Грязная Гарди (СИ) - Вера Александровна Петрук

— Надо же, — послышался притворно удивленный голос Кира, — а в Хлопушках усадьбу в два раза меньше продали за миллион. Староста сам об этом рассказывал, на прошлом собрании, помните? Вы уверены, что привезли те бумаги?

Дерек бросил на Кира сердитый взгляд и, втянув побольше воздуха, приготовился к обороне, но Гарди его перебила.

— Спасибо, что потратили время, я оплачу вам командировочные, или как у вас это там называется. Неважно сколько стоит особняк. Я передумала.

— Передумали что? — не понял Дерек, а Гарди поймала удивленный взгляд Кира и, глядя ему в глаза, сказала:

— Передумала продавать. Я остаюсь. Через месяц обживусь и можете приходить на новоселье.

— В этом доме? — ужас в голосе адвоката звучал неподдельный. Как назло, дождь усилился, а вместе с ним и ветер, отчего где-то наверху распахнуло створку окна, которая начала барабанить с таким грохотом, будто местные призраки оценили слова Гарди и в знак одобрения принялись стучать в стены, чем попало.

— Пойду найду это чертово окно и закрою, — сердито пробормотал Кир и поскорее вышел из кухни. Гарди так и осталась в неведении, отчего у него испортилось настроение. Неужели от новости, что она собралась здесь жить? Между прочим, пока Гарди не произнесла зародившуюся еще во время приезда мысль вслух, она не была уверена, что поступает правильно. Но стоило словам обрести звук и все — дело казалось решенным, а идея — верной.

Выпроводив изумленного и потерявшего дар речи адвоката за дверь, Гарди поспешила на поиски Кира, затерявшегося где-то в недрах полутемного дома. Завтрак затянулся до полудня, тучи сгустились, и ей пришлось взять лампу из ракушечника, так как в комнатах царила настоящая темнота.

Гарди обошла второй этаж и, не найдя гостя, остановилась у лестницы на чердак, задумчиво рассматривая дверь — кстати, тоже поцарапанную когтями. При первом осмотре этих следов она не заметила. Решив, что заходить на чердак второй раз за день ей совсем не хочется, она вышла в галерею и, наклонившись через перила, громко окликнула Кира по имени. Получилось слишком громко, к тому же родилось эхо, которое еще долго перекатывалось в темноте между потолком, лестницей, стенами и полом. Гарди показалось, что весь дом сердито насторожился, недовольный тем, что она нарушила его покой, но тут откуда-то снизу донесся голос отозвавшегося Кира.

Она нашла его у двери в подвал. Парень задумчиво разглядывал поцарапанный когтями косяк, но при появлении Гарди сделал вид, что смотрел на замок, брошенный ею утром в угол.

— Там внутри солидная течь, — кивнул он в сторону подвала. — Во время дождя поднимаются грунтовые воды, и подвал обычно затапливает. Надо копать дренажные ямы, и возможно, заменить кое-где трубы. Я раньше говорил Алисии, но ей не хотелось тревожить дом — так она объясняла. Это правда, что ты остаешься?

Гарди кивнула и хотела спросить, что он имеет против, но не решилась.

— Поможешь, когда появится время? Наверное, понадобится много рабочих.

— Здесь и один справится, — сказал Кир. — Займусь в конце недели, думаю, к сезону дождей успеем. Мне предложили работу в лесничестве, они искали смотрителя. Обещали связаться дней через пять.

Она не знала, зачем он сказал ей это, но на всякий случай снова кивнула.

— Хорошо, — Гарди улыбнулась, — звучит хорошо.

— Зря ты решила здесь остаться, — он снова сменил тему.

— Ты случайно не знаешь, это следы собачьих когтей? — спросила она, решив, что тоже будет говорить, о чем ей хочется.

— Да, конечно, — рассеянно ответил Кир, скользнув взглядом по царапинам на косяке. — Это плохое место.

Ты о Голубом Ключе или об этом особняке, подумала Гарди, но вслух спросила:

— Почему же ты здесь живешь?

— Все сложно, — буркнул Кир.

Пауза затягивалась, продолжения беседы не клеилось, но и уходить, кажется, гость не хотел. Впрочем, хозяйка тоже была не против его компании.

— Ты не хочешь осмотреть оранжерею? Я еще там не была, но ты наверняка раньше ее видел, — вдруг спросила Гарди, вспомнив о стеклянной теплице и обрадовавшись поводу задержать Кира. Кажется, он тоже обрадовался.

Несмотря на общий запустелый вид, все стекла в оранжерее были целы, двери закрывались плотно, а дождь шуршал по крыше обворожительно. Они медленно побрели по старой каменной дорожке, разглядывая заросшие грядки, расположившиеся по обеим сторонам. Внутри теплица оказалось куда больше, чем виделась снаружи. Кир рассматривал засохшие сорняки с не меньшим интересом, чем она, и Гарди догадалась, что он тоже тянул время. Обоим не хотелось, чтобы прогулка кончалась слишком быстро.

— Значит, ты хочешь, чтобы я уехала? — спросила она, останавливаясь у пустой бочки для полива.

Кир не спешил с ответом. Заглянув в бочку, он что-то разглядел на дне, всматривался в это что-то целую вечность, после чего произнес:

— Тебе надо уехать.

Гарди улыбнулась. В его глазах читался совсем другой ответ.

— Мы знакомы пару дней, а ты уже боишься за мою жизнь? Думаешь, Ас Гойдон наймет человека, чтобы со мной расправиться? Или натравит на меня собак? Ты не знаешь этого наверняка, как не знаешь и меня.

То, чего она так ждала еще вчерашним вечером, случилось неожиданно, сейчас, и от того стало еще более желанным. Поцелуй Кира был похож на первый весенний бриз, столь долгожданный после суровых зимних ветров. Робкий, но таящий в себе силу расцвета и обещание дикой страсти, он стал последним доводом, убедившим ее в том, что она приняла верное решение. В Альбигштайне ее не ждало ничего. Но здесь, в Голубом Ключе, у нее, по крайней мере, появилась надежда.

— Мне не нужны твои деньги, — сказал Кир, когда их губы разъединились.

— Хорошо, — кивнула Гарди, стараясь не сильно радоваться тому, что кажется, поняла, в чем было препятствие их отношений. — Ты придешь завтра утром? На этот раз я готовлю. Знаешь, городские девочки тоже умеют готовить. А если не занят, можешь прийти и сегодня на ужин.

— Завтра, — поспешно ответил Кир, спрятав глаза, а она обругала себя за суетливость. Можно было давно понять, что с этим парнем не стоило торопиться. Кажется, у него был пунктик на «приличности» и «скороспелости».

— Я обязательно приду завтра, — повторил он, а следом за словами повторился и их поцелуй. На этот раз весенний бриз стал дыханием настоящего лета — горячего и страстного.

Кир ушел, не оглядываясь, а Гарди облокотилась о бочку, разглядывая его спину и думая о том, когда это она в последний раз так сильно кем-то интересовалась. Память