Юлия Фирсанова - Отдыхать, так по-божески!

— Прекраснейшая!

— О, темная роза!

— Ночная фея!

— Сумеречная незнакомка!

Заговорили, привычно обступая освободившуюся богиню надеявшиеся на следующий танец поклонники. Но прежде чем кто-то успел "зафрахтовать" принцессу, к ней протолкался Итварт, оставив Дариса на скамье в полном одиночестве задумчиво поглаживать посох.

— Мне нужно поговорить с тобой наедине, — коротко попросил воин, перекрывая гомон пестрой толпы мужчин.

Элия пристально посмотрела на учителя. Принцессе очень не хотелось заниматься чем-то, судя по виду Итварта, серьезным, но богиня Элия почувствовала высшую необходимость и призыв к божественной сути. Кивнув в сторону ближайшего балкончика, она сказала:

— Извините, господа! Пойдем.

Двери закрылись за уходящими богами, отсекая от ревнивых взглядов. Ласковая прохлада весенней ночи охватила разгоряченные тела. Было безветренно и на удивление тихо. Слышались лишь тихий разговор стражников во дворе и смешки пары служанок, кокетничавших с воинами. Музыка и шум бала стали казаться чем-то чуждым и почти нереальным. Легким движением кисти женщина опустила завесу безмолвия, облокотилась на деревянный парапет и, задумчиво глядя в сторону темных ночных садов и далеких огней города, приготовилась слушать.

— Я прошу Богиню Любви о помощи, — прямо, без предисловий начал Итварт, нервно сжав руки в кулаки. — Помоги разыскать ту, что была моей женой.

— Зачем? — серьезно спросила Элия. И, поняв, что вопрос этот задан не из пустого любопытства, и от его ответа зависит сейчас очень многое, воин сказал откровенно, как на исповеди:

— Я был глупцом. Моя боль, моя скорбь, что так выматывали душу, были эгоистичны. Я как потерявшийся ребенок везде видел только собственные страдания. Ты помогла мне вспомнить о долге и чести, об истинной сути любви. Благодарю! Теперь я чувствую, что должен знать, что с Виолой все в порядке, кем бы и где бы она ни была. Если нам нельзя быть вместе, ничего другого я не попрошу.

— Что ж, правильные слова, — серьезно кивнула богиня и повернулась к воину. — Я помогу тебе.

Не было больше капризной принцессы, развлекавшейся на балу и смущавшей своим откровенным нарядом гостей, перед воином стояла величественная, властная богиня, само олицетворение самой могущественной силы в мирах.

— Мне понадобится тот флакончик с розой, вещь дорогая тебе и ей, что связывала ваши сердца, — попросила Элия, и воин извлек из потайного кармана халата крохотную колбочку, последнюю память о погибшей жене. Итварт задержал ее на несколько секунд в руке и решительно протянул принцессе.

Элия взяла флакончик в правую руку, а левую возложила на плечо воина. Пристальный взгляд принцессы устремился вдаль, сквозь множества миров в поисках маленькой искорки чужой души, тепло которой когда-то согрело воина. Сила богини, используя любовь Итварта, как магнит, невидимым лучом протянулась туда, куда указала, повернувшись в густой жидкости, маленькая розочка. Шли минуты, и вот, наконец, принцесса обнаружила то, что искала.

Это был мир буйных девственных лесов, куда еще не проникли охотники и лесорубы. Казалось, за всю историю существования Леса в него не ступала нога чуждого живому зеленому сообществу существа. Это был Лес именно с большой буквы, простирающийся всюду, куда бы ни устремился взор, Голубые глазки озер, дивные поляны с густоцветьем трав, великаны-деревья под ослепительно синим небом — все дышало глубинным, вечным покоем, но покоем не смерти, а жизни. Ибо щебетали птицы, деловито жужжали насекомые, слышался рев крупных зверей. И еще среди этой массы животной жизни чувствовались огоньки других разумов, чуждых людям, да и богам. На одном из этих огоньков и остановился луч. "Лесной дух, — поняла принцесса. — Одно из странных, очень загадочных существ, не имеющих плотской оболочки, с которыми иногда встречались эльфы. Непостоянные, вольные, как ветер, способные за секунду принять тысячу форм, но заботящиеся о Лесе и его обитателях с тщанием истинных садовников. Так вот, какой облик приняла душа Виолы".

Элия улыбнулась и сняла руку с плеча Итварта, разрывая связь. Воин вздохнул.

— Ты видел? — осведомилась богиня.

— Да, — кивнул мужчина и жадно спросил: — Как ты думаешь, мне можно ее найти?

— Можно, но стоит ли? — ответила вопросом на вопрос богиня. — Я чувствовала ее безмятежность, радость жизни. В ней, еще таком юном духе, нет тоски или боли воспоминаний. Ничто не смущает ее покой.

— Я понял, — со вздохом согласился Итварт, осознавая, что богиня права. Его сердце говорило о том же. И рядом с утихающей болью в сердце бога наконец-то поселился покой. — Что ж, пусть в ее жизни будут радость и мир. Но мне хотелось бы верить, что когда-нибудь я стану ей нужен, что она вспомнит меня, позовет. Это очень эгоистично?

— Пожалуй, но другими мы быть не можем. Если любим, то жаждем ответного чувства, мечтаем быть с дорогим существом. Очень и очень немногим важно только одно: чтобы любимый просто был. Любовь — полотно, сотканное из тысячи разных нитей, у каждого нить своя. Кто я такая, чтобы упрекать тебя за любовь, жаждущую взаимности? Я не знаю, вспомнит ли когда-нибудь та, что была Виолой, о тебе, но если это случится, ты услышишь ее зов, я обещаю, — ответила богиня и вернула флакончик с розой воину.

Спрятав свой талисман, Итварт опустился перед богиней на правое колено, поцеловав ее руку, сказал:

— Благодарю тебя, о светлая, за все!

— Не стоит, — перед Ивартом снова была своевольная ветреная принцесса. — Как сказал мне сегодня приятель, и я повторю его слова: — "Я сделала это из меркантильных побуждений". Я хочу видеть тебя своим учителем, а не безумным странником в мирах.

И принцесса скользнула назад в зал. Там уже начинался следующий круг танцев. И к некоторому огорчению богини розыгрыш нескольких призов уже прошел без ее участия. Впрочем, впереди было еще достаточно неразыгранных титулов. Потратив несколько секунд на поиск очередной жертвы, богиня поймала загнанный взгляд герцога Лиенского и сделала свой выбор. Некий эльф окончательно прижал Элегора в углу и, положив руку ему на плечо, с ласковой улыбкой читал своим дивным мелодичным голосом старинные эльфийские стихи Лэоилелль диаль фанэ Миоэлль, полные нескромных намеков:

— Твой лик изысканный и нежный

Окутает прозрачным светом

Луна, предвестница разлуки,

И я заплачу песнь надежды.

Запретным пламенем мечтаний

Коснусь несмело губ желанных…

Пока эльф не перешел к откровенным сексуальным домогательствам, белый брат стоически терпел его приставания, смутно подозревая, что незнакомец Эльронд и впрямь может оказаться эльфом. Тогда грубое с ним обращение будет чревато серьезным дипломатическим конфликтом. Тоскливые взгляды молодого бога, бросаемые на аппетитных дамочек, снующих вокруг, кажется, ясно говорили о предпочтениях Арванталя всем, кроме упорствующего в своих ухаживаниях эльфийского лорда. А прямые призывы поглазеть на красавиц Эльронд попросту игнорировал.