Татьяна Солодкова - Дорога домой

  Гэбриэл расхаживал по комнате взад-вперед, не зная, чем занять руки и голову. Ему нужно было расшифровывать украденные записи, но для этого было слишком темно даже около окна, а свечей в отеле нашлось только две, и те горели внизу в главном зале, и продавать их никто не собирался.

  Настроение было наисквернейшее, несмотря на то, что дела шли совсем неплохо. Гэбриэл легко обдурил стражников, получил у них нужные бумаги, которые хранились в сторожке у ворот. Иканор - государство тихое, а потому никому и в голову не могло прийти украсть бумаги с информацией о прибывших и уехавших из города; и в сторожке оставались все записи за последние пятьдесят лет.

  Просто. Все было просто и оттого даже скучно. Наверное, он потому и взялся за дело короля Алаиды, потому что оно обещало быть сложным и интересным. Но пока все было даже слишком легко.

  Окончательно настроение испортил дождь, замедливший продвижение. Миранью он не любил, слишком плохие ассоциации были с ней связаны. Конечно, не с этим маленьким городком, но попробуй скажи это подсознанию, которое оживляет воспоминания, связанные с государством под названием Миранья.

  Когда-то здесь и появился некто Гэбриэл Хортон, пришедший на смену окончательно запутавшемуся в себя юноше, не имеющему даже фамилии. Когда-то... Почти восемь лет назад...

  Гэбриэл подошел к окну. Темнело. Дождь шел сплошной стеной. Не хотелось вспоминать, не хотелось думать, но воспоминания летели быстрей каплей дождя, гораздо быстрее, чтобы их можно было остановить.

  А стоит ли их останавливать?

  Гэбриэл вздохнул, забрался на широкий подоконник, подтянул колени к подбородку и уставился в дождь...

  Огонь и дым, бегущие люди... Они что-то кричали, но нельзя было разобрать ни слова, паника и отчаяние стучали в голове набатом вместе с пульсом, заставляя кричать вместе с испуганными людьми.

  Женщины хватали детей в попытке укрыться в лесу, но не успевали, всадники появлялись повсюду, они настигали беглецов и сносили им головы плавными текучими движениями мечей. Гэбриэл отчетливо помнил этот блеск стали на солнце, помнил брызги крови, попавшие ему на лицо, когда рядом упало обезглавленное тело односельчанки...

  Он был совсем маленький, испуганный ребенок.

   - Мама! - неужели источник этого пронзительного крика он сам? - Мама!

  Но она не слышала, и он не мог ее найти. От дыма слезились глаза, перед ними все сливалось в неясные пятна. Красное... Как много красного...

  Отчаяние достигло своего апогея как раз в тот момент, когда появился ОН. Этот всадник был непохож на других, хотя и носил такую же черную одежду. В его взгляде одновременно слилось нечто пугающее и чарующее, что мальчик перестал плакать и звать маму, и только замер, уставившись в эти бездонные черные глаза.

  Всадник замахнулся, чтобы проткнуть мечом мальчишку, вставшего на дороге, но вдруг остановился. Одно бесконечное мгновение глаза в глаза, и всадник убрал меч в ножны.

   - То, что надо, - довольно бормотал он себе под нос. - То, что надо...

  А потом наклонился, схватил мальчика за шиворот, поднял одной и посадил впереди себя в седло.

  - То, что надо...

  Темнело. Эдвин зажег свечу и принялся читать первую попавшуюся книгу, чтобы хоть чем-то занять себя, но помогало слабо, все мысли были не о том. Какое дело королю до каких-то там влюбленных героев из глупой книжки, когда возможно он нанял...

  - Сатанид! - это слово разнеслось по покоям, когда Герберт с грохотом распахнул двери. Советник был бледен и слишком возбужден, чтобы заметить, что забыл постучать в королевские покои. - Он сатанид!

  Эдвин отложил от себя бесполезную книгу.

  - Что ты узнал? - потребовал он.

  - Я допросил охранников Ковдара, - пояснил Герберт. - Всех и по отдельности. Никто из них не обратил внимания, но, когда я натолкнул их в нужном направлении, все, как один, вспомнили, что парень двигался в схватке слишком быстро и его движения были очень плавными, скользящими. Они сказали, что подобной легкости движений в жизни не видели.

  Вот все и сошлось.

  Эдвин обреченно закрыл глаза. Вот они все его надежды. Он нанял сатанида! Сатаниды...

  Они называют себя членами Братства, но люди зовут их "сатаниды", не из-за веры, а потому, что законы Божьи для них не писаны. Они - совершенные заговорщики, убийцы, бойцы, обманщики и соблазнители. Они все молоды и поразительно красивы. У них всегда тонкая легкая кость, помогающая достичь необходимой пластики и быстроты движений. Их обучают с детства, они могут решить самую сложную задачу за несколько минут, ответить на любой вопрос. Их нельзя загнать в тупик, им всегда есть, что ответить. Они могут влюбить в себя любого, кого только пожелают. Они лгут так, что никто и никогда не распознает, что из того, что они говорят ложь, а что - правда, зато они чувствуют ложь за версту. Их с раннего детства учат не чувствовать холода, превознемогать боль, не спать по несколько суток, не есть и не пить неделями. Их нельзя победить в поединке, если сражаться честно. В неравном бою, прежде чем погибнуть, сатанид может положить до пяти десятков противников. Их специализация - заговоры и диверсии. Их нанимают за чудовищно огромные деньги, но если за дело берется сатанид, заказ будет выполнен безупречно и никто не догадается, что заказчик имел хоть малейшее отношение к грязному делу. Они убивают безжалостно. Сжигают целые деревни. Они используют людей, заставляя их доверять себе. Для сатанидов нет границ дозволенного, для них нет запретов, только цель, которую им заказали достигнуть. У сатанида бесполезно просить пощады, нет никакого смысла пытаться убежать от сатанида, его нельзя перехитрить, его нельзя обмануть. Считается, что за время обучения сатаниды теряют способность чувствовать, что бы то ни было. Они - совершенные чудовища, они - машины для убийств, они - не люди. У них нет веры, у них нет слабостей, у них нет привязанностей, им не знакомо чувство вины и муки совести. Они не сожалеют о содеянном, у них нет моральных ограничений. У них только один принцип - победить, уничтожая все на своем пути.

  Их боятся, как огня. Но их услугами пользуются ежедневно.

  Наверняка узнать, сатанид тот или иной человек или нет, можно только во время боя, потому что они двигаются с нечеловеческой скоростью и пластикой, в остальное время распознать сатанида практически невозможно, и потому их боятся, как огня.

  Но Братство просуществовало уже больше двухсот лет. И они не собирались исчезать. Существовали целые школы сатанидов. Они похищали детей из деревень и городов и обучали их с самого детства. Как правило, большая часть воспитанников погибала, не дожив и до подросткового возраста, из десяти выживали в лучшем случае два-три, некоторые сами умирали от нечеловеческих нагрузок, другие устранялись из-за каких-либо физических недостатков или если их фигура и внешность не соответствовали сатанидским стандартам. Это естественный отбор, как считали сатаниды-наставники. Они не умели испытывать жалости к погибшим ученикам, они только гордились закончившими обучение.