в безрукавке локтей.

– Да что же это такое? - закрался недоуменный вопрос. Потом! - был короткий ответ, и все внимание вновь переключилось на черного, корчащегося от света и награждающего целителя болью врага.

За окном наступила тишина поздней ночи, когда ранее страдавшие от миазмов паутины органы засветились спокойным розовым цветом. Ужасающая болезнь еще не была побеждена, главная битва была еще впереди. Максим это понимал, но большего сделать не мог.

– Слушайте, - прошептал он. Спите и слушайте. Завтра Вы опять позовете меня заниматься. В семь часов откроете дверь и ляжете спать. Спать… спать… завтра в семь вечера. Открыть дверь…, - несколько раз повторил он, после чего. шатаясь, вышел из квартиры. Белый боялся, что останься он еще на минуточку - и свалится здесь. Надолго. Что подумает она (он не мог теперь называть эту женщину ни по имени- отчеству, ни по кличке), трудно сказать. Поэтому подросток медленно вышел на пустынную, мягко освещенную аллею, и добрел до своей квартиры.

Дома Максим не мог долго уснуть, - слишком много произошло за один день событий, и слишком он был обессилен. Раздевшись до пояса, он вышел на балкон - к лунному свету. И почувствовал, как этот свет проникает куда-то внутрь, медленно возвращая силы. Не долго думая, парнишка подвинул к балкону кровать и быстро уснул, купаясь в этих лунных лучах.

Глава 9

– Ирина Сергеевна, есть серьезный разговор. Попрошу Вас ко мне, - заглянула в уже пустеющую учительскую директорша. В своем тесноватом, но уютном кабинете она предложила учительнице присесть и некоторое время собиралась с мужеством.

– И какое Ваше мнение о Белом? Что выяснили?

– Это, конечно, уникум, - с готовностью ответила математичка. - В какой степени - не знаю. Все задачи школьной программы решает, не поморщившись. Задачи предыдущей республиканской олимпиады порешал в уме. Я предложила ему задачи с мехмата.

– Ну и? - подалась вперед директорша.

– Решил до второго курса в уме. Затем попросил карандаш. Пятый курс тоже решил, но было видно - трудно.

– А в чем трудность?

– Он решал методами, исходными из школьной программы. Некоторые преобразования своеобразны, некоторые просты до гениальности, но незнание предмета… Знаете, это как Маугли.

– Как Маугли? - изумилась директорша.

– Ну да. Ему приходится в муках… ну, не в муках, но с затратами этой его энергии, открывать то, что уже давно открыто…

– И Ваши предложения?

– Он все заглатывает на ходу. Если с ним позаниматься, добавить знаний…

– Я рада, что Вы так объективно оценили этот феномен. Но теперь о другом, - решилась, наконец, пожилая женщина, тяжело вздохнув. - Мне звонили из поликлиники…

– Почему Вам? - тут же вскинулась учительница.

– В таких случаях сообщают родственникам, - глухо ответила собеседница. У Вас их здесь нет, а решать вопрос о госпитализации необходимо безотлагательно.

– Но Вам сообщили и куда госпитализировать ведь так?

– Так, - не поднимая глаз, согласилась несчастная директорша.

– Вы знаете, что оттуда выходит один из десяти?

– Да! Но один- то выходит! - в отчаянии вскричала Инесса Григорьевна.

– Я не уверена, что это буду я… Я не бравирую и не ищу сочувствия. У меня есть большая просьба. Дайте мне капельку времени. До конца недели. Или хотя бы три дня. И потом, я обещаю, я поеду. Мне бы только с Белым закончить…

Захлюпавшая директорша поднявшись, обняла учительницу.

– Настоящие профессионалы познаются в беде. Я никогда не забуду этого Вашего поступка. Но Вы не должны, не имеете права так рисковать…

– О чем вы говорите, - горько усмехнулась несчастная женщина. Какой там уже риск?

– Так нельзя! Не сдавайтесь! Надо надеяться и бороться. До конца! Даже, когда ни на что, кроме чуда уже надежды нет!

– Спасибо, - горько улыбнулась Ирина. Если бы я хотела надеяться… - она вырвалась из объятий директорши и выбежала из кабинета.

В это время Сергей настойчиво допытывался у друга об обстоятельствах его визита.

– Ну, как? Удалось? Ну, чего молчишь? Было?

– Да нет, односложно ответил Максим. Хотя он отоспался и, казалось, набрался сил, но душевно был опустошен.

– Ты мне лучше скажи, что ты про нее знаешь? - вдруг на серьезе спросил он Серого. - Что ты в ней видишь, кроме ножек и попки?