Сергей Раткевич - Наше дело правое

— Не надо, не надо, — успокаивающе пробормотал Властелин. — Ты же свободный человек, Жанна. Не надо на колени падать, не надо руки целовать. Хотя, если ты хочешь…

— Хочу, господин! — простонала Жанна. — Можно?

— Ну, если действительно хочешь… Когда вернешься, то сможешь это сделать, договорились, девочка? Да?

— Да!

Жанна попыталась кивнуть, но ладонь Властелина держала крепко.

— Да! — еще раз восхищенно повторила девушка. — Я выполню… Я… Я оправдаю доверие. Мы победим, мой Властелин, и мы будем свободны.

— Будем свободны, — эхом откликнулся Властелин. — Конечно. Несомненно. Но запомни, еще раз повторяю: все должно быть как по правде. Ты пойдешь через пустыню. А за тобой будут по пятам идти охотники. Они не будут шибко уж стараться, но — ловить тебя они будут на самом деле. Если поймают — пеняй на себя. Это, — продолжая одной рукой сжимать подбородок Жанны, другой он достал из кармана медальон на тонкой цепочке, — яд. Его отдашь им сразу.

— Почему? — непонимающе спросила Жанна.

— Да потому, что они поймут: все это неспроста. Они знают: я хитер и коварен, мне ничего не стоит подстроить твой побег. Они догадаются, что ты бежала по моему наущению, ведь даже эти глупцы сознают: ни один свободный человек без моего разрешения не покинет пределов Темной Империи. Поняла?

— Да, поняла.

— Вот и хорошо.

Властелин наконец отпустил ее подбородок и двумя руками, откинув коротко обрезанные волосы (густую волну волос, черных как вороново крыло, Жанне велели обстричь, когда она пересекла границу империи), надел на шею девушки медальон. Прикосновение его холодных ладоней было мучительно приятно. Жанне захотелось накрыть их сверху своими ладошками, нежными, горячими, прижать к своей шее, там, где под гладкой полупрозрачной кожей пульсировали тоненькие синие жилки…

— Перестань, — поморщился Властелин. — Не многовато ли воли берешь, девочка?

Жанну от стыда бросило в жар. Действительно, что это с ней? Ведь перед ней не просто красивый, умный, сильный, обходительный парень — это же…

— Да-да, — кивнул Властелин головой. — Вот и не забывай. Настоящим твоим оружием будет это.

Из-под длинного черного плаща он извлек тускло блеснувший в свете факелов кинжал.

— Когда я начну… Когда мы начнем, они будут защищать свой лес. Свой дом. Свой Рубеж. Но они устанут. Выдохнутся. Я постараюсь, чтобы все произошло именно так. И вот тогда в игру вступишь ты. Это просто. Раз — и в спину. Или раз — и в сердце. Или раз — и в горло. Это уже неважно — куда, главное — до смерти. У тебя получится, девочка, я в тебя верю. Все. Иди.

— Мы будем свободны! — выдохнула Жанна, не отрывая взгляда от его лица.

— Мы будем свободны, — с какой-то ленцой ответил ей Властелин. — Иди-иди. Торопись.

Когда Жанна неслышно вошла в гостиную, она увидела, как дед Авессалом медленно-медленно падает из кресла лицом вперед. Глаза деда безжизненно остекленели, из уголка рта тянулась тонкая ниточка слюны, а из носа капала густая ярко-малиновая кровь. Дед падал, но никто не торопился подхватить его — остальные члены семейства Доннерветтеров продолжали сидеть, сцепившись руками, с напряженными, искаженными болью лицами, и взгляды их блуждали где угодно, но только не в гостиной. В их глазах — Жанна готова была поклясться в этом — отражались ярко-оранжевые сполохи далеких разрывов.

Выкрикнув что-то неразборчивое, Жанна метнулась вперед, едва не выронила при этом кинжал и успела поймать деда Авессалома прежде, чем он ударился лицом о дубовую столешницу.

«Какой же он тяжелый», — мелькнула у Жанны мысль.

— Спасибо, дочка, — неожиданно спокойно сказал дед Авессалом, но взгляд его оставался стеклянным, и кровь капала все так же, теперь пятная не стол, а темно-зеленый жилет. — Но для меня уже поздно, наверное. Старый я стал, дочка, вот что я тебе скажу. Слишком, — он сделал ударение на этом слове, — слишком старый.

И больше он не сказал ни слова, потому что умер, но то, что деда Авессалома забрала смерть, Жанна поняла существенно позже. Сейчас она думала лишь о двух противоречащих вещах: «Как же ему плохо!» и «Наверное, так мне будет легче его убить», и эти две мысли никак не хотели примиряться друг с другом.

В этот момент Клара подняла голову и посмотрела на девушку мутными усталыми глазами, в которых бился огненный прибой.

«Какая же она старая», — потрясенно подумала Жанна, привыкшая за эти два дня видеть Клару Доннерветтер энергичной и бодрой.

— Если можешь — помоги, — прошептала Клара, словно не видя кинжала в руке девушки, с видимым трудом разлепляя пересохшие губы. — Мы… Мы и без тебя справимся, девонька. Раньше ведь как-то справлялись… Но нам трудно, ох, поверь, трудно.

— А что… мне делать? — спросила Жанна, сама удивляясь собственному вопросу.

— Возьми меня за руку, девонька.

Защитница Рубежа со стоном протянула ей раскрытую ладонь, и Жанна с ужасом увидела синяки там, где еще недавно Клара и дед Авессалом до скрипа зубов стискивали руки друг друга, черпая друг в друге таинственную силу, позволявшую им творить чудеса.

— Если, конечно, не боишься, — добавила она.

Голова старушки неудержимо клонилась к груди, и у Клары явно не хватало сил удерживать ее прямо. Ведь сейчас Клара Доннерветтер на самом деле была далеко отсюда, ведя бой с безжалостным врагом, старающимся измотать защитников Рубежа, лишить их остатков стремительно тающих сил.

Девушка, сама не понимая, что же делает, протянула руку навстречу дрожащей руке Клары…

…отшатнулась, вспомнив о зажатом в кулаке кинжале…

…но Клара Доннерветтер все не замечала оружия, а в ее глазах плескались волны огненного шторма, выжигая остатки надежды…

…и тогда кинжал выпал из разжавшейся ладони и, ударившись о пол, пару раз подпрыгнул и закатился под стол.

— Сейчас, — торопливо пробормотала Жанна, двигая к столу тяжелое кресло. — Сейчас, сейчас, я мигом… Еще чуточку продержитесь, и я… помогу…

Она уселась в кресло и, зажмурив глаза до того, что на обратной стороне век вспыхнули и затанцевали огненные птички, вцепилась в руку Клары. С другой стороны, словно сама по себе, поднялась рука Марии-Луизы, и их ладони встретились и слились в одно.

А потом потекли бесконечные минуты и часы, когда Жанне было очень тяжело и невероятно больно.

Но настал момент, когда все закончилось, и девушка открыла глаза.

И тотчас же закрыла снова, потому что со лба стекал едкий соленый пот. Она хотела стереть его, но высвободить руку из хватки Клары оказалось непросто. «Ох, непросто», — мимолетно подумала Жанна, все же расцепив их с Кларой ладони и стирая пот со лба. Она еще раз открыла глаза и посмотрела вокруг.