Заговор Красного Волка - Роберт фон Штейн Редик

— Ты что-то от меня скрываешь, — сказал Арунис с совершенно

359

-

360-

отвратительной улыбкой. — О, нет необходимости говорить. Ты подумаешь об

этом, этого будет достаточно… Ах!

Его глаза расширились от ярости. Он резко махнул рукой, и Болуту с криком

упал на колени.

— Драконье яйцо! Ты хотел, чтобы я разбил его здесь, чтобы смертоносный

желток загорелся и взорвался здесь? Ты знал и ничего не сказал? Ну, раз ты так

любишь молчать...

То, что произошло дальше, вызвало у Таши кошмары на всю оставшуюся

жизнь. Арунис растопырил пальцы. Голова Болуту дернулась вверх, его рот широко

открылся. Другой рукой Арунис указал на огонь — уголек поднялся и, как

огненная оса, полетел в рот Болуту.

Болуту издал душераздирающий крик, затем упал вперед, потеряв сознание.

Рядом с собой Таша увидела, что Рамачни тоже съежился, дрожа в объятиях

Герцила.

Шаггат Несс шагнул вперед и ударил Болуту ногой в голову. Болуту упал, вывалившись из круга. Доктор Чедфеллоу прыгнул вперед и оттащил его в сторону.

Арунис наблюдал за дрожащим Рамачни.

— Ты потушил уголек, Рамачни? — Он рассмеялся. — Последний вздох

магического милосердия? Почему я не удивлен? Как пожелаешь — Болуту может

жить, но он больше никогда не заговорит. Фиффенгурт! Закрой горн, дай огню

погаснуть. Ты, Рер: оттащи сферу подальше.

Быстро нашли цепь; Рер обмотал ее вокруг тлеющего яйца и вытащил его на

палубу. Арунис наблюдал, затем снова указал на Рефега.

— Сейчас, — сказал он.

Авгронг поднял свой молоток и нанес сфере сокрушительный удар. Казалось, сама палуба « Чатранда» содрогнулась, но кристалл уцелел. Рефег трижды

замахнулся, и на третьем ударе кристалл разлетелся вдребезги. Из осколков

сочилась прозрачная жидкость, похожая на яичный белок. И то, что осталось на

наковальне, было самой странной вещью, которую Пазел когда-либо видел.

Еще одна сфера, размером с апельсин или меньше, но на нее невозможно было

смотреть прямо. Казалось, она соткана из ночи. У нее не было никаких

поверхностных признаков — вообще никакой поверхности, насколько он мог

судить. Она была черной и холодной. И неправильной. Что-то в разуме, костях и

крови Пазела отвергало сферу. Изъян, рана в теле мире. Лица людей по всему

кораблю побледнели.

— Повелитель, — сказал Арунис Шаггату, — я сдержал свои обещания.

— Нет, — ответил Шаггат Несс. — Я беру то, что принадлежит мне.

Внезапно его голос превратился в оглушительный рев. Слюна полетела у него

изо рта, когда он повернулся, дико жестикулируя:

— Склонись, чародей! Склонитесь, короли, генералы, вы, мелкие князья!

Шаггат пришел, Шаггат, чтобы очистить этот мир и потребовать его себе! Зрите, я

властвую над Нилстоуном!

360

-

361-

Десятки голосов икшель начали кричать:

— Это правда! Во имя всех святых, это правда! Убей его, убей его, Пазел

Паткендл! Убей его, сейчас же!

Маленькие существа, должно быть, прятались повсюду. Но один голос —

голос Дри в рубашке Пазела — прошипел:

— Еще нет!

Стена турахов стояла между Пазелом и горном, ужасно нервничая, готовая

заколоть все, что движется. Даже если бы Пазел захотел, он сомневался, что когда-нибудь смог бы добраться до этих двух мужчин.

— Склоните головы! — закричал Шаггат Несс.

Арунис поклонился. Сыновья Шаггата ползли на животах. Все остальные

просто разинули рты. Шаггат протянул руку и схватил Нилстоун. На мгновение все

взгляды устремились на него.

— Сейчас! — сказала Дри. — Сделай это! Беги!

Пазел рванулся изо всех сил, и прыгнул в круг, нырнув под ноги ближайшему

тураху. Мужчина ударил его ножом, но слишком поздно. Пазел ринулся вперед, остановившись в нескольких дюймах от пяток Шаггата.

Безумный король поднимал Нилстоун к солнцу. Торжествующий рев вырвался

из его горла. Пазел протянул руку — и Арунис, заметив его, выхватил нож. Но

прежде чем кто-либо из них успел что-то предпринять, рев Шаггата превратился в

вопль боли.

Рука, сжимавшая Нилстоун, была мертва. Отвратительно мертва — пальцы

сгнили, кости прорвались сквозь кожу. И смерть, как пламя, побежала вверх по

руке Шаггата.

Взвыв, Шаггат Несс развернулся:

— Предали! Предали! Убить чародея, убить всех...

Он замолчал. Мальчик-смолбой смотрел ему в глаза. Пазел прикоснулся к

нему и произнес Мастер-Слово.

Это было похоже на подводное землетрясение. Пазел почувствовал, что

заговорил не он, а весь мир, каждая его часть одновременно. Солнце почернело или

стало слишком ярким для человеческих глаз. Облака вдалеке были разорваны