Заговор Красного Волка - Роберт фон Штейн Редик

клочья. Но не было ни ветра, ни волн — и это Слово уже вылетело у него из

головы.

По всей палубе люди спотыкались в оцепенении. Что только что произошло?

Что изменилось?

Пазел опустил руку. Перед ним стояла статуя короля с одной мертвой рукой, поднявшего в воздух свой иссохший кулак. В этом кулаке лежал Нилстоун, неизменившийся. Но Шаггата больше не было.

Арунис посмотрел на статую, а затем повернулся лицом к Пазелу, выглядя

изумленным и растерянным. Словно он впервые увидел смолбоя — и увидел также

свое собственное невозможное поражение.

— Ребенок, — сказал он смертельно тихим голосом. — Отродье низкого

361

-

362-

происхождения. Что за безумие движет тобой, мальчик?

Затем заговорила Диадрелу, только для ушей Пазела:

— Не двигайся. И не бойся его. Если его рука с ножом шевельнется, я

перережу ему горло.

Ни один человек не пошевелился на Великом Корабле. Но одно существо это

сделало: Рамачни. Осторожно двигаясь, черная норка вошла в круг и посмотрела на

мага.

— У древних повелителей драконов была поговорка, Арунис, — сказал он. —

Никто не ласкает огонь и не уходит невредимым. Как ты был неосторожен! Ты

ограбил библиотеки и украл много книг. Ты знал, что Нилстоун может сделать

твоего Шаггата непобедимым. Но если бы ты читал дальше, ты бы узнал, что

каждый смертный, который прикасался к нему со времен Эритусмы, умирал на

месте. Ибо что такое Нилстоун, Арунис? Ты провел свою жизнь, страстно желая

его. Ты, конечно, знаешь?

— Величайшее оружие на земле, — сказал Арунис.

— Нет, — сказала Таша позади них. — Это смерть.

Никто не слышал, как она подошла. Рамачни посмотрел на нее и кивнул.

— Смерть, принявшая форму, — сказал он. — И никто из тех, кто боится

смерти в любом уголке своего сердца, не может владеть им. Падшие Принцы

выпили заколдованное вино из Агарота, сумеречной земли, граничащей с

королевством смерти, прежде чем прикоснуться к Нилстоуну. Выпив, они не знали

страха, и поэтому взяли камень и использовали его для невыразимого зла. Но у них

было совсем немного вина. А у тебя его вообще нет.

Рамачни покачал головой:

— Арунис! Вся твоя воля была направлена на развязывание насилия — война, военачальник, этот злой Нилстоун. Ты считал, что можешь контролировать это, как

контролировал Шаггата Несса. Но мы никогда надолго не становимся хозяевами

насилия, которое мы развязываем. В конце концов оно всегда овладевает нами.

— Отмени заклинание, — прошипел Арунис. — Оживи Шаггата. Помни, что

Таша Исик принадлежит мне и я могу ее убить.

— Но ты не убьешь ее, — сказал Рамачни.

— Неужели? — внезапно закричал маг. — Почему? Ты остановишь меня, хорек?

— Уже, — сказал Рамачни. — Видишь ли, Арунис, я потратил свою силу не на

борьбу с флешанками, как ты того хотел. Я потратил ее задолго до этого. Почти вся

она ушла на то, чтобы научить Пазела его Мастер-Словам. Как оказалось, это того

стоило.

Пазел невольно улыбнулся.

— Тем не менее, остались две проблемы, — продолжил Рамачни. — Одна —

проклятие на ожерелье Таши, которое я не могу снять. Скажи мне, знала ли

Сирарис, что обрекает Ташу на смерть, когда использовала твое средство для

полировки серебра?

362

-

363-

Арунис ничего не ответил. Пазел увидел, как Таша внезапно бросила взгляд

через палубу туда, где рядом с капитаном стояла леди Оггоск. Питфайр, подумал

он. Неужели старуха пыталась спасти Ташу, когда послала свою кошку украсть

ожерелье? Что у нее за чертова игра?

— Вторая проблема, — продолжал Рамачни, — заключается в том, что очень

много людей готовы убить невинных, если Шаггат умрет. Не только ты, но и

Сандор Отт, Дрелларек, сам император. Поэтому я не осмелился убить Шаггата или

даже позволить ему умереть.

— Тогда заклинание можно обратить!

— Да, — сказал Рамачни, — но Пазел не может этого сделать. Ни я, ни кто-либо другой на борту. Шаггат снова обретет плоть, когда одна душа на борту

«Чатранда» — и я никогда не скажу тебе, какая именно — умрет. Это может быть

Таша или этот мальчик перед тобой. Или Роуз, или Ускинс, вообще кто угодно. В

ту минуту, когда это существо умрет, Камень-Слово будет обращено вспять.

— Это все, что ты мог сделать? — воскликнул Арунис. — Тогда пусть Шаггат

будет каменным, пока мы не пересечем Правящее море и не встретим его армию

поклонников! С ним будет гораздо меньше хлопот! Оказавшись на Гуришале, я

больше не буду нуждаться в этих людях. И я убью их: все шестьсот, если

понадобится. Я найду твоего хранителя заклинаний!

—